С утра я приступил к подготовке к проведению диверсии. Первым делом я приготовил несколько бутылок с «коктейлем Молотова». Это самое быстрое и надежное средство для того, чтобы устроить пожар на объекте подобном тому, с которым мне придется работать. Благо ингредиенты для этого у меня были под рукой. Бутылки я сложил в ящик и поставил в багажник, накрыв его тряпкой.
Я подумал об огнестреле и пришел к выводу, что на дело с собой мне лучше будет взять не купленный у Тимура «тт-шник», а трофейный «наган», который достался мне в наследство от недавно усопших подельников Абрамыча. Интересно, как он там, не строит ли мне ещё козни? Мне сейчас явно не до него, надеюсь и ему после нашей последней встречи совсем не до меня. «Наган» мне больше подходит, чтобы оставить после себя меньше следов. Если мне придется все же применить оружие, не хочу потом собирать гильзы, да и времени на это у меня точно не будет. Правда, после трех выпущенных в меня пуль, в барабане «нагана» осталось всего четыре патрона. Надо бы заглянуть сегодня к Тимуру и прикупить ещё десяточек, больше мне вряд ли потребуется, я же, в конце концов, не на войну собираюсь.
Немного поразмыслив, я прихватил с собой в машину ещё и обрез. Двух зарядов крупной картечи с близкого расстояния может хватить, чтобы пустить на мясо даже кабана. Или как метлой вымести салон легковушки. Я проигрываю своим противникам в численности и надо бы компенсировать это в плотности огня.
Под конец я приготовил специальную ленту для остановки машины, вдруг потребуется. Для этого я взял выпрошенный Славкой у отца из гаража плоский и толстый кусок резины длиной около двух метров и шириной сантиметров двадцать и с помощью молотка и пары толстых деревянных брусков утыкал всю поверхность ленты толстыми гвоздями «сотка». Чтобы вытянуть ленту неожиданно перед идущим транспортом, я привязал к ней длинную веревку. Аккуратно свернув получившегося «ежа», я тоже поместил его в багажник. Может и пригодится, мало ли как ситуация повернется.
Глубоким вечером того же дня я поставил машину в развалинах и оттуда совершил марш-бросок с рюкзаком, наполненным нужными мне для предстоящей диверсии материалами, к уже знакомому месту, где я несколько раз преодолевал бетонный забор складской базы. Предварительно убедившись, что за забором никто меня не ждет, я залез сначала на него сам, а потом на веревке подтянул рюкзак и осторожно опустил его на другую сторону. Затем спрыгнул сам и пару минут сидел, прислушиваясь к звукам и пытаясь определить, нет ли где движущихся объектов. Не обнаружив ничего подозрительного, я медленно двинулся по уже знакомому маршруту к своему схрону в штабелях сломанных поддонов.
Засев в облюбованном местечке, я стал наблюдать за закрытой территорией. Охранник ещё не спал, трансляции телеканалов были уже закончены, но свет в его окошке ещё горел. И чего ему не спится? Я просидел так в штабелях около часа. Свет в окошке охранника погас уже полчаса назад, но я хотел дать ему уснуть покрепче, мне ещё нужно нейтрализовать собаку, которая свободно слоняется по огороженной территории. Наконец, понадеявшись, что охранник уже крепко спит, я очень аккуратно подобрался к уже знакомой катушке из-под кабеля. В руках у меня был солидный кусок колбасы, начиненный таблетками. Не знаю, может я и переборщил, но я затолкал туда двойную дозу, от той, что проверял на дворовой собаке. Так здесь и псина больше, как бы не в три раза. Надеюсь, снотворное на неё подействует. Я вышел из-за катушки и осторожно пошёл к ограде. Кавказец почувствовал меня и начал грозно лаять, яростно бросаясь на забор. Сделав ещё пару шагов, я бросил заряженную колбасу через ограду и рванул обратно к катушке из-под кабеля.
Спрятавшись, я замер, напряженно всматриваясь в темноту, чтобы понять, видел ли кто-нибудь мой маневр. Все было тихо, и никто не бежал ко мне с криками «Держи его!». Окошко в будке охранника оставалось темным, и с той стороны не было никакого движения. Пес уже сожрал принесенное мной угощение и немного успокоился. Он продолжал злобно гавкать, смотря в мою сторону, но на забор уже не бросался. В этот момент дверь будки открылась, и охранник все же выглянул посмотреть, что там происходит. Он, казалось, смотрел прямо на меня, и я затаился, стараясь даже не дышать. Мне было прекрасно видно всю закрытую территорию, потому что она была освещена прожекторами, сам же я сидел в кромешной темноте и охранник, даже если бы вглядывался в темноту через бинокль, ничего бы не заметил из-за перехода света и тьмы, который играл мне на руку. Охранник, видимо побуждаемый чувством долга, все же вышел на улицу и обошёл по кругу территорию, а потом снова прикрикнул на собаку, и вернулся обратно в свою будку.
Отлично! Теперь мне нужно только подождать, пока они оба уснут: и охранник, и его огромный бдительный пес. Я просидел за катушкой ещё минут сорок, прежде чем рискнул выйти из-за своего укрытия и подойти к забору с той стороны, которая не просматривалась из будки охранника. Все было тихо, никто не гавкал. Пес уже благополучно уснул у себя в будке, сраженный целой горстью снотворных таблеток. Я прошелся вдоль забора и осмотрел здание цеха. От самой ближней точки до него было метров пятнадцать, в принципе можно докинуть бутылку с «коктейлем Молотова» и отсюда, но беда в том, что с этой стороны нет окон, а мне желательно попасть именно туда, чтобы пожар возник именно внутри. Придется все-таки лезть через забор.
