Она указала на три символа.
— Фразы содержат природные составляющие алхимии, такие как ртуть, сера и соль. — Она указала на символы Юпитера и Сатурна. — Есть символы времен года, положения земли в космосе. А вот здесь магия добавляет индивидуальности с символами — крошечные рисунки колдуна. Некоторые, как нам кажется, должны быть объектами. Сноски на предметы, которые фактически использовались для того, чтобы заставить эту магию работать. Но большинство — это действия: дистилляция, сжигание и тому подобное.
Этан нахмурился, скрестив руки на груди, пока изучал доску.
— Получается, магию нужно сотворить?
— Верно, — ответила Пейдж, взглядом сканируя линии символов. — Магия сама себя не творит. Символы достаточно магические, так что их стирание не остановит магию, но недостаточно магические, чтобы самостоятельно разгореться. Не думай о них, как о краске на холсте. — Она оглянулась на Этана. — Думай о них больше как о… — она замолчала, задумавшись, — высечении на ткани вселенной. Можно стереть чернила, краску, но это не изменит лежащую в основе магию, которую уже активировали, лишь написав их.
Этан нахмурился, обдумывая это.
— Что еще?
Она кивнула, заправив прядь рыжих волос за ухо.
— Итак, что странно — порядок символов на самом деле не обладает каким-то смыслом. Мы нашли несколько символов, которые что-то делают, фразу в правильной последовательности, но затем они опять идут вразброс. — Она указала на одну из фраз. — Вот, например, это уравнение обнуления.
— Что оно обнуляет? — спросил Этан, наклонив голову.
— Что захочешь. Это вроде магического глагола. В частности, глагола вычитания. Но оно ничего не сделает без объекта обнуления, который также должен быть указан в заклинании.
Взгляд Этана переместился к следующей группе символов.
— Лев, мерный стакан, и… что это? Водопад? Это объекты?
— Теоретически, да. — Пейдж указала на следующую фразу. — Вот это сложная часть — время, положение. Когда и где колдун хочет осуществить все это. Это бред, на алхимическом и астрономическом языке. Планеты не выстраиваются подобным образом. — Она посмотрела на меня. — Нам понадобилось два часа, чтобы понять, мы не можем перевести эту фразу, а есть еще сотни подобных фраз — тех, у которых нет никакого смысла.
Мягкий звук шагов вынудил нас оглянуться. Библиотекарь шел к нам, одетый в рубашку, его волнистые волосы торчали в разные стороны. Он подошел к нам, оберегающе посмотрел на Пейдж, а затем на Этана.
— Уже поздно, — сказал он. — Кто-то против, чтобы я забрал ее отсюда? Она нуждается в перерыве.
Этан проверил свои часы, удивившись, когда увидел время.
— Мы очень благодарны за твою работу, — произнес он, переводя свой взгляд на Пейдж. — И думаю, ты хорошо поработала для одной ночи.
— Отлично, — ответила она, — поскольку я истощена. — Говоря это, она зевнула, деликатно прикрыв пальцами рот. — Простите. Долгая ночь.
— Для всех нас, — согласился Этан, указывая на дверь. — Отдохните немного. Мы закроем библиотеку.
Было не так уж много вампиров, которые могли бы одарить подозрительным взглядом нашего Мастера, но Библиотекарю это удалось.
— Но, Сир…
Этан выгнул бровь.
— Я определенно могу выключить свет и закрыть дверь. Вероятно, мы даже не позволим Малику протестировать противопожарную систему.
Выражение лица Библиотекаря осталось непреклонным.
— Это не смешно.
Этан только улыбнулся.
— Сделай перерыв. Выпей. Отдохни.
Пейдж отодвинула свой стул.
— Возможно, у меня появятся кое-какие идеи во сне. — Хотя солнце не влияло на нее так, как на нас, многие другие сверхъестественные спали днем, как будто адаптировались к нашему графику.
Она посмотрела на нас.
— Вы тоже идете?
Этан улыбнулся.
— Как только убедимся, что вы ушли.
— В таком случае, мы уходим, — ответил Библиотекарь и повел ее к двери.
— Удивлена, что он не остался спать на раскладушке в задней комнате, — пробормотала я, когда за ними закрылась дверь.
Этан усмехнулся.
— Он потребовал ее, когда мы перестраивали Дом и добавляли библиотеку. Он очень предан своей работе.
— Как и Марго, но я не думаю, что она спит в кладовой. — Хотя это еще не самое плохое место. — Я не знала, что изначально не было библиотеки.
Он нахмурился, указав на комнату.
— Здесь была комната, скорее для исследований, нежели настоящая библиотека. Библиотекарь создал первоначальный план, координировал собрание всей нашей коллекции. Не думаю, что он был бы оскорблен, услышав, как я называю это страстью всей его жизни. Ну, другой, не такой, как к Пейдж. Он влюбленный мужчина.
Я улыбнулась.
— Она единственная, кому позволено звать его Артуром. Одно это уже говорит само за себя.
Он ухмыльнулся.
— Если уж говорить об этом, то только тебе одной позволено звать меня Этаном особенным тоном.
Судя по блеску его глаз, я подумала, что он подразумевал соблазнительный тон.
— Лучше бы так и было. Если я услышу, что кто-то другой фамильярничает, тогда нам придется серьезно поговорить.
