взамен не лезет к нам. Кроме того, насколько я понял, Жорж и большая часть его команды уже осенью уйдут на дембель, поэтому нам главное продержаться до этого момента, а там справиться с теми кто останется, будет гораздо проще.
Если я смогу подчинить себе «стариков», которые уже находятся на объекте, и заставить их нормально работать, а я это смогу, то, в свете скорого ухода самого Жоржа и большинства из его команды на дембель, руководство части будет заинтересованно, чтобы кто-то занял его место. В этом свете успешное, завершение командировки и сдача объекта, могут стать большим и жирным плюсом. В армии выживают сильные и полезные, надо лишь доказать, что я и тот и другой одновременно, и тогда, комбат может одним своим распоряжением дать нам иммунитет, надеясь наладить сотрудничество после дембеля Жоржа. А я совсем не против такого исхода. Тогда, заняв место Жоржа и опираясь на свою команду, которую мне еще только предстоит создать и подготовить к борьбе за власть, я смогу изменить порядки в части. С умными людьми всегда можно договориться, объяснив им альтернативу войне на уничтожение, ну а тупых отморозков мы зажмем в кулак, так что они и пикнуть будут бояться.
Первое испытание на пути к выбранной цели, ждет нас прямо сегодня. По прибытию нам нужно будет быстро привести к повиновению «черпаков» и «дедушек» из нашей части, которые уже месяц находятся в длительной командировке. По словам Приходько, на строительном объекте из наших сейчас всего девятнадцать человек: одиннадцать «духов», пять «черпаков» и три «дедушки». Они выполняют в основном подсобные работы. Там же работает небольшая бригада профессиональных строителей — шабашников во главе с опытным бригадиром. Эти строители выполняют работы, требующие более высокой квалификации. Сам объект — это школа, ремонт которой нужно кровь износу закончить к началу учебного года — то есть, через полтора месяца. Нынешняя команда, в сроки явно не уложится. Как не бился с ними Приходько, работа до сих пор шла ни шатко ни валко. Именно поэтому Роман Александрович и сделал ставку на меня и прибывших со мной из учебки парней. Почти удвоив количество рабочих рук, трудящихся на ремонте школы, он все же надеется уложиться в срок. Комбат тоже был заинтересован в скорейшей сдаче объекта, поэтому и не стал возражать против отправки в поселок дополнительной партии рабочих рук.
Сейчас старший среди солдат находящихся в командировке — это «дедушка», младший сержант Абаев или Абай. По словам прапора, работник из Абаева никакой, и организатор тоже. Он предпочитает с парой дружков бухать и ханыриться где-то по кабинетам, свалив все работы на «духов» и надзирающих за ними «черпаков». А те, в свою очередь, тоже особо не рвутся потрудиться на благо Отечества. Мне предстоит сместить Абаева и взять руководство всеми солдатами на себя. Приходько отдаст на месте соответствующий приказ, но на деле, ни Абаев, ни остальные старослужащие, так просто не отдадут власть, и, в лучшем случае, станут саботировать все мои команды, а в худшем, попытаются поломать прибывшее пополнение и снова взять власть в свои руки. Вот тут-то мне и нужно подавить сопротивление в самом зародыше и заставить всех нормально работать, и выполнять мои распоряжения. Работать будут абсолютно все: «духи», «черпаки», «дедушки». Я с моей командой, тоже будем вкалывать не за страх, а за совесть. Местных «стариков» надо будет поставить на работу отдельно, чтобы они не смогли припахивать вместо себя «духов», дать задание и контролировать исполнение, и никуда они не денутся, будут пахать как трактора в поле. Мы с Приходько заключили джентльменское соглашение, а я привык держать свое слово, тем более, что это полностью отвечает интересам нашей группы.
Миндальничать я ни с кем не собираюсь, не то сейчас положение, чтобы кого-то уговаривать или упрашивать. Буду действовать жестко. Вокруг меня уже сейчас сформировался своеобразный костяк группы. Это мои приятели еще с учебки: Рамазан Баиров и Рома Бергман, Сергей Карасев — который когда-то хотел подтянуть меня в свою команду, а ныне, признав силу, сам готов подчиниться и Эдик Ханикаев — крепкий уже взрослый парень из местных, сразу поддержавший наш бунт, с ним мы быстро сошлись в мнениях и целях.
Со своим ближним кругом, который образовали эти ребята, я уже все обсудил по дороге. У них сейчас появилась надежда нормально устроиться в этом бардаке и не лечь ни под дедушек, ни под Жоржа и его земляков. Занять достойное положение мы сможем только вместе, прикрывая спину друг другу и показывая пример остальным членам нашей группы. Власть будем брать сразу, жестко подавляя любую попытку к сопротивлению.
