Все то, что я планировал себе до этого, полетело к черту, разрушенное в один момент предательством Тимы. Теперь нужно будет как-то корректировать свои жизненные планы. Мать отпустила меня с неохотой, опасаясь, что со мной и на море может что-нибудь случиться. Но я убедил ее, что так будет лучше для моего здоровья, припомнив, что и доктор мне посоветовал длительный отдых на курорте. Тогда она пыталась всучить мне деньги, но я и тут сумел отбиться, показав ей пачку денег, которую собирался взять с собой, при этом привычно соврав, что заработал их тренировками и на разгрузке вагонов.
Полторы тысячи рублей, которые оставались от моих богатств, я спрятал в спинке дивана, аккуратно открутив боковину изнутри положил туда между планками деньги и закрутил боковину снова. В общем, собраться мне удалось достаточно быстро, и буквально через два дня после разговора с Мариной, я уже садился в проходящий поезд из Москвы до Анапы. Я договорился с Мариной, что буду ей позванивать время от времени, чтобы убедиться, что у нее все в порядке. Ну и естественно, буду звонить матери, точнее соседям, чтобы они передали уже ей, что я жив и здоров.
— Эй, парень, у тебя все в порядке? — вывел меня из размышлений крик какого-то мужика.
Вскинув голову, я увидел парочку мужчин и женщин на катамаране, проплывавших неподалеку от меня. Я помахал им рукой, показывая, что у меня все нормально, и не спеша погреб к берегу.
Вечером, за ужином, я познакомился с соседями по двору. Как и говорила Надежда Степановна, здесь снимали комнаты в основном семейные пары с детьми. Самой взрослой из детворы была как раз девчонка из беседки, которую я увидел при заселении. Она приехала сюда вместе с родителями и младшим братом. Её отец — Федор Ильич Столяров, компанейский мужик, слегка за пятьдесят, инженер из московского проектного института, сразу подошел ко мне познакомиться. Он представил мне свою супругу Софью, слегка полноватую, но симпатичную даму, немного за сорок, дочь Светлану, которая перешла в десятый класс, и сына — десятилетнего оболтуса Ваню, который, сразу почувствовав во мне родственную душу, предложил пойти на рыбалку. Я обещал подумать над его предложением.
Как то так вышло, что уже буквально через час мы довольно непринужденно общались со всем семейством Федора Ильича и даже его дочь Светлана, державшаяся по началу скованно и немного высокомерно, присоединилась к нашему разговору на тему путешествий во времени, который начался с повести Герберта Уэлса «Машина времени», а потом плавно перетек на повесть Кира Булычева «Сто лет тому вперед». Именно эту книгу и читала Светлана в беседке. Я сразу же вспомнил, что очень скоро должна появиться экранизация этой повести, в виде телесериала в пять серий и не преминул поделиться этим знанием со своими новыми знакомыми. Свою информированность я объяснил, сославшись на шапочное знакомство с одним из участников съемок, вызвав этим восторженные вопли у Светланы и Ваньки.
— Путешествия во времени, при всей их занимательности, абсолютно невозможны, — посмеивался Федор Ильич. — Куда вы денете парадокс случайного или намеренного убийства своего дедушки, который в итоге не родит вашего отца, и поэтому и ваше появление на свет под вопросом? А значит, и убить вашего дедушку будет некому, и он останется жить. В таком случае получается неразрешимое противоречие.
— Если мы с вами будем иметь в виду одну реальность, то вы наверное правы, хотя и тут могут существовать некие механизмы защиты реальности, которые просто не дадут вам совершить значимых изменений — улыбнулся я — например, при попытке убить своего дедушку, или другую значимую для течения истории персону, у вас ничего не получится, вплоть до уничтожения вас как источника возмущения. Тогда на примере с убийством дедушки получается, что вы убивая дедушку, и тем самым себя, закольцовываете петлю времени и просто стираете последствия своего глупого поступка, а вне этого кольца, ваш дедушка продолжает жить, а вы следующий его уже не убиваете. Или, если взять теорию Эверетта, о мультивселенной, то вы можете попасть в прошлое и даже изменить его, но это будет не прошлое вашей родной реальности, а совсем другое прошлое. Ваше попадание в прошлое, создаст отдельную реальность, которая будет отличаться от исходной именно тем, что вы там натворите, и убийство дедушки уже не сотрет вас, так как это будет уже не ваш дедушка.
— Вы, молодой человек, являетесь поклонником теории мультивселенной? — Рассмеялся Федор Ильич. — Но это же ничем не подтвержденная теория. Просто упражнение для ума. Вы только представьте, ведь каждый раз для возникновения новой реальности нужно создавать новую вселенную со всеми составляющими ее материальными объектами. Откуда вы возьмете столько вещества, запасы которого и в нашей с вами родной вселенной довольно ограничены? Причем, обратите внимание, по этой теории, любая развилка ведет к созданию новой вселенной, и так до бесконечности. Это просто физически невозможно.