— Ты единственная, кому позволено фамильярничать со мной, — ответил он, и блеск в его глазах стал сильнее.
Было что-то в этом сексуальном, прекрасном мужчине, в этой сексуальной, прекрасной библиотеке, отчего у меня пересохло во рту.
— Тогда я должна воспользоваться этим преимуществом, — произнесла я и направилась к нему, положив руки на его бедра.
Я скользнула руками от его узких бедер к плоскому животу, ощутив, как он резко вдохнул, как сжались его мышцы под моими руками. Его тело было теплым, казалось, оно излучало тепло.
Я подняла свой взгляд на него; зеленый цвет его глаз стал глубже. Он смотрел на меня с огромным интересом и с возбуждением, которое нам приходилось укрощать уже дважды за эту ночь.
— У меня есть планы, — заметила я, прижимаясь своим телом к его. Я запустила руки в его волосы, притягивая его губы к своим и утопая в них. В другой раз это могли бы быть поцелуи любви, партнерства, солидарности. Но это был поцелуй неприкрытой страсти, огня, обещания. Этан властно проворчал, по-хищному, когда углубил поцелуй, прижимаясь ближе своим телом к моему.
Он отстранился, посмотрев на меня своими серебристыми глазами, переполненными желанием.
— Нам нужно подняться наверх.
Я покачала головой.
— Здесь. Прямо здесь. — У других сегодня была забавная ночка. И я подумала, что заслужила свою.
Этан открыл рот, чтобы возразить, а затем снова закрыл его и хитро посмотрел на меня.
— Тогда ладно. — Он подошел к двойным дверям, закрыл их с громким металлическим звуком, который эхом разнесся по всей комнате. Когда вернулся назад, он подхватил меня, усадил на стол и встал между моими бедрами. Он уже был твердым, уже готовым, и просунул руку между нашими телами, чтобы убедиться, что и я была готова. Ему не нужно было волноваться. Я закрыла глаза, выгнув спину от страсти.
На меня обрушились ощущения, и первая золотистая волна наслаждения накрыла меня, как огненный шторм, воспламеняя каждый нерв моего тела.
— Этан, — вскрикнула я, впиваясь ногтями в его плечи, пытаясь ухватиться за него, за эту реальность.
Моя голова закружилась, я сосредоточилась на его раздевании. Его рубашка, моя, упали на пол, куда затем присоединились штаны, обувь. А затем мы оказались обнаженными посреди библиотеки Кадогана, с его худощавым телом и твердыми мускулами, и желанием. Я положила руку на его плоский живот, наблюдая, как напрягаются его мышцы.
— Ты прекрасен, — сказала я, скользя по нему взглядом.
Его глаза сейчас были серебряными, клыки обнажены, а прекрасное лицо обрамлено волосами, которые отсвечивали золотым в свете луны. Для ничего не подозревающего смертного, он был бы пугающим. Но для вампира, для меня, он был олицетворением жизни, энергии и силы. Он был страстью и желанием, голодом, который, возможно, никогда на самом деле и не удастся утолить, вечной жаждой.
Он положил свои руки мне на лицо, смотря на меня долгое мгновение, прежде чем прижаться своими губами к моим, глубоко меня целуя. На этот раз я просунула руку между нашими телами, находя его и заводя еще больше.
Он уперся рукой в стол, откинув меня немного назад, и ворвался в меня с силой, от которой я втянула воздух. Затем мы двигались вместе, освещенные потоками лунного света, который проникал сквозь высокие окна. Тепло и магия снова вспыхнули, и я выгнула шею, подставляя ему, ощущая прижатие и прокол, когда его клыки проникли в меня, как будто он дотянулся до самых глубин моей души, к любви, которая связывала нас вместе.
Наши движения стали еще более яростными, более отчаянными, когда мы взбирались выше, становились все ближе, дышали все быстрее. Его толчки углубились, и он отстранился от моей шеи, застонав, когда достиг своего пика.
Этот звук — глубокий и примитивный — отправил и меня через край, и я последовала за ним на вершину.
***
Несколько минут — или, может быть, несколько часов; на самом деле, я была не в том состоянии, чтобы считать — мы лежали вместе, обнаженные и потные, на библиотечном столе.
— Он сойдет с ума из-за этого, — произнес Этан веселым голосом.
Не было нужды спрашивать кто этот «он», о ком говорил Этан.
— Вероятно. Тебе придется увеличить его бюджет.
— Поверь мне, Страж. Ему уже нечего желать. — Осторожно, он спустился со стола, затем предложил руку помощи мне.
Мне пришлось сесть на край стола на несколько мгновений, прежде чем моя голова не прекратила кружиться.
— Рада это слышать. Это одна из моих… — я не смогла сдержаться и фыркнула, — любимых комнат в Доме.
— Что ж, теперь определенно.
Стоя перед столом, Этан упер руки в бока. И вот такой, обнаженный в своем Доме и библиотеке, которую построил, он осмотрел свои владения.
— Это весьма освобождает, стоять здесь голым, в своей библиотеке.
— Могу себе представить. И ты заслужил это, учитывая, сколько ты, вероятно, заплатил за нее. — Я спрыгнула со стола, но оставила руку на нем на случай, если мои колени подогнуться, и начала собирать свою одежду.