— Вот блин, есть ли такая тема, которую ты не знаешь? — изумлённо спросил меня Борис. — Никогда бы не подумал, что вчерашний школьник из, извини меня за мой французский, Усть-Зажопинска, слышал про школу карате Дзесинмон и про самого Рауля Рисо. Наш тренер занимался несколько лет у Рауля Рисо на Кубе, когда он был там в служебной командировке. И все мы попали в этот зал по большому блату. Я потому, что мой отец лично знаком с тренером, а Славка мой друг. Ну а Вика — сама из семьи потомственных военных, она генеральская внучка и дочка.
— Слухами земля полнится, — развёл я руками. — Рауль ведь тренировал здесь несколько групп. Вот мне и довелось пересечься с одним из его учеников.
— Он тренировал только сотрудников КГБ и ГРУ, — сказала Вика, задумчиво смотря на меня. — Я это от отца слышала.
— Так я и у себя в городе и сейчас в Москве занимаюсь самбо с действующими сотрудниками милиции.
— Самбо это не то, ты даже не сравнивай, — легковесно махнул рукой Борис.
— Ну не скажи, — ухмыльнулся в ответ я. — Особенно, если это боевое самбо.
— А сколько по времени ты занимался самбо и карате, если не секрет? — ревниво спросил меня Славик. — Мы с Бориком тренируемся уже три года, Вика два.
— Года два, наверное, — ответил я, не зная как ответить правильно на этот вопрос и учитывать ли время прошлой жизни, потому что, если учитывать, то получится больше в два раза чем мне лет в этом моём воплощении.
— Интересно бы посмотреть на твой бойцовский уровень, — сказала Вика с подначкой, посмотрев на своих приятелей. — Вдруг ты и здесь нас сможешь удивить.
— Да интересно, — кивнул Славик, расправив плечи. — Жаль здесь в квартире не получится, разойдёмся и побьём Танюшке мебель, а её потом родители из дома выгонят.
— Ну если вам так хочется посмотреть, то у меня здесь неподалёку есть свой зал, там можно и поспаринговать, — с деланным безразличием сказал я.
— Что? У тебя есть свой зал⁈
Все ребята в полной прострации смотрели на меня как на никогда невиданное заморское чудо.
— Да, а что тут такого? — Сказал я как будто действительно ничего такого нет для семнадцатилетнего дворника иметь в Советском Союзе свой собственный спортивный зал в Москве.
На самом деле с момента как на кухню зашли приятели Татьяны, я действовал по чёткому расчёту. Я не собирался долго сидеть в дворниках и знакомство с «золотой молодёжью», для меня может быть очень полезным с точки зрения выхода на новый уровень. Я и сам обдумывал способы, как можно выйти в эти круги, а тут удача, в виде вызова на протечку крана к дочке директора завода, сама пришла мне в руки. Мне очень повезло, что у неё в гостях были приятели такие же мажоры как и она. Мне повезло, что её приятели увлекались таинственным и запрещённым карате. Все таинственное и запрещённое всегда вызывает интерес у молодёжи, а тем более у «золотой молодёжи». Принадлежность к закрытой касте, доступной далеко не каждому, всегда повышает самооценку и даёт иллюзию элитарности. Я с самого начала разговора специально провоцировал ребят и действовал на грани фола, чтобы вызвать к себе интерес, и мне это удалось. Контраст образа и содержания в моём случае для них был настолько разителен, что они не могли не пойти по тому пути, который я наметил.
Мы договорились встретиться через день в семь вечера около подъезда Татьяны. Я отведу их в свой зал, и мы там немного поспарингуем, чтобы оценить чьё же кунфу на самом деле лучше. Парни и Вика абсолютно уверены в своём превосходстве, ну как же они тренируются достаточно давно и их учитель тренировался у легенды кубинского карате Рауля Рисо, которого ценил сам Андропов. Хоть мне настоящему это и не по возрасту, зато по возрасту Юрке Костылеву, и нам вместе будет прикольно немножко помакать их в лужу. Не сильно, чтобы не отпугнуть, но достаточно, чтобы ещё сильнее заинтересовать их своей персоной.
Интересно, чьей воли во мне сейчас больше. Моей изначальной или пацанячьей Юркиной? В самом начале, своей новой жизни, я четко отслеживал свои мысли и действия и Юркины прорывы, которые казались мне просто памятью моего нового тела. Но со временем, по мере того как я обживался в новом для меня теле, я понял, что не всё так просто. Теперь мне уже больше кажется, что мы с Юркой образовали некоего симбионта. Мой жизненный опыт и рассудительность могут иногда просто спасовать перед его гормонами и юношеским задором, и тогда я могу совершить что-то такое, что не лезет ни в какие ворота с точки зрения взрослого человека, каковым я себя и чувствую несмотря на внешность. Хотя, если честно признаться, мне даже нравится этот давно забытый в прошлой жизни задор и желание что-то эдакое отмочить, когда есть такая возможность.
Глава 4
Виктория Смирнова на цыпочках тихо подошла сзади и обняла пожилого сухопарого мужчину, который, сидя в кресле, читал газету перед включенным телевизором.
— Привет, деда!
— Привет, непоседа! — Оторвался от газеты мужчина, сдвинул очки на лоб и повернулся к девушке. — Проказница, застала меня врасплох. Подкралась незаметно как хищная кошка.
