«Бокстер» был прекрасным спортивным автомобилем, но по снегу и льду его страшно водило. Курц едва успел свернуть по Кенсингтонской автостраде на юг, к центру города и «Прибрежным башням», как его сотовый телефон снова зазвонил.
— Вы видели Рэйчел, Джо? Как дела у нее?
Курц пересказал Арлене то, что сказала ему медсестра.
— А как насчет Дональда Рафферти?
— Он не выживет после этой аварии, — ответил Курц.
Арлена на полминуты замолчала.
— Я как раз собиралась поехать в больницу. Мистер Фрирс заверяет меня, что отлично пробудет некоторое время один, но миссис Кэмпбелл, одна из моих старых соседок, позвонила мне по телефону и сообщила, что перед ее домом, примерно через полквартала от моего дома, давно уже стоит серый «Форд», в котором находится мужчина, показавшийся ей подозрительным.
— Вот дерьмо, — пробормотал Курц.
— Миссис Кэмпбелл позвонила в полицию.
— И?
— А дальше я сама следила сквозь опущенные шторы. Подъехала полицейская автомашина, оттуда вышел офицер в форме. Мужчина, сидевший в автомобиле, что-то показал ему, и полицейские тут же уехали.
— Это, скорее всего, или Брубэйкер, или Майерс, один из двух детективов из отдела убийств, которые все время пасут меня, — сказал Курц. — Но это может быть и Хансен... Капитан Миллуорт. Я не знаю, как ему удалось связать меня с Фрирсом, но...
— Я воспользовалась биноклем Алана. Это толстый, даже жирный мужчина, почти лысый. Не очень высокий. Коричневый костюм.
— Это Майерс, — сказал Курц, притормозил «Бокстер» возле съезда на Восточное Паромное шоссе и, быстро развернувшись, снова выехал на скоростную автостраду и направился в сторону Чиктоваги.
— Арлена, мы не можем быть уверены в том, что Брубэйкер и Майерс не работают на Хансена. Оставайтесь дома. Я подъеду через пятнадцать минут.
— И что вы будете делать, Джо? Почему бы мне не взять мистера Фрирса и не перевезти его к Гэйл?
— А вы сможете выйти незамеченными?
— Конечно. Пройдем под навесом для машины и через переулок к Дзрджски. Мона одолжит мне на несколько часов микроавтобус ее покойного мужа. Гэйл на работе, но я знаю, где взять ключ. А детектив Майерс пусть торчит весь день на улице.
Курц сбавил скорость ниже семидесяти.
— Я не знаю...
— Джо, у меня есть для вас кое-что еще. Я проверяла отсюда нашу деловую электронную почту и нашла сообщение для вас, которое было скопировано на мой электронный адрес. Оно было датировано часом дня и подписано только буквой "П".
Пруно, — подумал Курц. — Вероятно, хотел узнать, встречался ли я с Фрирсом".
— Это, видимо, не так важно, — произнес он вслух.
— Джо, в сообщении сказано, что оно срочное. Позвольте, я прочту его вам. «Джозеф, крайне необходимо, чтобы вы как можно скорее отыскали меня в том месте, где летним вечером произошла одна вещь. Это срочно. П.».
— Ну, дела, — сказал Курц. — Ладно. Позвоните мне, как только окажетесь у Гэйл. — Он выключил телефон, выехал на скоростную полосу Делаван-авеню, проехал квартал на восток, а оттуда устремился на юг, в сторону Филлмора.
Главный железнодорожный вокзал Буффало был в свое время весьма достойным и внушительным строением. Теперь же, оставаясь заброшенным в течение уже нескольких десятков лет, он представлял собой печальное зрелище. Над широко раскинувшимся комплексом доминировала двадцатиэтажная башня, выглядевшая уменьшенной копией одного из многочисленных небоскребов, служащих фоном в фильме Фрица Ланга «Столица». На уровне двенадцатого этажа со всех сторон башни были установлены огромные часы, которые остановились, показывая разное время. В сотнях разбитых окон кое-где оставались целые стекла, отчего разоренный фасад казался еще более мрачным. Помимо двух главных входов в высотное здание, имелось еще четыре больших крытых арочных прохода, соединявших высотку с пятиэтажным главным комплексом. Эти проходы позволяли тысячам пассажиров входить в огромный вокзал и покидать его без излишней толкучки.
Теперь же там не было никаких мельтешащих толп. Даже извивавшаяся по невысоким холмам подъездная дорога к совершенно пустой обширной стоянке оказалась занесенной снегом. Курц оставил «Порш-Бокстер» в переулке и перелез через бетонные блоки, поставленные на дорогу, чтобы затруднить выезд. Правонарушители, пьяницы и малолетние хулиганы, стремившиеся наконец-то добить в здании все окна, оставили на снегу несметное количество старых и новых следов, так что Курц никак не мог определить, кто здесь прошел и когда. Он пробрался по одной из тропинок, стараясь ступать в оставленные до него следы, дошел до окружавшей здание ограды и обнаружил, что трехфутовая сетка разрезана как раз под желтым плакатиком с надписью «НЕ ВХОДИТЬ». Ни о каких угрозах по отношению к нарушителям не сообщалось. Курц прошел под массивным навесом, на котором еще сохранилась надпись «ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА НЬЮ-ЙОРК — БУФФАЛО»; при тусклом освещении ее лишь с трудом можно было разглядеть на ржавом металле. Огромные двери были старательно заделаны листами железа и фанерой, но один из листов оказался отогнутым, и Курц протиснулся в эту дыру.
