нансово спонсировать своих наставников. Как раз в начале 1985 года в секте произошел раскол. Часть старших учеников решила отделиться и основать уже свою секту. Тогда оба духовных лидера, взяв с собой нескольких хорошо физически подготовленных и полностью преданных им учеников, среди которых был даже действующий чемпион Москвы по карате, вылетели в Вильнюс, чтобы жесткой рукой навести порядок среди ослушников.
По сути, там намечалась обычная бандитская разборка, а причиной был передел территорий влияния. Один из руководителей секты пожелал, чтобы среди преданных учеников, которые должны были наказать ослушников, был и Нигматулин. Абай позвонил Талгату в Ташкент и в категорической форме потребовал, чтобы тот тоже приехал в Вильнюс. В это время Талгату нужно было как раз улетать на съемки нового фильма в Кишинев, и он попытался было отказаться, но Абай ругался и требовал, чтобы актер оставил все свои дела и немедленно приехал на разборку. Наконец Талгат сдался и согласился вылететь ближайшим же рейсом.
Талгат прилетел и пришел на разбор, но там он категорически отказался избивать сепаратистов. Насчет того, что произошло дальше, есть несколько версий. По одной из них рассвирепевший Абай приказал остальным своим ученикам избить Нигматулина в назидание всем остальным. Избиение продолжалось больше десяти часов и происходило в обычной вильнюсской квартире. Нигматулин просто сидел на кресле, а ближние ученики Абая били не сопротивляющегося актера много часов подряд. Соседи, услышав шум и крики доносившиеся из-за стен, вызывали милицию, но хозяева «нехорошей квартиры» вышли к приехавшему наряду и сказали, что у них все в порядке, и они отмечают праздник, поэтому немного пошумели. Милиционеры им поверили и не стали проверять саму квартиру. Так был утерян последний шанс спасти жизнь Талгата. Актер и боец умер от побоев, получив травмы не совместимые с жизнью.
Для следствия самой большой загадкой было то, что во время истязаний сам Нигматулин никак не сопротивлялся и покорно сносил все побои. Да, его истязатели были подготовленными бойцами и среди них был даже чемпион Москвы по карате, но и Талгат был далеко не мальчиком для битья и мог бы, хотя бы попробовать дать бой своим убийцам. Но ничего подобного не случилось. По одной версии, Талгат так верил в своего «учителя», что был готов принять от него любое наказание, поэтому он и не сопротивлялся. По другой версии, Талгат сам стремился к смерти, считая, что принять смерть от рук «учителя» —это великое благо.
Мне как человеку практичному, ближе третья версия, которую я услышал от партнера Нигматулина по фильму «Пираты ХХ века» — Тадеуша Касьянова. Мы с Касьяновым общались в середине девяностых на соревнованиях, и когда у нас как-то разговор зашел о Нигматулине, он мне сказал, что, к сожалению, Талгат был наркоманом. Родной брат Талгата сидел в тюрьме за распространение наркотиков и Талгат тоже пристрастился к этому злу. Уже на съемках культового боевика, Нигматулин позволял себе «расслабляться» подобным образом. В общем, Тадеуш считал, что скорее всего, в момент истязаний Талгат находился под воздействием наркотиков, поэтому он и не оказывал сопротивление своим убийцам.
Какая бы из этих версий не была правдивой, итог один. Нигматулин глупо погиб от рук потерявших всякие берега сектантов. В моих силах было попробовать спасти кумира своего детства, и я решил сделать попытку. Вот только с реализацией этой попытки у меня были проблемы. Как это можно сделать? Просто пойти в милицию и заявить о готовящемся убийстве — это вообще не вариант. Меня бы там просто подняли на смех. Я знаю реальный случай, когда один мой знакомый пришел заявить в милицию о готовящемся на него покушении и в ответ услышал феноменальную фразу — «Оснований проводить какие-то процессуальные действия по вашему заявлению, у нас нет. Вот когда вас убьют, тогда мы и примем все меры к установлению и задержанию преступника». Занавес!
В статутном праве, которое действует на континенте, нет такого понятия «запретительный приговор», который запрещает, как видно по названию, человеку приближаться к потерпевшему. А заявление о готовящемся преступлении только на основании голословных утверждений заявителя неизбежно упрётся в проблему. чьему слову верить, и тогда сразу начнётся девятый вал доносов.
Здесь нужно действовать самому, не полагаясь на государственные органы. Самая большая проблема во всей моей задумке, это вычислить точку пребывания нужного мне человека и пересечься с ним в этой точке в нужное время. Из моей прошлой жизни, мне известно два города, где я могу попытаться его перехватить. Кроме того, мне известно приблизительное время, когда он там будет — это восьмое — десятое февраля 1985 года. Мне известно, что в этот промежуток времени Нигматулин последовательно будет находиться сначала в Ташкенте, где он сейчас проживает, а потом в Вильнюсе, куда он должен будет прилететь по зову своего будущего убийцы. Разбег по времени приемлемый, а вот по расстоянию огромный. Где в Ташкенте живет Нигматулин, я не знаю, и узнать это, я не видел никакой реальной возможности. На какой именно квартире в Вильнюсе произойдет избиение и убийство Талгата, я тоже не знаю и никак узнать этого не смогу. Остаются две точки, где я точно смогу перехватить Нигматулина — это аэропорт Ташкента, и аэропорт Вильнюса.