— Нет, это ты просто весь ушел в свою газету и ничего не слышишь, — беззаботно рассмеялась Вика. — Стареешь, дед, раньше ты бы меня еще от порога услышал.
— А я и услышал, но хотел доставить тебе удовольствие почувствовать себя львицей на охоте, — хитро улыбнулся дед.
— Врешь ты все! — показала язык девушка и танцующим шагом отошла от деда и плюхнулась на удобный диван. — Скажи просто, что зачитался и не заметил, как я подошла.
— Ну, если тебе так хочется думать, — протянул дед и положил сложенную газету на журнальный столик рядом с собой. — Ну, давай рассказывай, что нового и интересного в мире делается?
— Что в мире делается, это ты лучше меня знаешь по своей службе, — ехидно вставила девушка. — А про себя рассказать могу, если тебе интересно.
— Конечно, интересно, — снова улыбнулся дед. — Давай, рассказывай, не томи, я же по твоим хитрым лисьим глазам вижу, что тебе не терпится со мной поделиться чем-то новеньким.
— Все ты видишь, — фыркнула Вика, но продолжила. — Я вчера познакомилась с одним интересным человечком, хотела тебе про него рассказать.
— Давай рассказывай, что за человечек такой? Наверное, молодой, красивый и интересный? — Беззлобно поддел внучку мужчина в кресле.
— Молодой, моложе меня на целых три года. Ему, как он сказал, семнадцать. Что красивый — не сказала бы, но интересный. — важно кивнула Вика. — Я вчера была в гостях у Танюшки Березовской, с Борюсиком Грачевым и Сявой, ну ты их всех уже знаешь. Мы все болтали о разной ерунде и попутно нарабатывали разговорный английский. У Тани на кухне еще с утра потек кран, и она позвонила на работу отцу, а тот вызвал сантехника из ЖЭКа. Как раз в то время, когда мы были у Тани в гостях, пришел этот сантехник. Таня еще удивилась, потому что обычно сантехники бывают пожилые усатые дядечки или какие-нибудь алкаши, а тут пришел молодой симпатичный парень.
— А это точно был сантехник? — Улыбаясь, спросил дед. — Может, это какой-то тайный Танюшкин воздыхатель?
— Нет, деда, это был действительно сантехник, — безапелляционно заявила Вика. — Таня пошла ему показывать текущий кран на кухню и осталась там, пока он должен был им заниматься. Мы с ребятами через некоторое время тоже пошли на кухню. Я тогда его впервые и увидела. Он выглядит лет на восемнадцать-двадцать, высокий, мускулистый, сразу видно, что он неплохой спортсмен. Двигается очень мягко и даже вкрадчиво, как большой хищный кот, или нет, как леопард. Когда мы только зашли, я сказала парням, что он выглядит очень здоровым и крепким и сразу видно, что спортсмен. Они мне возразили, что он неуклюжий и ему далеко до грации каратиста. В общем, мы стали его бесцеремонно обсуждать.
— Неприлично как-то обсуждать человека в третьем лице в его присутствии, — укоризненно посмотрел на внучку дед.
— Вот и Таня тоже нам так сказала. Вот только мы обсуждали его на английском языке и думали, что он нас не понимает. А он, продолжая ремонтировать кран, совершенно спокойно нам ответил на прекрасном английском, что мы абсолютно спокойно можем разговаривать хоть на английском, хоть на испанском, хоть на русском языках в его присутствии, и что он нем, глух и слеп.
— Молодец! Как он вас уел, однако, — весело рассмеялся дед. — И поделом вам, мажорам мамкиным, нечего кичиться в обществе простых людей знанием иностранных языков.
— Ладно, что он нас понял и смог ответить достойно на отличном английском, но было еще много интересного. — Не сдавалась Вика. — Мы с ним познакомились. Ему, как я уже говорила, всего семнадцать лет, и он только приехал в Москву из какого-то маленького заштатного городка в глубинке. Сейчас он работает в ЖЭКе дворником ради служебной квартиры и прописки и готовится к поступлению на вечерний в следующем году. А так как он понимает и в сантехнике, и в электрике, его иногда могут направить на вызов, когда никого другого под рукой нет.
— Ну и что тут необычного? — Удивился дед. — В Москву едет много молодых дарований из провинции. Многие с первого раза не поступают и устраиваются кто на заводы, кто дворниками, чтобы потом учиться на вечернем. И кстати тебе скажу, зачастую подобные ребята добиваются в жизни большего, чем коренные москвичи из хороших семей.
— Понимаешь, он какой-то необычный. Уж очень уверенный в себе. Абсолютно не стушевался в нашем обществе. А я-то знаю, как обычно ведут себя провинциалы среди коренных москвичей, как комплексуют, нервничают или наоборот хамят, чтобы доказать, что они ничем не хуже. Особенно когда в компании есть еще и красивые девушки. Я без ложной скромности знаю, как парни реагируют на меня и на Таню. А этому вообще ничего доказывать не надо было. Он вел себя как, не знаю, как точнее это передать, ну как какой-то наследный принц инкогнито. Когда Борюсик нам стал рассказывать какие-то забавные случаи из своей жизни в Лондоне, этот Юра несколько раз поправил или дополнил его рассказ, причем очень малоизвестными деталями, так что у меня сложилось такое впечатление, что он тоже там был. Хотя этого просто не может быть!