— Ну почему же невозможно, — продолжал упорствовать я — А если весь наш мир виртуален, то есть все вокруг, и мы тоже — это некие формулы, или, как у некоторых мистиков — волновые колебания некоей изначальной субстанции отличающиеся разной частотой, и вся наша материальность, это только иллюзия. Ведь ученые уже доказали что-то как мы воспринимаем мир, это своеобразная иллюзия. Пчела, например воспринимает окружающий мир совершенно по другому. В таком случае создать новую иллюзию с чуть-чуть другим течением событий, можно из изначальной реальности простым копированием. Если признать некую виртуальность мира в его основе, то ограничение на количество копий будет зависеть от мощности вычислительной машины, которая и создает эти бесконечные реальности.
— Вот вот, — обрадовался Федор Ильич. — Вы сами противоречите себе, молодой человек. Невозможно создать вычислительную машину бесконечной мощности.
— Вы это говорите мне с точки зрения человека. А с точки зрения Вселенной? Чем, по вашему, машина бесконечной вычислительной мощности отличается от бесконечности Вселенной в современной научной интерпретации? — Парировал я. — Если ученые говорят о бесконечности вселенной, о бесконечности времени и так далее, почему тогда не может быть условной машины бесконечной мощности, которая создает бесконечное количество копий исходной реальности? К тому же какие-то нежизнеспособные копии, могут со временем затухать и схлопываться, само ограничиваясь по каким то неведомым нам еще законам.
— Папа! Юра! — взмолилась совсем потерявшая нить разговора Светлана. — У меня уже все в голове перепуталось от ваших вселенных и мультивселенных. Пусть лучше Юра расскажет про этот новый фильм по книжке. Мне так интересно, кто будет играть роль Алисы Селезневой? И вообще, мне все про этот фильм интересно.
— Все, все умолкаю, — поднял обе руки Федор Степанович. — Если Светланка на меня обидится, она может неделю со мной не разговаривать. Она бывает иногда такой букой.
— Ну папа! — Света раздраженно сверкнула глазами на отца.
— Я же говорю, молчу, дочка! Ну чистая мама.
Федор Ильич подмигнул мне и встал из-за стола, оставив меня отдуваться за мой язык и рассказывать Светлане и ерзающему от нетерпения на скамейке Ваньке про новый сериал «Гостья из будущего», который еще не вышел на экраны.
Утром, без пятнадцати пять, я был уже на ногах. За окном едва светает. Одевшись в шорты и футболку, натягиваю кеды на ноги и быстро выбегаю на улицу к общей умывалке. Умываюсь, чищу зубы и, вернувшись в свой сарайчик, закидываю полотенце и плавки в небольшой пакет и, свернув его трубочкой, выбегаю со двора, направляясь вниз, к морю. Улицы еще пустынны. Так рано никто не встает. Бегу трусцой, помню о головных болях, если переусердствую.
Уже через десять минут я на пляже. Сейчас на нем совершенно пусто, только чайки и жирные бакланы бродят по песку, испуганно разбегаясь и срываясь в полет при моем приближении. Ноги вязнут в остывшем за ночь песке, и я выбегаю на влажную кромку берега. Рядом, с мягким шипением, разбивается о песок волна и убегает обратно, оставляя пену и кусочки водорослей. Я бегу по широкому пляжу вниз по направлению к Анапе, вижу восход солнца и чувствую внутри себя возбуждающий подъем. Уходят прочь мои проблемы и заботы, такие мелкие перед этой красотой. Есть только поднимающееся из-за дюн солнце, мокрый песок под ногами и море, время от времени пытающееся облизать мои мерно отталкивающиеся от мокрого песка ноги.
Пробежав по ощущениям километра три, я разворачиваюсь и бегу обратно, глазами подыскивая подходящее место для тренировки. Вскоре я увидел высокие дюны, образующие между собой небольшую ложбинку с относительно ровной площадкой посредине. Вроде подходит для разминки. Бегу к найденной площадке и, бросив пакет с полотенцем на песок, делаю разминку. Начиная с шеи, медленно прорабатываю все суставы тела, делаю вращения, махи, скручивания, постепенно увеличивая амплитуду движений.
Полная разминка заняла у меня не меньше получаса. Пока я так разогревался, на вершине соседней дюны появился смуглый худощавый мужчина с бородой, одетый в синие спортивные штаны и синюю же футболку. Как и откуда он возник, я не заметил. Просто кинув очередной взгляд вокруг себя, я увидел метрах в пятидесяти левее сидящего на вершине дюны человека. Он сидел в йоговской асане полного лотоса, выпрямив спину и положив руки ладонями вверх себе на колени. Глаза его были устремлены вдаль.
Я продолжил свою тренировку, приступив к отработке серий ударов в движении, иногда бросая взгляды в сторону бородатого мужика. Все время, что я так тренировался, а прошло никак не менее сорока минут, мужик даже не пошевелился, оставаясь неподвижным, как скала. Йог, наверное. Закончив с тренировкой, я постелил на песок сложенное в несколько раз полотенце и сел по-турецки, полный лотос тоже могу, но пока ненадолго. Закрыв глаза и привычно расслабив мышцы тела, я сконцентрировался на дыхании и стал считать вдохи и выдохи, добиваясь полного очищения сознания от блуждающих туда-сюда мыслей и образов.