- Это Знаверист. Про слияние говорил?
- Да, говорил.
- Так, вот, девочки мои, - в шёпоте Суклы звучали командные нотки, - если мы не сольёмся в единое целое, беды не избежать. Как говорил ваш классик: «Когда в друзьях согласия нет, на лад их дело не пойдёт».
- Вот-вот.
- Да, как же это мы сольёмся, когда я – это я, а ты – это ты? Мне не понять. Объясни доходчиво.
- Хорошо. Это не смерть и это не рабство. Так понятно?
- Как нам избавиться от собственнических предрассудков, ведь мы, женщины, все одинаковые.
Сукла задумалась в поисках подходящего примера:
- Ну, вот, есть такой прибор – креномер с воздушным пузырьком в жидкости. От тряски большой пузырь распадается на множество мелких. Но стоит им соприкоснуться, они опять сливаются в один большой. Так и мы. Но всё надо делать по доброй воле. Если что, наш единый дух всегда сможет разделиться на составные части. Но в этом, я уверена, не возникнет необходимости. Вы сами скоро убедитесь. Только представьте. Чувства, интеллект, память, способности – всё увеличится втрое.
- А оргазм?
- И он тоже.
- Я согласна.
- А жадность и обжорство?
- Все низменные желания пойдут на спад. Наше слияние на лестничном марше развития переставит нас на ступеньку выше. Совершенство – это главный стимул мироздания.
- Я тоже согласна.
- Вот и прекрасно. Кстати, если следовать вашей логике, я потеряю больше, чем получу. Я поделюсь с вами своим жизненным опытом, который во сто крат большего вашего. Я дам Марку материнскую заботу и бабушкину мудрость, Света – бескорыстную дружбу, преданность и верность, а Вика – молодецкий энтузиазм, энергию и эротическую изобретательность. У вас еще три дня на размышление. Если передумаете, Знаверист вернет вас в Юнгару. А пока отдохните. Завтра у нас с Марком тяжёлый день.
***
Ровно в шесть утра дамский угодник зашёл к себе в комнату, зашторил окна от лучей красного Глуми и плюхнулся на кровать. Голос инструктора привёл его в чувство:
- Ты взял схему?
- Да.
- Осложнений не было?
- Да, нет.
- Что-то пошло не так?
- Да.
- Знаверист помог?
- Да.
- Принял заявку?
- Да.
- Смелое решение. Поздравляю. Объект заселения, конечно, Сукла?
- Да.
***
Диверсионная группа «молекула» в полном составе, не спеша, направлялась по тенистой аллее к детской площадке. Тузиан, пиная мяч, шел впереди, а взрослые, взявшись за руки, поспевали следом.
Марк впервые почувствовал необычайно сильные флюиды нежности, исходящие от ладони спутницы. Пальцы девушки были, как тёплый пластилин, мягкими и податливыми, открытыми для лепки чего угодно. Вдруг мизинец Суклы ласково пощекотал грубую мужскую ладонь. У Марка ёкнуло сердце. Так всегда делала жена во время редких прогулок по парку. Он заглянул в глаза подруги:
- Света?
- Да, и Вика тоже. Знаверист выполнил твою просьбу.
Марк не удержался и, крепко обняв Суклу, принялся осыпать лицо любимой горячими поцелуями:
- Это просто праздник какой-то! Трубы не хватает.
- Чего не хватает? – Сукла закрыла глаза от приятных прикосновений.
- Духового инструмента или барабана на худой конец, - их губы встретились. – Я, наверно, самый счастливый!
- Не говори «гоп». Полное слияние закончится через три дня. Потом неделя на адаптацию. Конечно, я буду посылать тебе приветы, как сейчас с мизинцем, и говорить от их имени по душам. Но потом мы станем одним целым. Представляешь, сколько приятных сюрпризов тебя ожидает?
- О, боже! Не могу поверить! – Марк подхватил девушку на руки и закружил.
Тузиан привёл парочку в чувство и охладил пыл:
- Нравится мне, когда вы целуетесь. Любо-дорого смотреть.
Марк посмотрел на малыша и улыбнулся:
- Ты говорила с ним?
- Нет, не успела. Может, мы вместе это сделаем?
Тузиана усадили на скамейку. Сукла примостилась рядом с сыном, а Марк опустился на корточки, положил руки на колени малыша и серьёзно посмотрел в лукавые глазки чертёнка:
- Мальчик мой, я не зря повесил на твою грудь ожерелье из когтей свирепого медведя и кормил сердцем поверженного зверя. Пришло время великих испытаний. Ты готов этой ночью показать свою храбрость и самоотверженность на деле?
- Да, - Тузиан погладил ожерелье. В глазах блеснул симбиоз страха и азарта. – Что вы задумали?
Мать погладила сына по голове:
- Ты ведь любишь приключения?
- А пострелять будет возможность?
- Нет, малыш, в этот раз мы не будем стрелять. Мы уйдем тихо и незаметно, как настоящие следопыты, - серьёзно заметил Марк.
- Вы решили бежать! – догадался Тузиан и облегченно выдохнул. – А я думаю, что вы всё время шушукаетесь. Мне нравится эта идея. Я с вами. Плеширей злой, я его боюсь. Иногда, кажется, что он меня утопит или отдаст на съедение локаторщикам.
- Обещай, что этой ночью ты будешь умницей, все команды будешь выполнять чётко и без промедления.
- Обещаю, товарищ командир.
