– Неправда, я в порядке, – язык предательски расслабился на этой фразе, добавив в речь низкоинтеллектуальный оттенок.
Кажется, изобретённый сегодня коктейль, подействовал в полную силу. Тем временем единственная девушка за столом перехватила инициативу:
– Доржи, видишь на кого показывает бутылка?
– На меня. А что?
– Ты за столом, соблюдай правила игры. Рубимся на желание. Ян, жги!
Ах да, моя же очередь. Так, сейчас нужно придумать что-нибудь забавное, но из-за опьянения мыслей не было. Мозг, пожалуйста, вернись, ты мне нужен.
– Что за дурацкая игра? То есть вы тупо крутите бутылку и на кого она укажет, тот проиграл? – Доржи был в недоумении.
– Ну да. Лучшее развлечение в старшей школе. Блин, ну её же все знают. Что у тебя вообще из игр было вместо этого? – Инес была удивлена не меньше Доржи.
– Какая школа, какие игры? У нас единственное развлечение было – это поливать кипящим маслом опарышей в сортире.
Тут у Доржи немного изменилось выражение лица, что укрылось от Инес, и он продолжил говорить:
– Игра, конечно, идиотская, но допустим, я сыграю. При условии, что буду крутить первым.
– Ладно, крути. – Инес заняла выжидательную позу.
Доржи очень долго прицеливался, рассчитывал силу импульса, делал пробные подкручивания и в тот момент, когда я уже хотел порекомендовать ему не ломать комедию, он крутанул бутылку. Она указала на Инес.
– Итак, вот моё желание! Ян, ручка или карандаш есть?
– Медицинский маркер есть.
– Ещё лучше, давай сюда. Бери этот маркер, моя дорогая, и иди в туалете перед зеркалом рисуй себе густые усы и бороду.
Инес, хихикая, попыталась скорчить недовольное лицо, но, особо не преуспев, удалилась. Как только она отошла, Доржи обратился ко мне в весьма грубой форме.
– Прав капитан, ты редкостный придурок. На черта ты напился?
– Да чего прицепился? Сегодня что, постный день?
– Ты ещё скажи, что успел забыть, куда мы сейчас пойдём.
Судорожные попытки понять, в чём дело, увенчались успехом секунде на пятнадцатой. Точно, ведь мне сегодня на БПК пришло сообщение с текстом: «Встреча с поставщиком днём, будь готов». Из-за того, что Доржи писал с левого БПК, я не знал, кто отправитель сообщения и, пойдя на поводу у лени, решил не разбираться и уверовать в то, что это какая-то ошибка.
– Ну, я думал, что мы здесь настолько не засидимся… – врал я.
Зачем? Чтобы выглядеть лучше, чем я есть на самом деле. По крайней мере, не таким идиотом.
– Ясно. Минут через пять – десять после меня свалишь из бара, как выйдешь сверни налево и иди до перекрёстка – я там буду. И, надеюсь, ты придумаешь уместную отмазку для Инес. Если она что-то узнает, это будет и твоя проблема тоже.
– Понял-понял.
– Давай принимай антиалкогольные пилюли, им ещё подействовать надо.
Задумавшись о чём-то, Доржи посмотрел на часы, после чего достал из кармана блистер и выдавил оттуда две таблетки. Я уже протянул руку, но Доржи закинул их себе в рот и запил глотком виски.
– Чего грабли тянешь? Это индивидуальные витамины.
Я опустил руку. Нет, его таблетки мне сейчас действительно были совершенно не нужны. У меня свои есть.
«Витамины» – практически неотъемлемый спутник современного человека. По крайней мере, двух из трёх, в том числе и меня. Мало кто нынче имеет здоровье, которое держится без поддержки извне. К тому же, на некоторых колонизированных планетах существует дефицит конкретных соединений, нужных организму. «Витамины» как реализованная идея появились после начала эпохи Колонизационной экспансии – оказалось, кормить людей картоном и синтезированными соединениями дешевле, чем мясом и овощами. Так и появилась культура витаминов – на любой планете, кроме самых дрянных, любой может за несколько минут по имеющимся биоданным заказать и получить запас таблеток, подогнанный как под конкретную планету, так и под индивидуальные потребности организма. Из нашей команды витамины точно не принимает капитан – раньше я думал, что он просто родился здоровым человеком, но сейчас я понимаю, что это из-за того, что этим самым человеком он быть перестал. Или противоположный пример – Двадцатка. Её организм почти уничтожен, поэтому разных таблеток, в том числе и витаминов, она принимает как никто другой. Причём, половину внутривенно. Из-за этого у новичков, вроде того же Акмара, складывалось впечатление, что она законченная наркоманка, которая ширяется чаще чем ест. А есть-то ей и не особо надо – желудка-то нет. Тем временем Доржи заподозрил, что что-то не так.
– А почему ты ещё не принял таблетки?
Тут из туалета вышла Инес с разрисованным лицом. Задача была воспринята со всей серьёзностью, и издалека её даже можно было действительно принять за женщину с короткой чёрной бородой. Она вернулась за стол, сопровождаемая взглядами других посетителей бара, в глазах которых стоял закономерный вопрос об адекватности этой девушки.
– Ну, думаю, этого хватит, – сказала Инес, пытаясь скрыть пусть и весёлое, но всё же смущение. Она потянулась к бутылке, намереваясь раскрутить её ещё раз, но тут Доржи встал из-за стола.
