– Что теперь? Куда?
Из-за угла дома высунулась чья-то голова. Доржи выстрелил, но промазал. Голова скрылась. Послышались гневные крики.
– Береги патроны! Говнюков тут до черта! Доржи, предупреди Бубнова. И свяжись с Пакс! За мной! – проорал Гнидой и, не тратя времени на подробные объяснения, двинулся трусцой в сторону нашего расположения, где в одной из, надеюсь, запертых комнат сидела Пакс и даже не подозревала, что нас хотят поднять на вилы.
Мы побежали за ним. Это были очень напряжённые полчаса – петляя, меняя направления, пытаясь двигаться непредсказуемо, мы уходили от толпы, которая сформировалась вне нашего поля зрения, но была хорошо слышна. Во время пересечения одного из особо крупных дворов она, видимо как-то срезав, нагнала нас. Несколько десятков людей, вооружённых чем попало, жаждали крови. Мы постреляли по ним, но в этот раз местные не стали испуганно разбегаться, а наоборот, ломанулись к нам. Осознавая, что патронов в магазинах на всех не хватит, мы с новыми силами припустили по пыльным улицам. Иногда из-за углов и поворотов на нас выскакивали местные, но все попытки навредить нам оборачивались смертью для них самих.
Пару раз в нас даже пытались палить, но уродцы стреляли хуже, чем бегали. Значительно оторвавшись от толпы, мы всё-таки добрались до расположения.
– Пакс не отвечает! – выдавливает из себя Доржи, безуспешно пытаясь нормализовать сбитое дыхание.
Мы взбежали по лестнице наверх. Вот наши комнаты. Разделяемся, проверяем. Вот матрас, который купил ей Доржи, вот оставленный Пакс мусор.
– Пусто! – кричу я, не забывая захватить свои пожитки, и перевешивая на пояс последние две гранаты.
– Пусто! – кричат все остальные.
Следов борьбы нет, грязи на полу больше не стало – местных тут не было. Так куда она подевалась?
– Уходим к гаражу! – Гнидой сплёвывает и идёт к лестнице.
– А как же Пакс? – голос Доржи звучит как-то растерянно.
– Как-то, – коротко отвечает Гнидой и спускается вниз, попутно стреляя из автолазера по немногочисленным оборванцам, забежавшим за нами в дом.
Мы успели уйти до того, как толпа захлестнула двор. Гаражное скопище было рядом – это и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что уже через две минуты мы были у цели. Плохо по той причине, что толпа не успела потерять наш след.
Открываем гараж, залетаем внутрь авто, Гнидой за рулём яростно вертит ключ в замке зажигания.
– Заводись сейчас же! Заводись, мать твою!
Глупо было требовать такого от машины, в которую прилетело столько путь и которая перевернулась столько раз. Толпа тем временем приближалась.
– Конечно, разве могло быть иначе, а, Судьба? Пора бы уже разнообразить свои бородатые шутки, старая ты ведьма! – бормочу я себе под нос, сжимая вспотевшей ладонью рукоять пистолета.
И Судьба услышала меня. Из толпы в нас прилетела стрела. Судя по тому, что в выполняющем роль лобового стекла самопальном безобразии появилось отверстие, выпущена она была далеко не из доиндустриального лука.
– А-а-а! – заорал Доржи, мимо уха которого пролетела стрела.
– Да! – взревел Гнидой вместе с мотором.
Он тут же газанул и поехал прямо на местных. Толпа инстинкт самосохранения не потеряла и ломанулась в разные стороны. Не все сделали это достаточно быстро, и под колёсами захрустела кератиновая чешуя напополам с костями. Машину попытались нагнать и облепить пока она замедлилась из-за тел под колёсами, но несколько выстрелов ослабили у местных желание продолжать портить чужую собственность. Впрочем, какой-то одарённый в физическом плане деятель с арматурой смог запрыгнуть на крышу и разбить к чертям сегмент лобового стекла. Через эту же самую крышу Двадцатка накормила его свинцом, после чего он ничком рухнул в кузов.
Вместе с незапланированным пассажиром, затихшим позади, мы вырулили на улицы города и рванули в сторону корабля. Бубнов был предупреждён и, я уверен, уже готовился. Главный вопрос – взлетит ли корабль, вдруг эти ремонтники его вообще на гайки раскрутили. Были и другие вопросы, например, как это агрессивное стадо вообще сумело организовать погоню?
За нами, кроме бегущей и явно отстающей от пикапа оравы, ехали карикатурно-уморительные средства передвижения. Быстрее всех организовались владельцы велосипедов, самокатов и другого подобного транспорта, судя по нелепости вида, местного производства.
Какого чёрта они продолжают переть на нас?! Их вообще не смутила гибель пары десятков товарищей?!
Это всё было бы очень смешно, если мы могли бы разогнаться, но сделать это на узких, иногда перегороженных и наполняющихся людьми улицах, было очень трудно, поэтому периодически нас нагоняли преследователи. Мы отстреливались как могли. Ситуацию усложняло то, что Двадцатка решила беречь патроны, спихнув на нас с Доржи заботы о погоне.
