Подхожу к выбранному мной мужику. Он лениво болтает со своим соседом. Я делаю вид, что тщательно рассматриваю разложенные на парапете монеты. Дождавшись пока интересующихся рядом не будет, а сосед мужика отойдет в сторонку, тихо обращаюсь к нумизмату.
— Скажите, а редкие монеты вы мне сможете достать? Не из тех, что лежат у вас на газетке, а из настоящих редкостей?
Тот оценивающе окидывает меня глазами до головы до ног и с сомнением качает головой.
— Я, молодой человек, многие монеты могу вам найти и продать, вот только будут ли у вас средства, чтобы их купить? Знаете ли, редкие монеты стоят немалых денег, — довольно едко говорит мне он.
Я, не обращая внимания на его холодное обращение, скрытно показываю ему монету, взятую у Абрамыча, и у нумизмата сразу же округляются глаза.
— Спрячьте это немедленно, молодой человек, — буквально шипит мне он. — Не стоит здесь так открыто демонстрировать подобные вещи. Пойдемте, побеседуем с вами в другое более удобное место. Сейчас идите вниз по Гончарной, там, прямо напротив церкви, будет арка в доме. Пройдите сквозь арку, и ждите меня там во дворе.
Я молча киваю, и иду в указанную сторону. Уходя слышу как мужик в дубленке, немного повысив голос, говорит трущемуся неподалеку соседу.
— Саш, посмотри, пожалуйста, за моими вещами, я пока отлить отойду.
Быстрым шагом иду вдоль солидной сталинки, дохожу до указанной мне арки и, пройдя сквозь нее, жду во дворе дома. Через минуту появляется мужик в дубленке и, подходя поближе ко мне, мне укоризненно говорит.
— Что же вы, молодой человек, так не аккуратно такими вещами в общественном месте светите? Тут люди всякие бывают, и вам, а с вами и мне, может не поздоровиться.
— Извините, — делаю растерянный вид и развожу руками, — Нужно же мне было как-то с вами пообщаться по серьезному вопросу и показать свою платежеспособность.
— Пойдемте-ка сядем на скамеечку, и поговорим подробней о ваших желаниях, — кивает мне мужик и мы вместе пройдя к детской площадке садимся на деревянную скамейку.
— Можно мне поближе рассмотреть монету которую вы мне показали, — спрашивает он, пристально смотря на меня.
Протягиваю ему золотую десятку, и мужик долго и тщательно ее изучает сначала невооруженным глазом, а потом, достав лупу еще и через нее.
— Мне нужно будет еще сделать одну проверку, но если монета настоящая, я дам вам за нее пятьсот рублей. — Наконец говорит мне он.
— Я не продаю эту монету, — покачал головой и, забрав у него червонец, сразу сунул его себе в карман. — Наоборот, я хочу купить у вас несколько таких монет.
— Ах вот даже как, — задумчиво сказал мужик и с уважением посмотрел на меня. — И сколько же подобных монет вы хотите приобрести?
— Пока одну, но если наша сделка пройдет нормально, то еще несколько. — Спокойно отвечаю ему.
— Подобная монета на продажу будет стоить семьсот рублей, — немного подумав, сказал мне мужик.
— Меня устраивает, — тут же киваю я, а чего мне торговаться, мне нужно деньги сохранить, так что и такой курс пойдет.
— То есть, у вас есть такие деньги? — Уточняет мужик, и добавляет — Вы не обижайтесь, просто вы так молоды, а семьсот рублей, это довольно большие деньги даже для меня. Даже наличие у вас золотой монеты не подтверждает вашу платежеспособность.
— А это подтверждает? — я расстегиваю свою куртку и аккуратно показываю из внутреннего кармана пачку десяток в банковской упаковке.
— Впечатлен, — уважительно кивает мужик и протягивает мне руку, — Валентин Павлович.
— Сергей, — протягиваю ему руку в ответ и называясь своим настоящим именем из родной реальности.
— Ну что же, Сергей, — говорит Валентин Павлович. — Подходите ко мне завтра примерно в это же время с деньгами, и у меня будет как раз то, что вам нужно.
— Только Валентин Павлович, давайте так, — говорю я, — сразу предупреждаю, я монету проверю, и когда я к вам завтра подойду, денег при мне не будет. Ничего при мне не будет. Мы с вами на месте решим, где и как будет происходить покупка, и уже там произведем операцию.
— Хорошо, — немного подумав сказал мужик, и в его глазах заплескалось едва сдерживаемое веселье, — А вы очень неглупый и осторожный молодой человек.
— Не я такой, жизнь такая, — сделав глубокомысленный вид, отвечаю ему почти дословной цитатой из Бумера.
— Привет непоседа!
Вика поднимает голову от толстой книги, которую она читала сидя на диване и видит входящего в комнату деда. Сегодня он одет в обычные черные брюки и красивый вязанный руками бабушки свитер. Вика откладывает книгу на диван и, подскочив к деду, целует его в щеку.
— Здравствуй деда! Чего это ты сегодня к нам с утра пораньше?
— Окстись внучка. Какое еще пораньше? Десять часов уже, — весело смеется Виктор Петрович.
— Так выходной же, деда, — улыбается в ответ Вика. — В воскресенье десять часов утра — это еще очень рано.
— Э-эх молодежь. Спите долго, так ведь все самое интересное можно проспать. — подмигивает ей дед.
— Так я и не сплю вроде, — показывает ему в ответ язык Вика. — Видишь, же книгу читаю.