– Приятно было увидеться с вами двумя после столь долгой разлуки, надеюсь не видеться ещё столько же.
– Эй, постой-ка! – Инес негодовала. – Не будь бабой, отсиди ещё круг.
– Нет-нет-нет, всего наилучшего. – Не обращая внимания на другие проявления возмущения Инес он, манерно развернувшись, покинул бар.
– Вот ведь жопа слоновья, – Инес смотрела ему вслед обиженно и немного грустно. – Теперь я чувствую себя идиоткой. Ай, к чёрту эту бутылочку, всё желание отбил.
Пока Инес возвращала себе душевное спокойствие с помощью порции ликёра, я с сожалением созерцал лишь на четверть опустевший стол, который собирался оставить в ближайшее время.
– Знаешь, что я больше всего не люблю, Ян?
– Флюгера?
Я думал о том, как оправдать перед Инес свой уход и не особо следил за разговором.
– Нет, мне этот поехавший со взглядом мёртвой рыбы безразличен. Я про нечто более всеобъемлющее. – Инес вздохнула. – Больше всего я ненавижу ощущение собственной тупости. Когда ты вкладываешь половину состояния в акции, которые обесцениваются на следующий день. Когда ты путаешь два тумблера и таранишь ангар чужим кораблём. Когда очевидный обманщик оставляет тебя с разрисованным фломастером лицом. Когда ты в очередной сраный раз надеешься, что очередное пополнение команды наконец заполнит брешь и больше никуда не денется.
– Ну, я же никуда не делся.
Моя реплика была неуместна и осталась без ответа. Тем временем Инес продолжала:
– Понимаешь, такое всеобъемлющее чувство собственной тупости, что даже жить с ним трудно становится. В такие моменты хочется просто убежать от всех, орать в истерике и бить стены. Потом, ударив чей-то гараж, ощутить боль и опять понять, насколько же безгранична твоя тупость. Вот что я больше всего ненавижу, Ян.
– Такое ощущение, что тебе нужно побыть одной.
– Нет, даже не думай сваливать вслед за ним! – Инес словно вырвалась из этой ямы сожаления, и её лицо вновь озарила улыбка. – Мне вот интересно, какой бордель нашла Двадцатка на этой захудалой планете?
– Это насчёт слов капитана в тачке? Я глубочайше сомневаюсь, что он говорил правду. У неё же ниже живота всё кибернетическое.
– Ну да. Может, приделала себе что?
– Могла. Но она, в отличие от тебя, никогда не демонстрировала таких наклонностей. Она вообще ничего подобного не демонстрирует. Короче, врал капитан на её счёт, ну и шут с ним. Не наше дело, чем она там занималась и с чего капитан её крыл. И всё же, мне пора, – последнюю фразу я произнёс неожиданно даже для самого себя.
– Чего? В смысле?
– Ну вот так. Пора, – сказать правду не мог, врать не хотел. – Прости, что так… внезапно.
Я встретил взгляд Инес, который удивил почти осязаемой в нём тоской. Впрочем, она тут же неуверенно хихикнула, и её печаль скрылась.
– Не переживай, пирожочек, хоть ты и променял меня на какие-то мутные дела с глистом в человечьей шкуре, я остаюсь под защитой разрисованного маркером лица. Всё, вали-вали.
И я свалил, думая о том, как она догадалась о наших с Доржи делах. У меня что, на лице всё написано?
Глава восемнадцатая. Подковёрные игрища
Доржи ждал меня на перекрёстке. Встретившись, мы пошли дальше и через какое-то время углубились в спальный квартал. Здесь здания были поновее и повыше, но выглядели ничем не лучше виденных ранее. Они были покрашены в бело-зелёные тона самой дешёвой краской. Дожди не только частично смыли её, но и оставили гадкие чёрные подтёки на каждом квадратном метре. Из-за этого грязные здания казались ещё и старыми. К тому же тут было повышенное присутствие мусорных куч, вонючих луж и прочих малоприятных вещей. Особенно много попадалось на глаза трупиков крыс и мышей.
Мы зашли в одно из зданий. Поднявшись на четвёртый этаж по лестнице – лифт был, но не работал, – Доржи подошёл к одной из дверей и приложил к ней ухо. Секунд через пятнадцать он достал ключ, и мы вошли.
– И что ты пытался услышать?
Моя речь нормализовалась после опьянения, но Доржи, судя по его недовольной мине, был другого мнения.
– Флюгера. Эй, ты тут? Видимо, нет. Хорошо, я совершенно не хочу платить за его молчание. Почему ты ещё под мухой?
Мы прошли внутрь квартиры. Тут были две комнаты, кухня, санузел.
– Я не взял антиалкогольные пилюли.
– Плохо. Ладно, давай в душ, потом наряжайся. Как я заметил, высшее сословие тут в основном мытое. И ещё – своё оружие здесь оставь, особенно это касается твоих ножей. Место серьёзное, сканеры, обыски и прочее.
По-быстрому освежившись, я зашёл в скудно меблированную комнату, в которой Доржи уже одевался в какие-то вычурные шмотки. Жестом он мне показал на стул, где висел костюм. Я оделся – брюки, рубашка, фиолетовый пиджак с четырьмя пуговицами и рукавами, что были в два раза короче, чем должны.
– Местная мода, – произнёс Доржи, предвидя мой вопрос, – чтобы руки не так сильно потели. Кстати, пиджак застёгивай на все пуговицы. Не спрашивай, я не знаю, в каких условиях взращивались их вкусы.