Первыми нас нагнали велосипедисты и самокатчики вперемешку с владельцами каких-то идиотских досок на колёсиках. У некоторых в руках обнаружились бутылки с зажигательной смесью, только попасть ими в нас не получалось – то недолёт, то промах, то моя пуля прилетит. Один самокатчик даже сумел прыгнуть и зацепиться за край кузова, но Двадцатка отстрелила ему палец, и он с воем покатился по пыльной дороге, послужив причиной падения пары преследователей. Велосипедисты придерживались другой тактики – пытались заехать с боков, к счастью, скорости им не хватало. Казалось, у них от напряжения даже кератин вспотел, но это было иллюзией – разглядеть в такой ситуации пот на чьём-то лице задачка невыполнимая.
– Ян, дай ствол! – вдруг проорал Доржи.
– Зачем?!
– Патроны всё!
– Ну и сиди, stultulo! – на этой планете я и сам начал непроизвольно говорить на эсперанто.
– У тебя два ствола!
– Шиш тебе! – ору я.
Давать ему сферошлетт я даже и не думал, а к 14-миллиметровому оставалось всего два магазина, один из которых я как раз вставлял в пистолет. Пусть гильзами кидается, если хочет.
И именно в момент, пока я ещё передёргивал затвор, один из велосипедистов смог вырваться вперёд. Двадцатка, явно развлекаясь, прострелила ему ось колеса, и оно разлетелось. Велик клюнул носом, отправляя гонщика в полёт. Благодаря этому он смог зацепиться за борт пикапа, в его руках мелькнул какой-то штырь. Двадцатка стрельнула ещё раз, но некстати подвернувшийся ухаб отправил её пулю в молоко и, прежде чем прыгун на короткие дистанции покатился по дороге с дыркой в голове, он смог пробить шину. Гнидой, увидевший это в зеркало заднего вида, гневно заорал, высказывая всё, что думает о нас.
– Дегенераты! – завершив этим словом выплеск агрессии коновал бросил Доржи свой автолазер.
Тем временем к погоне стали подключаться и полноценные транспортные средства – какие-то мотоциклы, ездящие коляски и будки. Кажется, последние назывались «моторикши». У некоторых преследователей даже было огнестрельное оружие, но их сразу же выщёлкивала Двадцатка.
Около тридцати транспортных средств разной степени смехотворности, покинув трущобы, двинулись за нами прочь из города. На большинстве из них были пассажиры с горящими ненавистью глазами и примитивными средствами членовредительства. Быть может, мы бы от них и оторвались со временем, но я что, зря брал гранаты?
– Не урони, – бросила Двадцатка, увидев, чем я занимаюсь.
Сейчас главное – подгадать время и попасть куда надо. Высовываюсь в окно, выдёргиваю кольцо, поправка на задержку и бросок! Шарик на палочке летит в самую гущу злобных харь. Всё-таки я перемудрил с задержкой и граната взорвалась скорее перед скопищем, а не в его гуще, но так тоже получилось неплохо, попадали почти все. Кого просекло осколками, кто наехал на упавших, а кто-то просто от взрыва запаниковал и, вывернув руль, покатился по дороге. Оставшимся пришлось замедлиться, и мы наконец оторвались от настырного ГМО.
Вскоре наш пикап уже подъезжал к кораблю, рядом с ним стояла пара фургонов, в которые какие-то люди в комбинезонах грузили оборудование, причём весьма спешно. Думаю, их торопил в том числе и вид Сэнду, обвешанного оружием и бронёй. Лишь подъехав к кораблю я понял, что в турбине, лишённой части внешней обшивки, копошится ещё пара человек.
– Полетели отсюда ко всем чертям! – начинает орать Гнидой, как только он заезжает внутрь корабля.
В грузовом отделении капсул стало намного больше, они заполнили почти всё пространство отсека.
– Вот и лети на жопной тяге! – отвечал Сэнду. – Кабеля не подрублены, ждём!
– За нами весь сраный город гонится!
– Так заткнись и хватай ствол, долбозвон!
Как дети малые, ей-богу. Иногда казалось, что не я самый молодой здесь, а эти пререкающиеся придурки.
Развлекая себя такими нехитрыми мыслями, я вооружался. Шлем, броник, плащ, ПП, магазины – как обычно. Здорово, что Бубнов и Сэнду догадались подготовить всё заранее, а то я бы минут пять только искал нужную мне кучу вещей.
Через несколько минут мы впятером, вооружившиеся и снарядившиеся, приготовились встречать местных. Они появились через четверть часа – неорганизованные, злые и многочисленные. Затем последовал скоротечный бой. Ремонтники попрятались кто в фургоны, кто за наши спины, а мы просто методично расстреляли ещё несколько десятков местных. Они, конечно, пытались прятаться, разогнаться и протаранить нас, бросать бутылки с зажигательной смесью в нашу сторону, но у них не было и шанса. Выжившее большинство, видя эту мясорубку, благоразумно предпочло свалить.
Ни один ремонтник не пострадал. Они поспешно закончили своё дело, то и дело косясь на нас и нервничая. Я остался снаружи и поэтому только благодаря системе звукопередачи шлема слышал, что Бубнов устроил разборки с Доржи, а затем и с Гнидым, после чего свалил на мостик.
– Мы летим за Пакс, – сообщил интерком через некоторое время.
Рабочие уехали, створка закрылась, и мы полетели по направлению к городу. Наконец Бубнов использует маячки в БПК не для того, чтобы уничтожать личный состав, а спасать его.
Не знаю, что сделал Бубнов на пару с Сэнду, чтобы местные части Планетарной безопасности не сбили нас за полёт над городом, но так или иначе мы летели прямо над жилыми районами и делали это достаточно низко – выхлоп турбин сносил наросты трущоб как карточные домики.