Через сорок-пятьдесят минут тряской и пыльной дороги, наш военный грузовичок прибыл в затерянный в степи рабочий поселок городского типа. Дома здесь в основном барачного типа одно и двух этажные. Около домов разбиты палисадники, высажены цветы и деревья, под которыми можно укрыться от изнуряющей жары. Рабочий поселок вырос около большого консервного завода, который производит овощные консервы из местной продукции. В основном здесь заводе делают знаменитую кабачковую икру, без которой в советское время было трудно представить полки продовольственных магазинов. Кроме того, здесь производится икра «заморская баклажанная», лечо, консервированные помидоры и прочая овощная консервация. В поселке большей частью проживают рабочие с завода со своими семьями.
В этом году руководство завода изыскало деньги на капитальный ремонт местной школы. Директор завода, является рачительным хозяином. Он заботится и о развитии самого завода и о прилегающем к нему поселке, создавая условия чтобы привлечь сюда квалифицированные кадры. Директор имеет давние плодотворные деловые отношения с майором Кабоевым из расположенного неподалеку стройбата. В самый горячий сезон, в конце лета — начале осени, когда на производстве очень нужны дополнительные рабочие руки, Кабоев, за немалую мзду, может отправить на консервный завод до пары сотен военнослужащих, сняв их с других объектов.
Должность директора завода, заставляет идти на некоторые компромиссы с законом. Почти у любого крупного советского хозяйственника, болеющего за свое дело, помимо официальной кассы имеется и теневая. В обществе тотального дефицита, если ты хочешь чтобы твое оборудование обслуживалось нормально, запчасти приходили вовремя, сырье было соответствующего качества, а специалисты хорошей квалификации, ты должен уметь всех заинтересовать. Кого-то продукцией, кого-то квартирой в поселковом доме, а кого то и «черным налом». И да, «наверх» тоже нужно отсылать немалую мзду за возможность работать спокойно и не бояться внезапных проверок. Взятки «наверх», полностью тебя не застрахуют от неприятностей, но некоторую защищенность они все же дают. Тотальная коррупция уже пропитала советское общество сверху донизу. Но в любом случае, после развала Союза, эта «ужасная» советская коррупция покажется невинной детской шалостью по сравнению с тем, что будет твориться на просторах всех без исключения осколков великой империи.
Стройбаты в советское время были хозрасчетными организациями и работали по официальным договорам. Часть работ по ремонту выполнялась официально, а другая часть выполнялась мимо кассы и оплачивалась «черным налом». От такой схемы работы выигрывали все. Директор мог короткие сроки сделать более качественный ремонт для курируемой им школы. Кабоев — положить себе в карман крупную сумму денег, а солдаты вырваться из душной атмосферы воинской части и почувствовать относительную свободу.
Присланные на работу «духи» вместе с «черпаками» ночевали одном из освобожденных от парт классов школы, превращенном в некое подобие казармы. Трое «дедушек» расположились отдельно, с гораздо большими удобствами, в соседнем кабинете, выбрав себе самые лучшие из представленных на складе коек и забрав себе оттуда по два-три матраса. Кормили солдат и строителей тут же в школьной столовой. Местные повара, по сравнению с армейскими, готовили гораздо лучше, да и продукты здесь были качественней, потому что овощи доставлялись прямо с местных полей, а мясо с заводской фермы. «Черпаки» и «дедушки» и здесь старались урвать себе лучшие куски, но даже в этом случае, остальные солдаты питались весьма неплохо.
Трехэтажное здание школы, обнесенное забором из красного кирпича, располагалось в центре поселка неподалеку от центральной площади. Мы выгрузились из машины, с интересом оглядывая большой двор школы, заваленный стройматериалами и грудами строительного мусора. Судя по виду здания, до окончания работ было еще далеко, поэтому понятно, чего так волновался Приходько. Не знаю, то ли изначально были поставлены нереальные сроки завершения ремонта, то ли рабочие затянули, но, чтобы сдать объект вовремя, здесь нужно будет ударно потрудиться.
К моменту нашего прибытия рабочий день еще не закончился. Сквозь распахнутые настежь окна первого этажа, откуда-то из глубины школы, раздавался пронзительный визг циркулярки. Около открытых дверей стояла бетономешалка, рядом с ней поддон с мешками цемента, большой металлический бак с водой и второй бак поменьше с готовым раствором, откуда голый по пояс смуглый солдатик, одетый в грязные армейские штаны и пыльные кирзовые сапоги, накладывал совковой лопатой раствор в лежащие на земле носилки. Второй точно такой же голый по пояс смуглый солдат, в это время курил, с интересом рассматривая выгружающееся из тентованного грузовичка пополнение. Чуть дальше, на поддонах застеленных матрасами, а поверх одеялами, на подушках восседали трое таких же голых по пояс солдат постарше, которые подогнув под себя ноги по-турецки, с непередаваемым восточным достоинством пили чай. Они словно аксакалы невозмутимо смотрели на нас не делая никаких попыток подняться, или хоть как то отреагировать на наше появление.
— Абаев, блядь, ты опять чаи гоняешь⁈ — Приходько, выскочив из кабины грузовичка, быстрым шагом направился к поддонам. — Работать, когда начнешь? Ты мне, сука, что решил окончательно все сроки завалить?