Комендант больно хлопнул офицера по плечу, подставил следователю к носу кулак и направился на парковку.
4
Президент Галактики Парадигма в рабочем кабинете наблюдал на экране монитора, как отряд крылатого спецназа готовится к выходу в эоновое пространство тонкого плана. В шлюзовой камере ангелы похлопывали прозрачными крыльями, молча поправляли снаряжение и амуницию, посматривая на себя в отражение огромных круглых ворот, отполированных не хуже самого идеального зеркала.
Наконец командир взвода показал рукой в камеру наблюдения знак «все в порядке». Пицкразоц нажал на кнопку, и ворота всех входов, ведущие в другие измерения, бесшумно разъехались. Неведомая лучезарная сила поглотила отряд и увлекла за собой. Площадка опустела. Президент снова нажал на кнопку, и ворота быстро закрылись. Рабочие будни подходили к концу.
Пицкразоц взял со стола донесение и, откинувшись на спинку кресла, прочитал:
«Зорлиц – Пицкразоцу. Совершенно секретно. Во избежание провала всей операции прошу помощи. Необходимо задействовать тонкий план и подключить Знавериста. Во избежание утечки информации пусть возьмёт под контроль спиритический сеанс с участием Марка. Да будет свет!»
Президент подбросил шифровку, и бланк моментально исчез. Пицкразоц закрыл глаза и сосредоточился. Вдруг из головы выскочил комочек эктоплазмы размером с небольшое яблоко. Парообразный шарик духовной материи завис над столом и превратился в фигуру человека с головой филина. Интеллект совершенного многослойного разума президента породил духа.
Пицкразоц открыл глаза и обратился к приведению:
- Знаверист, надо поработать. Ты знаешь, что делать. Поставь Фарисея в угол и помоги землянину, только не напугай до смерти. Я открою ворота.
***
Марк, заломив руки на затылке, лежал на кровати и смотрел по телевизору вечернюю новостную программу «Медиа-пеленг». Настенные часы методично отсчитывали секунды, убивая частную жизнь невидимым ядом объективности.
До ночного визита к старшей жене коменданта оставалось полчаса, и дамский угодник ворошил земную память, вспоминая поэзию знаменитых классиков.
На экране ведущая программы, смазливая лысая молмутка с идеально отполированными маленькими рожками в серой деловой блузке, вещала новости с разных планет, полученные в результате радио и видео перехвата из бескрайних глубин эфирного океана Вселенной.
Вдруг землянин покрылся холодной испариной и напряг слух. Марк почувствовал, как на голове зашевелились волосы, а сердце забилось в два раза сильнее. На экране девушка монотонно информировала, часто заглядывая в текст:
- Земные новости. Зельдину исполнилось 500 лет! Биологи всех стран празднуют триумф. На каких препаратах еще скрипят суставы этого старожила, остаётся загадкой. В честь юбиляра концерн «Робонаса» выпустил партию новейших роботов-пастухов для пастбищ Сибири. Зельдроиды, такое имя им дали создатели, способны контролировать стада КРС до двадцати тысяч голов, оббегая периметр пастбища в десять гектаров со скоростью 300 км/ч за считанные секунды, фиксируя и устраняя нарушения, - ведущая перевернула лист и продолжила. - Там чудеса, там кот учёный! Сбылось пророчество великого классика. Дело Куклачева живёт и процветает. В Старосибирске открыт кошачий ВУЗ. Красную ленточку перерезал директор института лактационных исследований, корифей партии «Грация и вискас», декан факультета «правильной релаксации» Котстантин Эдуардович Матроскин. Другие новости.
«Не может быть! – подумал землянин. – Когда я улетал в командировку, Зельдину исполнилось триста лет. Неужели на Земле без меня прошло два века? – Марк испугался. – Как такое возможно? А как же моя семья – жена и дети? Неужели их больше нет? Что происходит? А вдруг меня затянуло во временное болото, где года как трясина? Или выбросило на обочину с эскалатора времени? Я отказываюсь в это поверить». Землянин посмотрел на часы и вскочил как ошпаренный. На сборы оставалось пять минут.
Ровно в ноль часов Марк робко постучал в дверь комнаты старшей жены коменданта и на всякий случай перекрестился.
- Открыто! Заходи, дружок, я тебя жду, - послышался прокуренный хриплый голос старухи. Дамский угодник застегнул ворот рубашки, пригладил ладонью шевелюру и переступил порог апартаментов, где царил антураж библиофила.
В комнате с книжными полками стоял полумрак, пахло канцелярскими товарами и табачным дымом. Лодрия сидела в кресле под торшером и что-то читала. Старуха захлопнула книгу и, покрывшись паутиной тонких морщин, приветливо улыбнулась гостю:
- Здравствуй, мой юный друг. Присаживайся. Почитаем с тобой немного, восхитимся поэзией молмутских пиитов.
Марк опустился в кресло напротив и замер.
- Вот, послушай, - хозяйка открыла книгу и прочитала. – Кто найдёт сурепицу, тот по склепу мечется, рвёт одежду и орёт. Знаю я, где прячется, в цвет какой окрасится и какую смерть несёт. Ну, как?
- Живенько. А что такое сурепица?
- Могильная сурепица – это злокачественный корнеплод, произрастает на могилах ведьм и колдунов. Жуткая вещь. А, вот, еще. В парке под луной слышен страшный вой. Снова упырей манит кровь людей. Заблестят клыки, щёлкнут языки. Кровяной экстаз – это просто класс! Кровь, чужую кровь, пьют вампиры вновь. В парке под луной льётся кровь рекой. Что скажешь?
