Чарльз так и торчит на мостике с момента нашей разборки, чему я только рада. Хотя бы можно побыть одной. Я даже немного вздремнула, пока Куп и Кики играли в «Нинтендо». Заснуть мне удалось только благодаря беременности. После того как мы съели по банану и умяли добрую половину упаковки печенья, сахарная кома накрыла меня, как волна, сопротивляться которой я была просто не в силах. Когда я проснулась, дети все еще играли, а сумерки уже вытеснили дневной свет. Я побрела в кладовую, приготовила Кики и Купу по сэндвичу со сливочным сыром и помидорами, налила два стакана сока и отнесла на камбуз. Затем снова спустилась в кладовую и порылась в серванте в поисках ножей – длинных, острых ножей отличного качества, которые могут мне пригодиться. Потом задвинула ящик и покачала головой, сожалея, что допускаю подобные мысли.
Вернувшись к детям, я воспользовалась смартфоном Кики, чтобы позвонить и отправить два сообщения Трейси. Тишина. Она игнорирует меня уже неделю. С той самой ночи. Меня терзает чувство вины. Я его подавляю, но все-таки хочу удостовериться, что коллеге ничего не угрожает. Уверена, причина жестокого убийства нашей соседки кроется в том, что она узнала от Трейси. Столько вопросов без ответа. Интересно, говорят ли о смерти Ариэллы в новостях? Может, нас объявили в розыск? После сообщения Джорджии я так встревожена, что никак не могу заставить себя поискать информацию в Сети. Да и сигнал здесь довольно нестабильный – то ловит, то нет. Можно спросить у Чарльза пароль от вайфая, но тогда муж заподозрит, что я с кем-то общаюсь. Джек далеко, от интернета я отрезана, а значит, остается одно: придется набрать номер Джека. Конечно, я знаю, какие могут быть последствия. Помню, однажды в компании Чарльз рассказывал, как взломать телефон жены, чтобы поймать ее на измене. А вдруг он взломает мобильный Кики? Хватит даже намека на наши с Джеком отношения и планы, чтобы мой муж начал копать глубже. Он из тех, от кого не скроешься. Уверена: узнав о нашем новом доме, о том, что я планирую уйти, о Джеке и ребенке, муж попытается меня убить.
Я не могу так рисковать, особенно здесь, в открытом море, когда со мной только мои дети, поэтому никому не звоню и снова захожу в интернет. Сигнал слабый – всего пара делений, да и те могут пропасть в любой момент. Я быстро набираю «городские новости» в поисковой строке. На экране тотчас выскакивает заголовок, словно появившаяся из ниоткуда назойливая знакомая, встречи с которой пытаешься избежать. Наши имена, лица и домашний адрес разошлись по всей Австралии.
Добропорядочная семья Дрей подозрительно исчезла после того, как дочь сняла на камеру убийство соседки.
Статья буквально пестрит обвинениями, прочтя которые я цепенею. Бокал выскальзывает у меня из пальцев, и вино, будто кровь, заливает белый кожаный шезлонг. «Дочь случайно сняла и выложила в Сеть убийство соседки». «Домработнице велели молчать». «Детей забрали из школы». «Соседка – клиентка коуча по здоровому образу жизни». «Если вы что-то видели или владеете какой-либо информацией о местонахождении этой семьи, пожалуйста, свяжитесь с „Крайм стопперс“[9]».
Два месяца назад
Мы встретимся сразу после того, как я отвезу детей в школу, и погуляем вдоль реки, стартовав от нашего крыльца. Я сказала Ариэлле, что возьму с собой термос, а она пообещала захватить имбирный чай. По дороге сделаем остановку, попьем кофе в местном кафе, а на обед я приглашу подругу к нам домой и угощу салатом и рыбой.
Я безумно рада, что Ариэлла согласилась увидеться. Как хорошо, что мне все-таки удалось передать ей записку. Ссориться, тем более с новыми друзьями, – это не по мне. Здорово, что соседка наконец-то мне доверяет. Я хочу стать частью ее жизни и, как мне кажется, понимаю, почему ей нужна моя помощь. Ариэлла, как и я, застряла в браке без любви. И я знаю, как ей помочь. Когда она примет решение, как поступить со своим мужем, я буду рядом и обязательно окажу ей поддержку. Матео наверняка разозлится и свалит всю вину на нее. Но к тому времени мы с Джеком переедем в наш новый дом, где я оборудую комнату для гостей с большой кроватью, чистыми полотенцами, пустым шкафом, куда Ариэлла сможет сложить свои вещи, и телевизором с подключенным «Нетфликсом».
Ариэлла идет по тропинке через наш сад. Сегодня на ней модные кроссовки и пальто с меховой опушкой на капюшоне. Мы пьем горячий чай, и дыхание вырывается у нас изо рта облачками пара. Солнце еще не рассеяло утреннюю мглу.
Трудно непринужденно общаться и тем более открыться, когда в спину дышит специально нанятый конвоир. Он не отстает от нас ни на шаг, то и дело многозначительно покашливая. Как если бы муженек подруги решил ни с того ни с сего заявиться на девичник. Приходится тщательно следить за тем, что говоришь и как себя ведешь. Присутствие стража неуместно и навязчиво, оно раздражает даже больше, чем поведение хама, который подслушивает чужой разговор в кафе или лезет без очереди в супермаркете. Не представляю, как Ариэлла его терпит. Меня так и подмывает резко остановиться, чтобы этот тип в меня врезался. Или «случайно» пролить ему на грудь обжигающий чай.