— Вижу, — кивает дед. — А я думаю, дай заеду по дороге проведаю любимую внучку. А то она уже дней десять носа не кажет к деду с бабушкой.
— Так дела у меня, — разводит руками девушка, — учеба, тренировки, да и с подружками хочется пообщаться.
— Это с теми, у которых ты на этой неделе три ночи ночевала? — Хитро усмехнувшись, спрашивает дед.
— Ага, —кивает Вика. — К занятиям вместе готовились, и о наших девичьих делах болтали.
— Много твой Юрка понимает в девичьих делах, — весело смеется Виктор Петрович, еще раз подмигивая внучке.
— Ох, дед, ничего от тебя не скроешь, — не смущается девушка и, понизив голос, просит. — Ты только родителям пока не говори.
— Да не скажу, не бойся, — снова рассмеялся ей дед. — Просто сам тебя тихонько сейчас отругаю, чтобы ты слушалась старших. Я же тебя просил больше не общаться с этим интересным молодым человеком.
— Нет уж, дедуля, я тебя сама отругаю, чтобы ты мне не указывал с кем мне дружить и встречаться, — Вика уперла руки в бока и глаза ее засверкали. — Я, вообще-то уже не маленькая и сама могу решить, что для меня лучше.
— Ты думаешь, что Юра, это лучшее для тебя? — Интересуется Виктор Петрович.
— Да, именно так я и думаю, и никому не позволю решать этот вопрос за меня. У нас, в конце концов, на дворе не девятнадцатый век, чтобы девушкам кавалеров родня подбирала. — Все еще воинственно заявляет Вика, вздергивая подбородок вверх.
— Ну ладно, ладно егоза, остынь, не кипятись так, — весело посмеивается дед. — Хочешь общаться с этим парнем, твое право. Ты только не торопись с решениями, тем более, ему скоро в армию. А это минимум на два года, если ты не забыла.
— А я никуда и не тороплюсь, а армия это не каторга, уж кому, как ни тебе это знать, деда. — хмыкнула Вика.
— Что, ты и ждать его из армии будешь? — Удивляется дед.
— Буду, — упрямо говорит Вика, не отводя взгляда от собеседника, — Ты же меня знаешь, мое слово твердое.
— Знаю, моя девочка, — улыбается Виктор Петрович и раскрывает объятия — иди ко мне, я тебя обниму, моя хорошая.
Подхожу к уже знакомому мужику в дубленке. Я выгляжу точно так же как вчера, на мне та же ярко зеленая куртка, вязаная шапка и большие очки на половину лица. Между губами и зубами к меня ватные тампоны, так что, даже мать Юрки вряд ли узнала сейчас своего сына.
— Здравствуйте Валентин Павлович — улыбаюсь я мужчине как старому знакомому.
— Здравствуй Сережа! — приветливо кивает мне он. — У тебя все в порядке?
— Да, да Валентин Павлович. — Я растягиваю губы в улыбке, кривоватой из-за ватных тампонов во рту. — Может, мы с вами пройдемся немного?
— Давай пройдемся, — кивает мне он и повернувшись к соседу бросает — Саня посмотри за моими вещами.
Мы идем с Валентином Павловичем вверх по Гончарной улице. Я тихо спрашиваю у него.
— Монета при вас?
— Нет, но она рядом — так же тихо отвечает мне Валентин Павлович и спрашивает в свою очередь. — А деньги с тобой?
— Нет, но они рядом — отвечаю ему в тон.
— Где ты хочешь произвести обмен? — Насмешливо улыбаясь, интересуется попутчик.
— А давайте на Котельнической набережной там, где на нее выходит пятый Котельнический переулок ровно через полчаса. Я буду стоять прямо у парапета. Буду один. Вы тоже приходите один. Хорошо?
— Хорошо. — Кивает Валентин Павлович, искренне забавляясь. — Вы, молодой человек, явно пересмотрели фильмов про шпионов.
— Береженого бог бережет, — глубокомысленно отвечаю я.
Через полчаса стою на холодном ветру у Москвы реки и посматриваю во все стороны. Деньги находятся при мне. Они изначально были со мной, но я на всякий случай напустил туману, чтобы не было соблазна меня перехватить по дороге. Вижу идущего ко мне со стороны Садового Кольца Валентина Павловича. Он один. Ни подозрительных машин, ни людей нигде не заметно. Все же хорошо, что в это время, машина для советских граждан это роскошь, а не средство передвижения. Валентин Павлович подходит вплотную и кладет рядом со мной на парапет маленький желтый кругляшок в целлофановом пакетике. Я протягиваю ему туго перетянутую резинкой пачку десяток и кидаю взгляд по сторонам. Все чисто. Пока мой визави повернувшись спиной к дороге скрытно считает деньги, достаю из кармана кусок сланца и беру монету рукой в перчатке и делаю риску на камне, оставляя на нем след. Монету сразу убираю в карман. Достаю из другого кармана пакет со стеклянным пузырьком. Осторожно открываю пузырек, и капаю кислотой на след от монеты на камне. След не исчезает, и не зеленеет. Реакции нет. Значит это действительно золото. Теперь смотрю на ребро монеты, то есть на гурт, если говорить языком нумизматики. На нем читается надпись «Чистаго золота 1 золотникъ 78.24 доли (мцм)». Похоже на настоящий червонец, однако. Смотрю на закончившего считать деньги Валентина Павловича и киваю ему.