Марк даже слегка засомневался в намерениях старухи сегодня вечером непременно «дать дуба». Такой он ее ещё никогда не видел:
- Судя по количеству перечисленных предметов, ты вспомнила меньше половины. И сколько же их у тебя было?
- Кого? Мужей или детей? – и, не дождавшись ответа, старуха выпалила. – Уже и не помню. Точно не могу сказать. Всех вместе где-то около полусотни.
- А ты репродуктивная была! – и Марк захлопал в ладоши. Он сгрёб всё в пакет и положил в верхний ящик стола. – Хорошо, я позабочусь. Ну, что там у нас сегодня на обед? Как всегда?
- Да, грибной суп, – разносчица налила черпаком в тарелку мутную жидкость с кусочками шампиньонов.
Марк вооружился ложкой и принялся за еду:
- М… Ничего. Пойдёт.
6
Обед еще не закончился, и рубка купалась в тархуновой ванне. Марк прилёг на раскладушку и закрыл глаза. До конца зелёного часа оставалось чуть меньше четверти, и он это время решил провести в раздумьях:
«Бедная Су. Жаль ее. А, может, старость на то и дана, чтобы безразлично относиться к смерти? Неужели старость – это полное смирение перед неизбежностью? М...Да... Но я еще не старик и не собираюсь умирать, тем более глупо и нелепо, – и Марк потрогал за ухом капсюль-ликвидатор. – Интересно, в какой стороне Земля? Эх, мне бы звёздный атлас и звездолёт! Я бы быстро разобрался в расчётах. Думаю, им управлять не сложнее чем кранолётом. А на Земле - красотища! А у нас - Байкал! Боже, ведь я семье так и не показал южную Сибирь. А ведь обещал, когда вернусь с командировки. Жене обещал новую хлебопечку. Как она готовит кудрявые булочки с варёной сгущенкой! Это просто песня. Как надоели эти батвушки, не передать. Дочери обещал кабриолет. Ей уже шестнадцать. А сыну всего пять, он еще маленький. Я ему обещал большого робота-трансформера, чтобы непременно умел играть в шахматы и петь песни голосом Шаинского. Боже, а вдруг я в другом пространственно-временном континууме? А вдруг с момента нашей последней встречи прошло много времени и моей семьи давно уже нет? И Земли тоже нет?» - Марк похолодел и резко встал. Верхняя часть песочных часов была пустой.
Он нажал на кнопку экстренной связи с комендантом. На экране появилось страшное лицо:
- Что хотел, поросячий хвост? – рявкнул Плеширей.
- Я насчёт разносчицы Су, – виновато начал Марк.
- Да, сегодня вечером этой старой крысы уже не будет. Ну?
- Она попросила, чтобы ее череп отдали мне.
- На память что ли?
- Так и есть.
- Валяй, земная блевотина! У меня этого добра навалом. Заберёшь у дежурного. Расписаться у него не забудь в получении, сопливая обезьяна! – и Бугор исчез с экрана.
Марк и не подозревал, что всё так легко решится. Он довольно потёр ладони и улыбнулся: «Видать, в хорошем настроении. И обзывал мало. Прямо, удивительно».
Все последующие голубые и синие часы он работал в поте лица: строго по списку запускал на разгрузку аэросвалы со всякими сыпучими техническими материалами, выпускал военные челноки-пульсвисты дальнего следования и пассажирские звездолёты с новобранцами из сборочного цеха. Что поделать? Шла война в галактических масштабах и линия фронта была бесконечной. Свет сражался с тьмой. Добро с кулаками топталось на ринге, пытаясь нанести сопернику – коварному злу сокрушительный удар, послать неприятеля в нокаут.
7
В начале фиолетового часа прилетел звездолёт с новой партией арестованных в сопровождении конвойных пульсвистов – спереди, сзади и по бокам. Во главе эскорта на двухместном сверхскоростном космическом челноке, в пассажирском кресле сидел рогатый начальник конвоя. Он запросил у отметчика разрешение на влёт. «Мне бы такой аппарат, уж я бы не растерялся», – подумал Марк, наблюдая, как шустрый пульсвист начальника конвоя, облетев скопление звездолетов, быстро проник в открытые ворота перевалки.
Марк снял с вешалки свой печатный автомат, раздвинул-задвинул ствол-швабру, вставил баллончик с краской, положил в карман список каторжников с номерами, натянул противогаз и пошел навстречу судьбе. Он запрыгнул в персональную дрезину с надписью «отметчик» на боку и помчался по узкоколейке к площадке приёмки, отрезая на ходу конечности внезапно оступившимся зазевавшимся смертникам.
«Стой!», «Куда?» - Марк постоянно пытался криками предотвратить наезды. Но дрезина резко тормозить не умела, а его предупреждения оставались в противогазе. Даже если бы не было резиновой маски, вопли, как капли в океане, растворялись бы в общем грохоте перевалки. Что поделать – теснотища.
Когда произошел первый наезд, Марк сделал умозаключение, что теснота – это ещё одна составляющая адских мучений, также как беспорядок, языковой барьер, равнодушие, отсутствие страха, чувств и угрызений совести. Марк понял, что настоящий ад – это когда тебе на всё наплевать и ты превратился в сплошную кость без сердца и нервов. Чуть позже он пополнил этот список и добавил в него храп. Марк даже порадовался за себя, что храп его так достает: «Значит, я еще не до конца окостенел и превратился в скотину. Еще не всё потеряно».