Мне, почему-то, ближе был аэропорт Ташкента, так как в Вильнюсе Талгата могут встречать, а мне для исполнения задуманного нужно будет пересечься с ним один на один. А вот в Ташкенте, насколько я помню из статей, в аэропорт его никто не провожал. Перед самым выездом, у него в семье на этой почве произошла ссора. Его жена была резко против этой поездки, но он настоял на своем и все равно уехал. Причем, по этой причине, выехал Нигматулин достаточно поздно, и в аэропорт на рейс в Вильнюс, он тогда опоздал. Только вмешательство начальника ташкентского аэропорта, огромного поклонника его таланта, помогло Нигматулину все же улететь до места назначения. Уж лучше бы ему начальник аэропорта не помогал.
Именно в аэропорту Ташкента, я и собирался поймать Нигматулина, чтобы попытаться помешать улететь ему в Вильнюс. Я прилетел туда из Москвы утром восьмого февраля и, уже на месте, сверившись с расписанием, рейсов понял, что рейс на Вильнюс должен быть только через четыре часа. Так как я не собирался задерживаться в Ташкенте надолго, то никаких вещей с собой не взял. Выйдя из зала прилета, я пошел прямиком в буфет, и взяв себе стакан крепкого чая и несколько бутербродов с колбасой и рыбой, хорошенько там подкрепился. Вылетал я сегодня из Внуково очень рано, позавтракать не успел, а обед в самолете, был скудноватым, поэтому к этому времени успел сильно проголодаться. Попивая чай и закусывая бутербродами, я приглядывался беспорядочно к снующим туда-сюда пассажирам, вслушиваясь в обрывки их разговоров.
Подкрепившись и набравшись сил, пошел к выходу из аэропорта. Там я стал слоняться взад-вперед по стоянке, приглядываясь ко всем останавливающимся и высаживающим пассажиров машинам. На улице было не очень холодно, всего два градуса мороза, что после московских минус пятнадцати было гораздо мягче. Четкого плана действий, как помешать улететь Талгату в Вильнюс, у меня пока не было. Были предварительные наметки, что я должен сделать, но тут как пойдет, потому, что ситуация «на земле» может сильно отличаться от заранее составленных планов. Поэтому, действовать мне, в конечном счете, придется во многом по наитию.
Прослонявшись по стоянке, таким образом, до самого отлета рейса на Вильнюс, я вздохнув отправился к свободному такси. Сегодня я и не ожидал встретить здесь Талгата, но дежурил на стоянке у аэропорта на всякий случай, мало ли вдруг я просчитался, и он попытается улететь именно сегодня. А еще я там бродил, для того, чтобы разведать обстановку и хорошенько изучить аэропорт и его окрестности. Сев в хорошо прогретую желтую «волгу», я попросил водителя отвезти меня в какую-нибудь местную чайхану, где готовят самый вкусный узбекский плов.
— Тогда я отвезу тебя на «Кафанчик», я знаю там одно замечательное заведение, где тебя накормят самым лучшим в Ташкенте пловом. Знаешь, как у нас говорят? Если ты ешь плов и жир не стекает у тебя по локтям, значит это не настоящий плов, — усмехнулся круглолицый водитель и тут же спросил меня. — Ты к нам в командировку приехал, да?
— Ну, что-то типа того. — Согласился я.
— К нам много людей в командировки приезжает, и просто так тоже едут, — одобрительно кивнул таксист. — Ташкент очень красивый город и здесь есть что посмотреть
От аэропорта до чайханы мы ехали чуть больше получаса. По дороге я крутил головой, с интересом рассматривая улочки совсем не знакомого мне города. Ничего особенного, обычный советский город с панельной застройкой, широкими улицами и проспектами, и лишь с легким налетом восточной экзотики. Хорошо, что у меня есть еще время подготовиться к встрече. Наиболее вероятно, что Талгат должен будет улететь завтра и уже с меньшей вероятностью послезавтра, так что, у меня есть минимум сутки, чтобы спокойно ознакомиться с достопримечательностями города и обдумать окончательный план действий с учетом местных реалий.
И вот я снова неспешно прогуливаюсь по стоянке для такси перед входом в аэропорт. Машины такси снуют как желтые рабочие пчелки туда-сюда. Люди и лица вокруг постоянно меняются. Сегодня солнечно, на улице плюс три. Я одет по погоде. На мне синие свободные джинсы и купленная вчера в центральном универмаге легкая красная куртка. На ногах у меня хорошие кроссовки с мягкой подошвой, на руках натянуты тонкие черные шерстяные перчатки, а на голове надета ярко красная спортивная шапка с пушистым помпоном. На глазах у меня большие солнцезащитные очки, скрывающие половину лица. Выгляжу я сейчас, наверное, совершенно по-дурацки. Время тянется медленно, и я, от нечего делать, разглядываю сквозь темные стекла очков различные уличные сценки, которые сменяют одна другую перед моими глазами.