Щекам стало жарко, в горле почему-то пересохло, и я украдкой облизала губы.
Да, леди, которой меня представляет мать, так себя не ведут. Но они и не делают того, что я делала в комнате Эрика. И уж точно не чувствуют при этом отголосков возбуждения.
Бросила взгляд на примерного брата, и…
Смотрит!
Смотрит на мои губы и ухмыляется. Как будто догадывается, о чем я думаю.
Стыдно.
Щеки вспыхнули сильнее, а Эрик не отворачивается. Намеренно усугубляет все.
Выдержать…
Еще пара минут…
Ну вот и все, официальная часть была окончена, и нас отпустили. Перевела дыхание и поспешила выйти из гостиной. Главное – не бежать. Главное, чтобы никто не заметил и не принял за бегство. Начнут вопросы, а я не хочу.
Всего несколько шагов, и…
Я задохнулась от удивления, почувствовав, как мою руку обхватили жесткие пальцы.
– Не торопись, – прошептал Эрик мне на ухо.
А потом буквально схватил меня в охапку и втолкнул в какую-то комнату – небольшую и темную, совсем не подходящую этому дому. Голоса родителей и их гостей доносились сюда, хоть и звучали очень тихо.
– Что ты делаешь?! Придурок! – тут был бы уместен крик, но я шепчу.
Нельзя шуметь.
Нельзя – нас услышат, застанут вместе, и…
Я пытаюсь вырваться, стряхнуть с себя его руки, но где там!
Эрик прижимает меня к стене и наваливается так тесно, что не вырваться, невозможно даже пошевелиться. Убедившись, что я полностью в его власти, он усмехается и наконец отвечает:
– Забираю свое желание. Третье!
Глава 9. Шерон
Мне страшно.
Каким будет это желание? То, что мы в такой близости, никак не обнадеживает.
Но самое ужасное, что мама, Стив и их гости рядом. Они могут услышать…
– Это простое желание, – поясняет Эрик. – Просто стой и не дергайся.
Я замираю. Может, и правда? Может, он вообще за день подумал и понял, что наша сделка бессмысленна, и…
Задыхаюсь от неожиданности, когда он принимается расстегивать пуговицы на моей блузке. Ловко, быстро, всего несколько секунд, и теперь перед его глазами моя грудь, которую прикрывает только тонкий кружевной бюстгальтер.
– Так лучше, – констатирует он, – так твои соски ближе к моим губам.
Мне кажется, я глохну от его слов. В ушах шумит, перед глазами как пелена, все тело мелко дрожит. Меня пугает даже мысль, что он действительно может сделать то, что сейчас говорит.
– Не надо, – прошу его, пытаюсь пробиться к его голосу разума. Да, он только берет обещанное. Но не здесь же. И не сейчас… – Пожалуйста, не надо…
– То есть, не сразу? – переиначивает он мою просьбу.
И прикасается к моей груди.
Не губами, нет. А пальцами свободной руки. Делает это спокойно, как-то привычно, будто у нас уже были сотни ночей, и он знает, как я отреагирую на это прикосновение. И неспешно, будто просто дает мне возможность вспомнить, как это было, и принять как факт, что все опять будет так же.
К моему стыду, тело действительно отзывается, несмотря на мой страх, на то, что это впервые. И Эрик это видит. Оттягивает пальцами набухшие соски, ловит взглядом мой испуг, слышит мою просьбу не продолжать, и снова понимает так, как он хочет.
– Значит, только пальцами хватит. Ну что ж, попробуем так.
А в следующую секунду опускает голову вниз, и втягивает в рот мой правый сосок. Начинает посасывать его, через тонкую паутинку ткани, которая тут же становится влажной и даже прозрачной. И если бы он не видел моего возбуждения до этого, он бы узнал об этом сейчас.
– Нравится? – слышу его шепот.
Обессиленно качаю головой, но ему и не нужен ответ.
– Плевать… – роняет он и принимается за второй сосок.
Только теперь кружит вокруг него языком, ударяет по нему, дразнит, заставляет болезненно ныть, принимая эту грубоватую ласку.
Принимать.
А другого выбора не дает.
– Перестань… – хриплю в отчаянии я.
– То, есть так тоже достаточно, – усмехается он. – Ты меня радуешь. Попробуем еще что-то новенькое. Как тебе это?
И его ладонь начинает поднимать мою юбку.
Медленно.
Обманчиво медленно, будто я в любой момент могу отказаться.
А потом его пальцы касаются кромки моих трусиков, и…
– Пожалуйста, перестань… – я дергаюсь, попытаюсь освободиться.
Но ему плевать и на мой испуганный шепот, и на то, что бьюсь в его руках, словно птица.
Прижимается своим лбом к моему, опаляет горячим дыханием, а потом сдвигает мои трусики в сторону, и скользит пальцем вниз. По горячей коже, к самому сокровенному, не обращая внимания на то, что я не хочу.
– Не хочу… – слышу свой шепот.
– Утром мне показалось иначе, – слышу его ответ. – Проверим.
И он действительно проверяет, скользит пальцами у меня между ног. Я пытаюсь освободиться, но он вжимается в меня сильнее и еще сильнее припечатывая к стене. И единственный путь чтобы хоть как-то пошевелиться – это качнуться навстречу, к нему.
К его пальцам, которые опускаются еще чуть ниже, уверенно раздвигают мои нежные складки, и…
Он резко выдыхает.