На плацу отметчика встретил начальник конвоя. Каторжане стояли в шеренгу, переминаясь с ноги на ногу. Они ждали своей участи в одноразовых респираторах. Их лица покрывала серая пыль. Пленные, то и дело, щурились и чихали в малонадежные маски. Марк сразу заметил ее. Это была стройная блондинка с длинными волосами. Это была землячка! Остальные выглядели более чем странно и являлись представителями инопланетных цивилизаций. Они были явно неземного происхождения: какие-то непропорциональные головы, формы тел и конечностей. Но на судьбу инопланетяне не обижались. Такими их создал Всевышний, наградив каждого разными эстетическими чувствами и стереотипами прекрасного.
Марк быстро пересчитал заключённых и сверил со списком. Всё верно – сорок голов. Затем через переговорное устройство обратился к начальнику охраны:
- Эту подстричь под «ноль»! – он указал пальцем на грудастую блондинку. – И, давай, по одному заводи в табельную.
Начальник молча кивнул и махнул солдатам. Двое подошли к девушке. Один согнул пленницу в поясе и зажал между колен, а другой быстро машинкой для стрижки волос обработал голову под бильярдный шар. Блондинка пыталась сопротивляться, но ее усмирили электрошокером.
«Для твоей же пользы. В целях личной гигиены, детка. Блохи, вши, лишайная перхоть, иностранные бородавки здесь повсюду. Когда увидишь, как летяги хватают за волосы и увлекают за собой, сразу возрадуешься», – подумал Марк и пошёл в табельную. Он включил свет, снял автомат и вытянул ствол на два метра, затем выставил нужный номер и стал ждать.
Двое солдат завели заключённого. Они крепко держали инопланетянина за руки и плечи. Ему сняли респиратор, засунули кляп и прислонили к стенке. Щёлкнули зажимы и зафиксировали голову. Марк осторожно приставил «шлёп» и нажал на курок. Через секунду на лбу несчастного высветился пятизначный номер.
- Готово! Уводи! – Марк дал команду и солдаты потащили на площадку приемки нового заложника перевалки.
Процесс пошёл. Марк мастерски делал своё привычное дело, меняя баллончики с краской. Пару раз его пытались достать ногой, но он легко увернулся. Когда завели блондинку, Марк был уже весь мокрый. Отметчик аккуратно шлёпнул заключённой на лоб номер, хотя лысая девушка трепыхалась и пыталась что-то кричать. Её спелые упругие груди вздрагивали под комбинезоном с биркой стюардессы космических авиалиний. На бирке красовалось имя «Виктория». Марк по достоинству оценил ее формы, которые на все сто процентов отвечали его вкусам и стереотипам прекрасного. «Хорошо, что я в противогазе и она не видит моё лицо. Пришлось бы потом долго извиняться и объясняться» - подумал отметчик и махнул рукой солдатам. Охрана быстро увела несчастную лысую красавицу на площадку приемки.
Марк снял противогаз и вытер коротко стриженую голову полотенцем. Он закурил и посмотрел на часы: «До конца смены осталось совсем немного. Старушки уже, наверно, нет. Вот, и еще один день пролетел бестолково и отвратительно. Словно я смотрю какой-то дурацкий сон и не могу проснуться. Как будто, всё происходит не со мной. Ладно, пойду, исполню последнюю волю умирающей».
8
В конце фиолетового часа Марк закрыл табельную. В противогазе, с автоматом наперевес, он запрыгнул в дрезину и направился на «разборку». Так назывался разборочный павильон сборочного цеха, куда в последний путь провожали тела умерших заключённых. Это было жуткое место со своими разделочными станками и комбайнами, моргом и крематорием.
Отметчик показал на КПП, смотрящему в окно, рогатому вахтёру фигу – негласный пропуск работников перевалки и беспрепятственно прошел на черепной склад. Шум работающих механизмов заглушил шаги и скрип открывающейся железной двери.
Дежурный чёрт сидел в кресле, закинув грязные ботинки на стол, курил и ковырялся в носу.
- Я за разносчицей, – начал Марк.
- Вон, она на полке, – чёрт бросил в ту сторону очередную козявку в виде серого шарика. – Долбаная пыль уже достала! Полный нос этой хрени.
Марк сразу узнал череп старушки по одному единственному зубу, который она иногда показывала, когда ему удавалось ее рассмешить. Он бережно снял череп с полки и, обмотав полотенцем, положил в рюкзак:
- Ну, бывай! – кинул он дежурному. – Противогаз носить надо, тогда и пыли в носу не будет.
- Что, самый умный? – огрызнулся черт. – Я уже три противогаза рогами порвал. Чуть в штрафбат за вредительство не упекли.
- Спили рога, если мешают.
- А ты отрежь себе уши. Что, больно будет? Вот, и мне больно.
Марк ничего не ответил и поспешил к выходу. Он вернулся на смотровую вышку как раз вовремя. Начинался вечерний мониторинг с комендантом. Отметчик плюхнулся в кресло и включил связь. На экране появилось страшное лицо Плеширея, и бывший машинист кранолёта непроизвольно икнул.
Хотя смотровая вышка Марка была первой, мониторинг почему-то всегда заканчивался на нём. Он стал рассеянно слушать отчеты других отметчиков, вспоминая новую разносчицу. Низкий бас коменданта привёл его в чувства: