— Есть кое-какие, не то чтобы проблемы, но намеки на возможные трудности, — кивнул я. — Но мне пока помощь не нужна. Я помню о твоем предложении и обращусь при необходимости, но я уверен, что и сам все порешаю.
— Ты так профессионально обращался со стволами у Тимура в сарайчике. У меня сложилось такое впечатление, что тебе уже не раз приходилось держать в руках оружие, и не только держать, но и пользоваться им.
— Все мы полны загадок, мой друг, — многозначительно улыбнулся я товарищу. — Не забивай себе голову всякой ерундой, главное, что я твой друг и товарищ по тренировкам, а остальное это ерунда. У меня к тебе есть просьба.
— Да конечно, — кивнул Игорь. — Что нужно сделать?
— Я буду очень сильно занят в предстоящие несколько недель, поэтому не смогу проводить тренировки и заниматься поисками зала. Не мог бы ты и дальше выполнять функции тренера и руководителя школы. Не хочу, чтобы наши парни страдали от моего отсутствия. У тебя это так хорошо получается, я сегодня оценил. — Улыбнулся я и положил руку на плечо товарищу.
— Да, Юрка. Конечно я подменю тебя на время твоей занятости, — вспыхнул от моей похвалы Игорь. — Если еще что нужно помочь, ты обращайся. И я, и все остальные парни, всегда будем рады сделать что-то для тебя.
— Спасибо друг. Я это очень ценю.
Вечером этого же дня я зашел к знакомому мужику, живущему в соседнем подъезде. Роман Васильевич Быков, или для всех окружающих просто Быня — в прошлом футболист, а потом и тренер заводской команды по футболу, давно уже спившийся мужик неопределенного возраста.
На вид я ему бы дал лет семьдесят, но мать мне как-то сказала, что ему еще нет и шестидесяти, и что раньше он был красивым статным мужчиной, на которого заглядывались многие женщины. Возможно, так оно и было когда-то очень давно, но сейчас Быня — это сухой мужчина с красным носом и немного трясущимися руками. Женщины на него уже внимания никакого не обращают, разве что обругать, когда тот включает телевизор на полную мощность во время матча чемпионата СССР по футболу и болеет за любимую команду так, что это слышно даже в соседнем доме.
В нынешней жизни Быня был безобидным и словоохотливым мужичком, любящим рассказать молодежи вроде меня веселые истории из времен своей спортивной молодости. Несмотря на пристрастие к зеленому змию, Быня в общении был довольно интеллигентным и мата, за редким исключением, себе не позволял. Самым распространенным ругательством из его уст было слово — «албанец».
Албанцами у него были кривоногие игроки нашей сборной по футболу, наш вечно пьяный сантехник из ЖЭКа и мужики с соседней улицы, не разбирающиеся в футболе. Я тоже иногда удостаивался этого почетного звания, когда произносил какую-нибудь глупость с точки зрения Быни. Чем ему не угодили конкретно албанцы, для всех было загадкой, и никто не обижался, считая Быню просто старым безобидным чудаком.
Мне от соседа нужны были не рассказы о его давнем спортивном прошлом, а другая вполне конкретная вещь. Быня был счастливым обладателем автомобиля и гаража. Его металлический гараж стоит рядом с гаражом Славкиного отца, и в нем без дела пылится белая «двойка» — универсал. Сегодня, когда я всерьез думал о покупке мопеда, мне вдруг пришла замечательная мысль. А не арендовать ли мне автомобиль у соседа? Он у него все равно стоит в гараже без движения. Я в последний раз видел, как Быня куда-то ездил на своей машине еще прошлой осенью. С тех пор он, наверное, и в гараж-то свой не заходил. Если у него машина стоит без дела, а с деньгами у него как всегда затык, то он может согласиться на взаимовыгодный «чейндж». Я возьму у него машину на время, а взамен отдам ему навсегда свои кровно заработанные денежки.
Сейчас я сижу у Быни на кухне и слушаю его рассказ о том, как он когда-то, считай в одиночку, вытащил матч с против конкурирующей футбольной команды с завода Газоаппарат.
— Обхожу я Протасова, затем пасую на Вовчика с литейного, сам проскакиваю дальше к воротам, Вовчик возвращает мне мяч, и я в падении через себя бью в левый верхний угол. Вратарь в прыжке пытается достать мяч, но куда там… — Увлеченно рассказывает мне Быня.
— Да, Роман Васильевич, это очень интересно, — пытаюсь я направить разговор в нужное мне русло. — Но я вот по какому, собственно, вопросу к вам.
Быня наполняет свою опустевшую пивную кружку из принесенного мной баллона с пивом и пытается долить в мою, из которой я за все время нашего разговора сделал только один чисто символический глоток. Я закрываю кружку ладошкой, показывая, что мне хватит.
— Ладно, — сдается Быня. — Так по какому ты вопросу ко мне зашел-то?
— Мне, Роман Васильевич, машина нужна на пару-тройку месяцев, пока не похолодает совсем, — наконец перехожу я к своему делу.
— Машина? — Удивляется Быня, пытаясь навести фокус на моем лице. — А зачем тебе машина, Юрка?
— Понимаете, на природу хочу почаще выезжать. Мне врачи после больницы советуют побольше времени проводить на свежем воздухе. А тут, у нас в городе, какой у нас воздух! Одни выхлопы, да заводы. Опять же пыль угольная повсюду летает. А на природе и рыбалка, и грибы, и ягоды, и прочие радости жизни.