- Определенно захватывающие строчки. А про любовь что-нибудь есть?
- Да, есть. Вот, - Лодрия перевернула несколько страниц и начала читать. – Я люблю, когда меня хоронят. Хорошо всегда смотрюсь в гробу. Близкие мои слезу уронят и закусят нижнюю губу. Я зависну неуёмным духом над могилой, над людской толпой. Я прозрачна и полегче пуха, растворюсь в клоаке городской. Кем последний раз была? Актрисой. В этот раз врачом хочу я стать, в кабинете под больничной крышей очень неразборчиво писать. Постучусь я к доктору в умишко и скажу: «Пустите на постой». Разум человека, словно книжка с многослойной площадью жилой.
- Очень хорошо. Оригинально, - Марк тихонько захлопал в ладоши, а сам подумал: «Она ненормальная». – Только любви маловато. Можно я тоже?
- Конечно. Я с удовольствием окунусь в духовный мир незнакомой поэзии, - старуха подпёрла щёку указательным пальцем и закрыла глаза.
Марк с чувством озвучил свои заготовки и затих в ожидании реакции. Лодрия открыла глаза и, глядя сквозь стены в неведомые дали, прошептала:
- Истинная любовь приходит, когда умирает привязанность. Всё остальное – страх ограниченности перед потерей квантовой пары, после того, как был брошен вызов смерти делением собственной клетки.
Марк ничего не понял, но восхищенно заявил:
- Как точно сказано, - и всё же рискнул спросить. – А деление клетки, это, в смысле, потомство?
- Правильно. Только порождая себе подобных и приумножая жизнь, мы способны бороться со смертью. Но это не совсем так. Вернее, совсем не так. Тонкий план тому подтверждение.
- Ничего не смыслю в этом, простите, - Марк почувствовал, что пора переходить к делу и осторожно начал издалека. - А, знаете, у меня бабушка могла общаться с духами. Как она это делала, до сих пор не могу понять. Неужели на самом деле есть потусторонний мир?
- Конечно, дружок, и всегда был, и, надеюсь, будет. Твоя бабуся – молодец. Представь себе, я тоже умею входить в транс и вызывать духов. В библиотеке, как в церкви, очень мощная энергетика. У меня там живёт самое настоящее и очень знающее приведение. Теперь в читальном зале 24 часа в сутки присутствует мой личный филёр – всё видит, всё знает и ответит на любой вопрос.
- Как интересно! Очень любопытно. Что, прямо на любой?
- Не веришь?
- Почему? Охотно верю. Просто в этом я мало что понимаю и, как дилетант, сильно удивлён. Вот бы попробовать пообщаться с вашим приведением. У меня есть один щекотливый вопрос, на который здесь, на Почемурии, вряд ли кто ответит.
- Хорошо, я помогу тебе, побуду немного медиумом, тряхну стариной. Правда, давно не входила в транс. Здоровье уже не то. Но, думаю, на короткий сеанс меня хватит. Один вопрос – это так, мизер. Эх, а раньше могла часами общаться с духами умерших, принимать и отправлять перекрестные послания и даже вызывать своего допельгангера – астрального духа-двойника, в смысле. Но после инсульта и второго инфаркта заметно сдала позиции на передовой. А раньше, когда была по моложе, меня только и называли – «барышня-медиум», «телефонистка потустороннего мира» или «оператор спиритического коммутатора».
Лодрия подошла к шкафу. В руках появилась старая кожаная дамская сумочка. Хозяйка ловко перебросила через плечо потёртый несессер и переместилась к зеркалу. Молмутка накрасилась и припудрила впалые щёки. Губы и тени заиграли фиолетовыми тонами, а в зрачках заискрил многообещающий колдовской огонёк:
- Я готова. Пошли.
Парочка вышла в ночь и не спеша направилась по дорожке в комендатуру. Библиотека находилась на пятом этаже административного корпуса. Лодрия взяла спутника под руку и спросила:
- А что за вопрос, если не секрет, конечно? Хотя, я всё равно узнаю.
- Хочу узнать о судьбе своей семьи – о жене и детях. Что с супругой? Жива или нет? Если нет, то, может, как-то можно связаться с ее душой. Надо объясниться. Мне станет намного легче.
- Понимаю. Неопределенности качают маятник механизма частной жизни, вынуждая плутать в дремучем лесу профанации. Но истина ближе, чем мы думаем, а маятник в состоянии покоя – это полная определенность. Это смерть. - старуха снова заговорила как-то витиевато и не совсем понятно.
Холодок пробежал по спине землянина. Марк, не находя смелости перейти на «ты», ответил:
- Лодрия, прошу вас выражаться яснее. Мне трудно уловить суть. Что вы хотите сказать?
- Не люблю говорить, но приходится. Молчание – золото. Главное – чувствовать. Слова – это конфеты в разноцветных обёртках, где начинкой обязательно служит чувство. Конечно, бывают конфеты, в которых начинка не соответствует этикетке, а бывают и вовсе пустышки. Вот слово «душа» практически на всех языках звучит по-разному, но, произнося, все чувствуют одно и то же. Знаешь, с некоторых пор перестала любить конфеты. Мне, старой женщине, много сладкого вредно.