А вот моей соседке, кажется, все равно. По пути она непринужденно болтает со мной о реке, сегодняшнем утре и царящей вокруг тишине. Почему она передумала и согласилась встретиться? Неужели из-за моей последней записки, из-за моих искренних теплых чувств и готовности помочь?
Даже сейчас, работая с сотнями клиентов каждый год, я понимаю, что никогда не встречала такого осторожного и скрытного человека, способного без труда подстроиться под окружающих. В мгновение ока соседка превращается из рыдающей одиночки в жизнерадостную хохотушку.
Ариэлле точно не помешало бы прийти ко мне на прием.
– Может, заглянешь в наш оздоровительный центр? Потренируем дыхание. Научу тебя технике рэйки[10], медитации…
– Мне это не нужно.
Я делаю глоток чая и прячу руку в карман.
– Мне показалось, что в пятницу вечером ты была очень расстроена, – шепчу я, глядя перед собой. Над нами, словно защитный мост, раскинулись мраморные деревья залива Мортон, а воздух наполнен пряным ароматом ягод, разбросанных по тропинке. Лишь бы охранник не услышал.
– Вовсе нет. Почему? – тихо спрашивает Ариэлла.
Но ее выдает тон: натянутый, фальшивый, из серии «я в полном порядке». Он-то меня и беспокоит. Именно таким голосом обычно говорят женщины, которые подвергаются жестокому обращению и контролю со стороны мужей, но продолжают делать вид, будто всем довольны.
Я улыбаюсь.
– Ты можешь мне открыться.
Она изображает беспечность.
– Но у меня и правда все хорошо.
– Вы пытаетесь зачать ребенка?
Ты хотела о чем-то мне рассказать, – уклоняется она от моего вопроса.
– Да, хотела. Я беременна.
Ариэлла замирает, а потом расплывается в искренней улыбке. Однако не бросается обнимать меня, не целует в щеку.
– В самом деле? Потрясающе!
– А ты по-прежнему хочешь завести детей?
Соседка пожимает плечами и продолжает идти в прежнем темпе, хотя мои шаги становятся резче, быстрее. Я снова отпиваю чаю, обжигая себе язык.
Честно говоря, не знаю. Пока в раздумьях.
С этими словами Ариэлла меняет тему и заводит разговор о цене на брокколи, об огороде и заправке из авокадо, которую приготовила на днях. Все ясно. Мы снова обсуждаем всякую чепуху, вместо того чтобы докопаться до сути ее проблем. А ведь я дала ей возможность сказать правду и получить поддержку.
– Боже, ну и холод, – замечаю я и, обхватив ладонями термос, смотрю вдаль, на яхты, неподвижно стоящие на воде, словно они вмерзли в лед. Вода кажется такой спокойной, такой безмятежной, что даже хочется бросить в нее камень, чтобы увидеть рябь.
Ариэлла умолкает, я тоже. Разговор возобновляется только в тот момент, когда мы подходим к группе людей, раскладывающих коврики для йоги на лужайке. Соседка говорит, что тоже не прочь попробовать. Значит, теперь мы обсуждаем йогу? Пусть так. Я соглашаюсь, что попробовать стоит. Она подходит к тренеру и с подчеркнутой вежливостью просит у него визитку.
Меня не оставляет желание выяснить хоть что-нибудь. Чем она была расстроена в тот вечер? Почему продолжает скрывать от меня правду?
Ариэлла спускается с холма и протягивает мне визитку, из-под которой выглядывает белый листочек бумаги. Очередная записка. Поджав губы, я искоса смотрю на охранника, пинающего ягоду мраморного дерева туфлей.
– По-моему, это очень интересно, – говорит Ариэлла с воодушевлением.
– Еще бы. – Я киваю. Улыбаюсь. Теперь все ясно. – Попробуем вместе.
Громко вздохнув, Ариэлла идет вперед. Я сую визитку и записку в карман и потягиваю чай. Вот так мы и будем себя вести. Охранник ходит за нами по пятам, ну и пусть: мы будем общаться за спиной у этого ублюдка. Сейчас мы вновь притворяемся, будто говорим о жизни. Но сигнал очевиден: Ариэлла наконец-то распахивает передо мной дверь.
Сейчас
Скотт сидит за штурвалом, управляя «Леди Удачей». Я поднимаюсь на мостик. Легкая музыка перекрывает шум мотора, и на мгновение мне даже кажется, что шкипер задремал, до того пристально тот уставился в черную движущуюся картинку на мониторе. Сначала я хотела спросить, почему мы не пришвартуемся где-нибудь на ночь, но, прочитав новости, уже знаю ответ на свой вопрос.
Секунду-другую я колеблюсь, и пальцы зависают над ручкой двери. Чарльза здесь нет. Так где же он? Скотт зевает, прикрывая рот локтем, и я стучу в стекло, отчего парень вздрагивает.
– Простите. Я просто искала Чарльза.
– Он в капитанской каюте. – Скотт кивает на блестящую деревянную дверь за спиной и задерживает на мне взгляд. Интересно, о чем он думает? Что ему известно? Может, муж специально нанял этого человека, чтобы тот проворачивал его грязные делишки?
Оставив Скотта одного, я наконец нажимаю на руч