Я вернулся обратно к своему схрону в штабелях и достал из рюкзака все три бутылки с горючей смесью, уложенные в пакет. Привязав к ручкам пакета веревку, я аккуратно, по обходному пути, вернулся к точке забора, которая не просматривалась из окон охраны. Поставив пакет с горючим содержимым на землю, я принес к забору несколько старых ящиков и соорудил подобие помоста. Взгромоздившись на это возвышение так, чтобы доставать край забора, я подтянул на веревке пакет с бутылками и аккуратно переместил его на другую сторону. Потом быстро перемахнул через забор сам и, взяв пакет, подошёл к облюбованному мной среднему окну здания, находящемуся с обратной стороны от будки охранника. Вытащив бутылки и аккуратно расставив их перед собой, я свернул пакет, спрятав его в карман. Потом нашёл два подходящих камня, валявшихся под ногами, и положил рядом с бутылками. Выполнив все подготовительные действия для окончательного приведения бутылок в готовность, я поджег зажигалкой первую, а затем, швырнув в окно камень, сразу же отправил ему вслед бутылку с горючей смесью прямо в тёмный провал окна цеха. После попадания камня в окно, раздался оглушающе громкий звон битого стекла, а потом уже звук бьющейся бутылки, и внутри помещения ярко вспыхнуло пламя. Я поджег вторую бутылку и кинул её в другое окно, тоже предварительно рассадив его камнем, а потом, следом полетела и третья бутылка. Все эти действия заняли у меня всего несколько секунд. Всё. Ходу отсюда!
Не теряя ни секунды, я понесся обратно к забору и сходу перелез через него, отступая в спасительную для меня темноту. Обходя закрытую территорию по дуге, я максимально быстро двигался в сторону своего схрона в штабелях. Глянув назад, я увидел мечущегося в свете прожекторов охранника, который бестолково суетился около разбитых окон, из которых вырывались языки пламени. Вот охранник сорвал с пожарного щита пустое ведро и пытался закидывать в открытое окно песок из кучи, насыпанной метрах в пятидесяти. Но куда там. Пламя разгоралось все сильнее и сильнее, отбрасывая причудливые тени на стоящие чуть в отдалении длинные здания складов. Уже засев в штабелях, я увидел, как к закрытой территории, на которой разгорался пожар, бегут люди, скорее всего охрана базы и какая-то ночная смена. В руках у некоторых были ведра. Охранник, увидев спешащую к нему помощь, кинулся открывать ворота.
Через некоторое время добровольные пожарники, выстроившись в цепочку, передавали друг другу ведра с песком, чтобы затушить пожар, который полыхал уже по всему цеху, но куда там, языки пламени поднимались все выше и выше, не давая шансов затушить пожар. Наконец люди поняли всю тщетность своих усилий и отошли в сторону, чтобы бессильно наблюдать за бушующим пламенем. Опасности, что огонь перекинется на соседние здания, не было. Здание цеха стояло в стороне от складских помещений, и было сложено из кирпича. Так что максимум, что могло грозить, это полное выгорание всех внутренних помещений цеха и всего, что там находилось.
Примерно через полчаса приехала пожарная машина, хотя, по сути, тушить уже было особо нечего. Но пожарные все же размотали шланг и стали усердно поливать в окна из брандспойта. Все это время я сидел в своем укрытии, наблюдая, как горит цех, и суетятся люди вокруг. Никаких угрызений совести я не испытывал. В данном случае, я сработал максимально чисто. Цех сгорел, люди не пострадали, а материальный ущерб, который понес Вахо, меня только радовал. Мне бы до него только добраться, и он ещё не так ответит за убийство Марины, сволочь.
В этот момент я увидел, как подъехали две черные «волги», которые остановились в некотором отдалении от места пожара. Из одной вышел Хорек в сопровождении рослого водителя, а из второй ещё два молодых крепких парня. Вот и приехали те, ради которых я все и устроил. Жаль, что самого Вахо нет, так бы можно было попытаться привалить его под шумок. Но на нет и суда нет. Теперь нужно незаметно свалить отсюда, чтобы меня не спалили. Уж больно профессионально ведет себя Хорек и его сопровождающие. Вот он что-то сказал, и парни растворились в толпе, внимательно сканируя окружающее пространство. Сам Хорек подошёл к охраннику и о чем-то с ним поговорил, а потом подошёл к собаке, мирно дрыхнущей в своей будке, сел на корточки и потрепал её, пытаясь разбудить. Сообразил гад, что с собакой что-то не то.
Я тихонько стал отступать из своего укрытия. Все что могло демаскировать место моего схрона, я заранее сложил в рюкзак, и теперь мне осталось только закинуть его за спину и незаметно добраться до забора пока меня тут не засекли. Мне удалось уйти незаметно и уже через несколько минут я бежал по направлению к своей машине, чтобы подогнать её поближе и сесть Виктору на хвост, когда он поедет на доклад к Вахо. А он обязательно отсюда поедет сразу туда. Сведения о таком ущербе нужно доложить хозяину сразу же.