Я киваю. Знаю, что должна этому радоваться, но все равно не могу. Разве справедливо, что Ариэлла пожертвовала жизнью ради других? Конечно, нет! Я даже не осознаю, как сильно меня трясет, пока Джек не разворачивает меня к себе. Крепко сжав мне плечи, он повторяет:
– Успокойся. Слышишь? Просто успокойся. Иначе малышу будет только хуже.
Я подчиняюсь и пытаюсь угомонить скачущий пульс, сделав несколько глубоких медленных вдохов. Потом утыкаюсь головой Джеку в грудь, обмякаю и больше не сдерживаю слез. В голове крутится одна и та же мысль: побег. Стоит подвергнуть ее хотя бы малейшему сомнению – и я потеряю самоконтроль. А это проще простого, если учесть, какой у меня созрел план.
Будем реалистами. Лодки здесь нет. Джеку не под силу одолеть троих мужчин, один из которых, как я заметила, все время носит с собой пушку на поясе и готов в любой момент пустить ее в ход. Вывод? Лезть на рожон не стоит. Слишком опасно. Пусть лучше Джек притворяется, пока возможно. А остальное – моя забота.
Когда мы встретимся в следующий раз, нашим жизням больше ничего не будет угрожать.
Пока Кики и Куп крепко спят наверху, а далекий гул лодок эхом разносится по горячей водной глади, я рассказываю Джеку, как мы с женщинами переправим детей в безопасное место. Он явно не в восторге от моего плана: ищет изъяны, цепляется к мелочам, просчитывает возможные риски. Но понимает, что выбора у меня нет. Надо бежать во что бы то ни стало. Пусть даже Джека это пугает. Пусть даже ему кажется, что мой план почти неосуществим.
– Почти, но шанс все-таки есть, верно? – уточняю я.
Джек покусывает щеку, задумавшись над моим вопросом.
– Почти.
– Вот и славно. – Я вытираю руки о платье и поднимаюсь с диванчика. – Нет ничего невозможного.
– А как же малыш? – не уступает Джек. – И кровотечение.
– Рожать мне все равно придется. Какая разница, здесь или там?
Каждый остается при своем мнении, но в конце концов Джек неохотно признает, что моя взяла. Все, что от него требуется, – это отвлечь мужчин. Сделать так, чтобы мы не попались им на глаза во время побега. Например, напоить, устроив соревнование в духе «кто кого перепьет». Побег запланирован на завтра. В восемь вечера нас уже здесь не будет. Но сначала – тренировка. Искупаемся в бассейне, ничего не говоря Купу. Проверим, выдержат ли детей надувные матрасы – огромные ярко-розовые сверхпрочные плавучие средства, которые помогут доставить Кики и Купера на остров целыми и невредимыми. Мы с Марьям и Сити поплывем сзади, толкая перед собой матрасы, и дружно преодолеем несколько километров, разделяющие нас с островом, окутанным покровом темноты. Но пугает меня не то, что нам может не хватить сил на переправу, не кровь, текущая из промежности, не риск потерять ребенка, а сильные волны, медузы и другие опасные обитатели морских глубин, которых наверняка привлечет запах моей крови.
Сейчас
07:00
Мне совсем не хочется купаться, когда внутренности выворачивает наизнанку, будто малыш вот-вот появится на свет. Совсем не хочется погружаться в бассейн, в ярко-голубую воду. Мужчины снова в особняке, наслаждаются кофе и поджаренными тостами; из раздвижных дверей доносится аромат бекона. Мне совсем не хочется плескаться под взглядом рыжего, скользящим по моему телу, разбухшим грудям и животу, обнаженной коже.
Но все это часть нашего плана.
Первой ныряет Кики – вниз головой, точь-в-точь олимпийская чемпионка, – и принимается плавать кругами. Интересно, она нарочно передо мной красуется? Показывает, на что способна. Этого я не знаю и думаю лишь об одном: «Полегче, Кикс. Смотри не переутомись». Впрочем, отдохнуть они с Купом еще успеют. Уж я позабочусь об этом.
Пришлось признаться Кики, что все случится сегодня вечером. Побег я описала как яркое, захватывающее приключение, и дочь мгновенно успокоилась, забыв про страх и слезы. Многие так делают, заверила я. Взять хотя бы аквалангистов, которые по ночам переплывают целые реки, проходят под затонувшими кораблями, погружаются в подводные пещеры. А мы чем хуже? В конце концов, это все равно что целый день плескаться в море или в бассейне. К тому же им с братом даже не придется самостоятельно плыть. Марьям и Сити обязательно помогут. Команда у нас что надо.
– Но там так глубоко, – поежилась Кики, и мне тотчас пришлось сменить тему. Не хочу об этом думать. Не хочу представлять, каково там, на самой глубине. Мне нужно просто настроиться, как делают дайверы перед погружением. Интересно, думают ли они об опасностях, которые могут подстерегать их на дне океана? Конечно, думают. А мне – нельзя. Иначе ничего не выйдет.
Купер очень рад, что я рядом. Плавает вокруг меня, цепляется за плечи, то и дело нечаянно дергает за волосы. Верещит так, что приходится его утихомиривать. У мужчин наверняка похмелье, и я не хочу испытывать их терпение на прочность. Чувствуя на себе скользкие взгляды шайки, засевшей в особняке, я заставляю себя не оборачиваться. И как Чарльз мог стать их сообщником?