— Да я не знаю как-то, — растерялся от такого предложения Быня, — ты же молодой еще, и водить-то, наверное, не умеешь.
— Дядя Роман, да я вожу как Шумахер! — горячо возражаю я, и только потом понимаю, что Михаэлю Шумахеру сейчас всего пятнадцать, и он пока гоняет только на картингах и неизвестен еще широкой публике.
— Это Витька Шумахер с Владимировки, что ли? — Глядя на меня с сомнением чешет затылок Быня. — Да он вроде не очень за рулем-то.
— Нет, нет, это другой Шумахер, не Витька. — Отмахиваюсь я. — Я же не просто так, дядя Роман. Я у вас машину в аренду возьму.
— В аренду? — еще больше удивился Быня. — А это как в аренду?
— Я вам буду каждый месяц пользования машиной платить по сто рублей. Бензин и ремонт — все с меня.
— По сто рублей в месяц? — с сомнением протянул Быня, снова задумчиво почесав затылок.
— По сто пятьдесят, — тут же накинулся я, увидев, как желание заработать борется в нем с жалостью к своей машине.
— А давай! — сразу согласился Быня. — Только деньги за месяц вперед, и если что с машиной, весь ремонт с тебя.
— Согласен, — тут же выпалил я и вытащил из кармана три пятидесятирублевки, положив их веером на стол, пока хозяин машины не передумал. — Давайте ключи от машины, гаража и документы на машину. Сейчас доверенность еще мне напишите от руки.
Быня, сглотнув, взял деньги и, крепко зажав их в руке, словно боясь, что я передумаю и захочу их забрать обратно, пошел в комнату. Вернулся он через пару минут с ключами и документами на машину.
— Дядя Роман, тогда давайте сразу доверенность напишем, — я достал из картонной папки чистый листок и ручку.
— Чего писать-то? — Быня взял у меня листик, положил перед собой и, держа ручку в руке, с ожиданием уставился на меня.
Я продиктовал ему текст доверенности, и он, аккуратно выводя каждую букву, красивым четким почерком записал все за мной.
— Ну, вот и все, — сказал я, засовывая доверенность и документы на машину в папку. — Спасибо вам, Роман Васильевич. Не переживайте, я буду беречь вашу машину как зеницу ока.
— Давай, Юрка, только ты там аккуратней с моей «ласточкой», — сказал Быня, провожая меня до двери. — И если что, сразу ко мне.
Я вышел из квартиры и направился к гаражу. Открыв ворота, я увидел белую «двойку» — универсал, стоящую в полумраке. Машина была покрыта толстым слоем пыли, но выглядела вполне прилично, если не считать полуспущенных колес.
Я сел за руль, вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Как я и ожидал, ничего не последовало. Наверное, аккумулятор совершенно разрядился за время, пока машина стояла без дела. А может, и еще что-то не так.
Когда я шел по гаражному кооперативу к гаражу Быни, я заметил, что в своем гараже у своего старенького «Москвича», как всегда, крутится старик Михалыч — матерый водила с большим опытом. Немного подумав, я решил обратиться к нему за помощью в реанимации Быниной «ласточки».
— Добрый вечер, Василий Михалыч! — поздоровался я, подходя к открытым воротам гаража Михалыча.
— Привет, Юра! — Отвлекся на меня Михалыч, оторвавшись от изучения внутренностей двигателя своей машины. — Ты что-то хотел?
— Я тут у Быни машину арендовал на время, а она не заводится. Не поможете мне разобраться? — спросил я и, по-заговорщицки подмигнув, добавил: — Магарычовое дело.
— Магарычовое говоришь? — При упоминании о магарыче нос у Михалыча так и заходил, как у породистой собаки, почувствовавшей запах любимого лакомства. — Ну, давай посмотрим, что там Быня со своей машиной накуролесил.
Он вышел из гаража, прикрыл ворота и пошел вслед за мной. Мы подошли к гаражу Быни, и я открыл ворота. Михалыч сразу же направился к машине, открыл капот и начал осматривать двигатель, первым делом обратив внимание на контактные клеммы аккумулятора. Поводив немного жалом, он сел в машину и попробовал ее завести. Ноль эффекта.
— Аккумулятор, скорее всего, сел, — задумчиво сказал Михалыч, выдав мне очевидное. — Надо проверить уровень электролита в батарее и поставить его на зарядку. Да и свечи могли закоксоваться. Давай-ка, Юра, доставай инструменты, будем все проверять.
Я прошел дальше, к задней стенке гаража, и нашел на стоявшем там стеллаже ящик с инструментами, притащив его поближе. Михалыч, немного покопавшись внутри, вытащил из ящика свечной ключ и, сняв свечи, начал их осматривать.
— Да, как я и думал, свечи закоксовались, — сказал он, показывая мне черные от нагара свечи. — Надо бы их почистить и прокалить. А пока давай проверим аккумулятор.
Мы достали аккумулятор и понесли его к Михалычу в гараж, где у него был зарядник. Михалыч открутил крышечки и долил внутрь дистиллированной воды из бутыли. А потом поставил аккумулятор на зарядку. Пока аккумулятор заряжался, Михалыч почистил свечи тонкой наждачкой и прокалил их на газовой горелке.