Внутри казалось гораздо холоднее, чем снаружи. И темнее. Высокие и широкие окна, сквозь которые когда-то солнечный свет лился на солдат, отправлявшихся на поля сражений Второй мировой войны, и их рыдающих родственников, теперь были наглухо забиты. Несколько голубей, напуганных шагами Курца, который не слишком уверенно пробирался по замусоренному кафельному полу, метнулись прочь и исчезли в темных просторах.
Старые залы ожидания и пандусы, ведущие на платформы, были пусты. Курц поднялся по недлинной лестнице в высотное здание, где когда-то размешались железнодорожные службы, открыл дверцу в фанерном барьере и медленно пошел по узким коридорам в главный зал. Было слышно, как по полу, скрежеща коготками, разбегались крысы. Метались в темноте встревоженные голуби.
Курц вынул пистолет, дослал патрон в ствол и, держа оружие прижатым к боку, вышел в просторный темный зал.
— Джозеф. — Ему показалось, что шепот донесся из дальнего угла, футах в сорока от Курца, но там не было видно ничего, кроме груды старых скамеек да фантасмагорических теней.
Он приподнял оружие.
— Сюда, Джозеф, наверх.
Курц прошел дальше в зал, осмотрел идущую вокруг широкую галерею и заметил тень, которая, несомненно, подавала ему сигналы.
Курц отыскал лестницу и поднялся по ней, оставляя следы в толстом слое осыпавшейся штукатурки. Старик ждал его возле перил на галерее. Рядом с ним лежало нечто, похожее на небрежно набитый потертый саквояж.
— Чрезвычайно интересная акустика, — сказал Пруно. Густо заросшее застарелой щетиной лицо старика в этом тусклом свете казалось еще бледнее, чем обычно.
— Когда они строили этот зал, то случайно выстроили галерею шепота. Все звуки, которые издаются здесь, кажется, сходятся вон в том углу.
— Да, — согласился Курц. — Что случилось, Пруно? Вы хотели узнать, чем закончилась моя встреча с Фрирсом?
— С Джоном? — переспросил старый наркоман. — Ну да, конечно, мне хотелось бы это узнать, так как именно я организовал вашу встречу, но я предполагаю, что вы решили не помогать ему. С тех пор прошла чуть ли не неделя. Честно говоря, Джозеф, я почти забыл об этом.
— Тогда в чем же дело? — настаивал Курц. — И почему здесь? — взмахнул рукой, указывая на темный зал и еще более темные галереи. — Отсюда очень далеко до вашей обычной резиденции.
Пруно кивнул:
— Похоже, что мою обычную резиденцию занял новый обитатель. Самый настоящий мертвец.
— Мертвец. И кто же это?
— Вряд ли вы его знали, Джозеф. Мой бездомный современник. Я думаю, что его звали Кларк Пович, бывший бухгалтер, но другие наркоманы и обитатели улицы на протяжении последних лет пятнадцати или около того знали его под именем Тайпи.
— А отчего же он умер?
— От пули, — ответил Пруно. — Вернее, от двух пуль. Я в этом уверен, хотя я и не судебно-медицинский эксперт.
— Кто-то застрелил вашего друга в вашей лачуге?
— Я не назвал бы его в полной мере своим другом, но в эту ненастную погоду Тайпи иногда пользовался моим гостеприимством — в частности, моим запасом «стерно», — когда я находился где-нибудь в другом месте.
— А вы знаете, кто его убил?
— У меня есть довольно весомые улики. Но, Джозеф, мне кажется, что в них нет никакого смысла.
— Расскажите мне.
— Моя знакомая, дама по имени миссис Тьюлла Дин — я полагаю, что ее можно было бы определить термином «бабища», — сегодня отдыхала на решетке на углу Элмвуд и Маркет. Она укрылась газетами, причем совершенно непреднамеренно сделала это так, что ее совершенно не было видно. И поэтому леди удалось услышать, как патрульный, находившийся в стоявшей совсем рядом с нею полицейской автомашине, разговаривал с кем-то по рации или сотовому телефону. Полицейский дал подробное описание моего постоянного места жительства, назвал мое имя — вернее, даже имена, — и вдобавок дал собеседнику подробное описание моей внешности. По словам миссис Дин, тон полицейского был почти подобострастным, как будто он говорил с достаточно большим начальником. Так получилось, что она упомянула об этом случае, когда мы случайно встретились возле ледового дворца совсем незадолго до того, как я возвратился домой и обнаружил труп Тайпи.
Курц глубоко вдохнул ледяной воздух.
— А этой миссис Дин не удалось расслышать имя другого парня?
— Вообще-то, удалось. Капитан Миллуорт. Я склонен предполагать, что имеется в виду капитан полиции.
Курц, слушавший затаив дыхание, с шумом выдохнул.
— Можно подумать, что здесь нет никакой связи, — сказал Пруно, — поскольку за полицейскими капитанами редко наблюдается склонность к убийству бродяг. Но произошло слишком уж много совпадений для того, чтобы надеяться, что эти события никак не связаны между собой. Следует заметить, что тут есть и еще одно косвенное совпадение, которое вызывает у меня тревогу.