Я погружаю голову под воду, представляя, что все позади, я в безопасности и, хотя вокруг темно, мне ничего не угрожает. Закрыв глаза, разминаю плечи, загребаю воду ладонями, надуваю и втягиваю щеки с каждым поворотом головы. Руки работают как лопасти, а ноги толкают и вспенивают воду. Я ныряю, оставив на поверхности детей, брызги и визги Купера, и толкаю, толкаю воду ногами, опускаясь все ниже и ниже, глубже и глубже, пока легкие не сводит, а хлорированная вода не окружает меня со всех сторон, сверху и снизу, слева и справа. Тогда я перестаю молотить ногами и застываю в абсолютной тишине, которую дарует только подводный мир. Я знаю, что должна покориться стихии. Слиться с ней воедино, не сопротивляться, принять. Только так у меня все получится.
Когда я выныриваю, один из розовых надувных матрасов оказывается всего в паре сантиметров от моего носа. Наш плот. Я хватаюсь за борт, и пластик тянется и стонет. Надеюсь, надут матрас как следует. Впрочем, на дешевую подделку эта махина явно не похожа. Матрас толстый и прочный, сделан из хорошего, качественного материала. Мне все равно, откуда он тут взялся и кому вообще взбрело в голову набросать в бассейн надувных игрушек. Только бы не подвел.
Кики всплывает рядом и стреляет в меня глазами.
– Не переусердствуй, – шепчу я. Капельки воды стекают по щекам дочери, словно слезы, и я целую ее лицо, чувствуя их соленый вкус. – Залезай на матрас и позови Купа.
С моей помощью Кики легко забирается на матрас и ложится, раскинув руки и ноги, как будто собралась покататься. Все ее конечности находятся над водой. Я удовлетворенно улыбаюсь.
– Эй, Куп, – зовет Кики брата, который в эту минуту забавляется с аквапалкой. – Айда со мной!
– Отличная идея, – соглашаюсь я. – Устроим гонку.
– Да ну, неохота, – отзывается Купер, после чего продолжает плескаться в воде и громко гудеть, изображая ракету.
– Пожалуйста, – прошу я.
Сын скачет на аквапалке, как на лошадке, и качает головой. Я подплываю ближе и заговорщицки шепчу:
– Уверена, сестре ни за что тебя не одолеть. Ты ее в два счета обгонишь.
Сын ухмыляется и слезает с аквапалки.
– Да, это я могу.
Я хватаю аквапалку, кладу себе под плечи и плыву к детям, отталкиваясь одними ногами. Такая опора мне точно пригодится – с ее помощью можно держать спину прямо и поберечь силы. Чуть позже, с заходом солнца, Марьям и Сити отнесут матрас под навес для лодок. Сделают вид, что пришли почистить бассейн, а игрушки сложат в жестяной сарайчик неподалеку, где хранятся насосы и бутылки с хлоркой. Затем одна из женщин отнесет матрас на пирс и спрячет его там. А аквапалка поможет мне совершить переправу.
Купер карабкается на матрас, чуть не опрокинув сестру в воду. Я прошу его не спешить.
– Посмотрим, удастся ли мне добраться до другого конца бассейна раньше вас. Гребите руками с обеих сторон, хорошо?
Купер сияет, воодушевленный этой идеей. Когда он последний раз видел маму веселой и жизнерадостной? Такой, к которой он привык. Такой, что всегда обнимает и целует, собирает с ним лето и возится на кухне, помогая Джорджии с выпечкой. Он так увлечен нашей маленькой игрой, что снова становится самим собой. Впервые за несколько недель я будто вновь вижу своего сына.
Дети терпеливо меня ждут. Наконец я начинаю гонку, прокричав: «На старт, внимание, марш!» А сама тем временем изучаю надувной матрас и прикидываю, хорошо ли он держится на воде и вывезет ли детей.
Изначально рассчитанный на взрослого, наш плот превосходно справляется со своей задачей. Дети прекрасно поместятся на нем вдвоем и не промокнут, а я буду придерживать матрас сзади, отталкиваясь ногами, чтобы продвигаться вперед. Подняв глаза, я вижу Джека, стоящего на крыльце с чашкой кофе. Губы его растягиваются в улыбке. Получилось. А я что говорила? Я готова разрыдаться, но вместо этого тоже улыбаюсь.
Сейчас
08:11
На постели в «Барке» – три комплекта одежды, нож, старое пляжное полотенце и двенадцать резинок для волос. Я стою у основания кровати и осматриваю наше снаряжение, прикидывая, насколько оно эффективно. Из головы не выходят слова Марьям: «Они убить моя сестра».
Как выяснилось, медузы водятся здесь в любое время года. Значит, каждый из нас должен быть защищен от их смертоносных жал. Хорошо, что Чарльз прихватил из дома детские пижамы. Когда мы уезжали, было холодно, а на острове так жарко, что Кики и Куп ни разу их не надели. Я рада, что рукава и штанины пижам довольно длинные.
Я беру ветхое полотенце и, вооружившись ножом, разрезаю ткань на множество лоскутов, чтобы хватило на всех. С пляжа доносятся голоса детей. Они водружают камни один на другой, сооружая крепость, деревню или бассейн.
Нарезать лоскуты ровно – та еще задачка. Впрочем, не беда. Те, что получились рваными и совсем небольшими, я использую вместо перчаток, плотно обвязав ручки Купера и Акмаля, чтобы ткань закрывала кожу со всех сторон. Затем крепко затяну лоскуты при помощи резинок, а штанины детей заправлю в носки, чтобы под них не проникли медузы. Их тоже не помешает закрепить резинками – нельзя, чтобы носки скатались или сползли. Путь предстоит неблизкий. Как правило, на местных курортах выдают специальные защитные костюмы, но такой роскоши у нас нет. Однако я твердо намерена сделать все, что в моих силах. Главное, чтобы дети не промокли и не свалились в воду. Но готовиться надо к худшему. Не зря Джек учил меня всегда держать ухо востро.