Так же резко убирает руку, и я наконец могу снова дышать. Надеюсь, сейчас он отпустит. Отпустит меня. Он ведь понял, что я действительно не хочу…
Но он, прожигая меня взглядом, проводит пальцем по моим губам, заставляет открыться их, погружается в рот, скользит по моему языку. А потом убирает палец и вновь опускает вниз руку.
И да, я понимаю, чего он этим добился, когда уже влажный палец располагается у меня между ног. И начинает скользить по клитору, чуть нажимая на него, чуть оттягивая, надавливая костяшкой.
– Эрик… – выдавливаю, не веря, что он это делает.
– Мне нравится, как ты произносишь мое имя, – вместо того, чтобы остановиться, он продолжает.
А я…
А я вдруг чувствую то же, что и он – влаги становится больше, и это уже не слюна. Его палец скользит свободней, расслабленней, с каким-то удовольствием, которое начинает передаваться и мне.
Становится жарко, и это не только съедающий меня стыд. Не только отчаяние. Не только беспомощность, в которую он меня окунул.
Его настойчивые движения, его взгляд, который не отпускает, внимательно за мной наблюдая. Его губы, с которых пропадает пренебрежительная усмешка…
Сжимаю пальцы, задыхаясь от пронзившего меня осознания – я бы хотела прикоснуться к нему. Хотела бы провести ладонью по его волосам – непослушные, жесткие, такие ли они, какими кажутся…
– Эрик… – снова выдыхаю чуть слышно.
Меня пугает мое желание.
Пугает реакция моего тела.
Пугает взгляд его глаз, и его пальцы, которые становятся все смелее, уверенней, и пытаются проникнуть в меня. Я чувствую, как они скользят уже ниже, и если он…
– Не надо, прошу тебя… – повторяю без особой надежды. – Прошу тебя, Эрик…
Но он принимает мою мольбу.
Тяжело выдыхает, как будто отступить для него очень сложно, но его пальцы поднимаются выше. К клитору, легкое поглаживание, почти невесомое, а меня простреливает удовольствием. И я ничего не могу с собой сделать.
Развожу ноги шире, позволяю ему, хочу, чтобы он продолжал. Несмотря на голоса гостей и родителей, который сюда проникают. Несмотря на то, что я всего лишь отрабатываю желание. Его желание – не мое.
Но сейчас все смешалось: желания, мысли, что правильно, а что нет, что можно, а что под запретом.
Уловив мою реакцию, его пальцы становятся смелее, чем раньше. И уже не поглаживают, а потирают меня. Щедро подхватывают мою влагу, опасно скользят у входа, и снова возвращаются к маленькому бугорку.
Это так остро…
Так жарко, так волнующе, так удивительно и невозможно, что я прикрываю глаза. Не выдерживаю, не могу, это сильнее меня. Прикусываю губу, давя в себе стон, который может сорваться, но…
Словно наказывая за это, пальцы останавливаются.
Секунда.
Две.
А когда открываю глаза, встречаюсь с практически черной бездной, которая слишком жадная, чтобы я что-то оставила для себя.
– Не сдерживай себя, – жестко говорит Эрик.
И слегка поглаживает клитор подушечкой пальца, подсказывая, что именно он имеет в виду.
– Это… – облизываю пересохшие губы. – Это твое четвертое желание?
– Нет, – усмехается он. – Это твое желание. Которое я тебе позволяю.
Я хочу рассмеяться над абсурдностью его слов. Хочу сказать, что он слишком самонадеян, но…
Уже не пальцы. Он начинает поглаживать меня ребром ладони, а это… это меняет все, потому что захват уже больший, и потому, что я чувствую его не только в одной маленькой точке. А еще на эту ладонь так удобно насаживаться, когда она медлит…
Робкая попытка, может быть, первый раз потереться о его ладонь получилось случайно – не знаю. Может быть, это не я качнулась к нему, а он сильнее нажал. Но я не могу это выдержать.
И стон все же срывается.
Тихий, беспомощный, мой…
– Эрик… – шепчу я в растерянности.
А вот он наоборот действует еще жестче, уверенней, будто только и ждал этого. Перестаю понимать, где и с кем нахожусь. Перестаю думать о ком-то другом.
Вижу только его – как напрягаются мышцы руки, которой он ласкает меня. Как над его губой появляется капелька пота, которую мне хочется слизать языком, но я этого не делаю, нет. Не решаюсь.
Поднимаю руку и провожу по его губам.
Мне хочется хотя бы так – очертить его губы, узнать, какие они: жесткие, грубые, как его прикосновения, или же…
Его ладонь трет сильнее, и я беспомощна перед этой лаской – цепляюсь за плечи Эрика, чтобы хоть как-то удержаться в этой реальности. Потому что мой мир рушится, меркнет, заменяется огненными искрами, которые пронизывают все мое тело. Заставляя меня дрожать, извиваться, заставляя желать большего и тянуться за жесткой рукой.
– Еще… – шепчу, не в силах сдержаться. – Еще, пожалуйста…
Царапаю плечи Эрика, тяну его на себя, не отдавая в этом отчета. Пусть это выглядит как еще одно мое желание, не имеет значения. Но когда он снова прикасается своим лбом к моему, мне становится легче. Чуточку легче, потому что его губы так близко, и я слышу его рваное дыхание на своих…