- Обещай, что после футбола поспишь и ночью будешь как огурчик, - вставила мать.
- Обещаю.
- И поклянись, что никому не расскажешь наш секрет.
- Клянусь, - малыш улыбнулся и приставил кулачок к сердцу.
7
Прощание с телом Швартазавра проходило в центральной сталактитовой пещере в строгих рамках похоронного ритуала. Тело богатыря, завёрнутое в белый саван, лежало на ораторском подиуме. Восковое лицо героя было безучастным к происходящему. Широко открытые глаза, раздвинутые при помощи спичек, и растянутые в улыбке губы, зафиксированные скотчем, как бы говорили: «Не надо слёз, друзья. Смерти нет. Я вернусь, не пройдёт и полгода. У меня будет сын. Он продолжит летопись вайвайских подвигов. Копите ретаболил и шкурите гантели».
Вайвайский затравленный народ, загнанный оккупантами в глубины Почемурия, с влажными глазами шел нескончаемым потоком мимо огромного валуна, поглядывая то на покойника, то на беременную заплаканную подругу погибшего героя. Рядом с усопшим на камне лежали чёрные маркеры. Партизаны, не стесняясь слёз скорби и жалости, брали толстые фломастеры и на белой материи оставляли автографы. Слова соболезнования быстро покрывали смертную тогу богатыря. Некоторые умудрялись написать целые четверостишия. Вот одно из них: «Мало вас, богатырей на земле страдальной. Возвращайся поскорей личностью астральной. Свой вайвайский крепкий дух помести в калеку, пусть к нему вернётся слух, ходит в дискотеку».
Фонарь у изголовья хорошо освещал богатырские мощи. Дети в чёрных полиэтиленовых накидках с пластилиновыми свечками в руках, проходя рядом с траурным постаментом, при виде лица покойника, в страхе начинали громко плакать. Матери закрывали им ладонями глаза и спешили увести в полумрак.
Джавдет стоял в ряду близких родственников. Он прижимал к себе, рыдающую на седьмом месяце беременности несостоявшуюся невестку и украдкой гладил девушку по голове. Где-то в нагрудном кармане затерялись дурацкие атрибуты власти лилипутского короля, из-за которых он лишился самого лучшего бойца, а, главное, - сына. Боль утраты вконец лишила командира дееспособности, застлав сознание воспоминаниями прошлого. Он совсем забыл, что еще два часа назад должен был собрать атрибуты в единое целое и попробовать наладить связь с инструктором через новое устройство с магическим кристаллом внутри.
- Извини, я отойду на минутку, - буркнул Джавдет и, освободив девушку от объятий, исчез в темноте.
Главный партизан встал под фонарём и достал из кармана миниатюрные державу и скипетр. Он покрутил лакированную «вишенку» и увидел отверстие: «Если я правильно понял, сюда вставляется скипетр» - смекнул Джавдет и аккуратно воткнул палочку-спичку в маленькую дырочку. Вдруг, о чудо, инопланетная конструкция приёмопередатчика стала тёплой, а верхняя часть скипетра засветилась как мощный прожектор. Головка «спички» осветила пещеру, а из «вишенки» послышался встревоженный голос инструктора:
- Джавдет, приём! Почему молчишь? Скажи что-нибудь!
Громкая связь напугала скорбящую публику. Эхо сотрясло своды пещеры и затерялось в проходах, унося с собой: «Будь, будь, будь!» Джавдет зажал большим и указательным пальцами махапский тюнер и, вытянув вперёд руку, широко улыбнулся. Небывалая радость вытеснила печаль и заставила засмеяться. Из приёмника донеслось:
- Джавдет, это твой смех? У вас всё в порядке? Что там происходит? Ты слышишь меня?
- Да, да, да! Слышу вас хорошо, даже отлично! У нас похороны!
- Это хорошо, что отлично. А что ты смеёшься, если похороны?
- Я радуюсь.
- Не понял.
- Я плачу от счастья. Не напрасно погиб наш герой. Ваша штуковина работает. Как еще объяснить? Теперь прежний жучок не нужен?
- Ясно. Да, не нужен. Он уже растворился в твоём ухе как желатиновая крупинка. Громкая связь убирается поворотом верхней части державы на два деления вправо. Там есть шкала, присмотрись. Она появляется, когда прибор включён.
- Да, точно есть, - довольный вайвай поднёс к глазам прибор, чтобы убедиться. – Нет, нет, подождите. Я выключу, но чуть позже. Скажите что-нибудь ободряющее людям. Им сейчас так не хватает немного надежды и оптимизма. Прошу вас!
Джавдет быстро вскочил на ораторский подиум, встал рядом с покойником и поднял махапский радиоаппарат над головой. Из прибора вырвались целебные слова поддержки. Вайваи вытянули шеи, внимая речь представителя третьей силы. Уверенный голос махапского союзника, как бальзам, растёкся по капиллярам измученных партизан. Выступление инопланетянина закончилось словами:
- Ваши жертвы не напрасны! Молмуты будут разбиты. Вместе мы победим!
Грянуло мощное «Ура!» Вайваи захлопали в ладоши. Джавдет выключил громкую связь и вытер слёзы. Кругом обнимались и целовались. Атаман не сдержался и, склонившись над телом Швартазавра, стал трясти покойника за плечи:
- Ты слышал, сынок, ты слышал? Ты – герой, мой мальчик! Мы победим! – он поцеловал воспитанника в холодный лоб, спрыгнул с камня и растворился в ликующей толпе.