Он бросил меня ради другой, а теперь врывается так, будто ничего не случилось.
Нужно быть сильной…
Я смогу, у меня все получится…
– Эрик, это Клэр. Клэр, это Эрик, – быстро протараторила я, стоило ему только оказаться на пороге гостиной.
Ещё не хватало, чтобы он успел ляпнуть что-нибудь такое, что Клэр слышать необязательно. А еще это был повод не смотреть на него, потому что я знаю – мой взгляд приклеился бы к его лицу, и он бы понял, как сильно мне его не хватало. Понял бы, что выдрессировал меня, как послушную дворняжку, которую можно пнуть, а она все равно будет нестись к хозяину с тапочками в зубах.
Боже, как же тяжело рядом с ним. Еще тяжелее, чем без него, потому что я не могу к нему прикоснуться, как раньше. Не могу обнять его, вдохнуть запах его тела, чтобы не травить запахом себя той, другой.
– Ого! – пройдя в комнату, он удивленно взглянул на мою подругу.
Удивление было искренним. Видно, и правда не ожидал, что я решу как-то разбавить наше уединение, которое до вчерашнего дня казалось мне прекрасным. Или же, что скорее всего, считал меня не вправе приглашать кого-то чужого в его дом.
Он ведь с первого дня открыто говорил, что здесь не место даже для меня. А тут вдруг моя подруга…
Что он сделает? Выставит ее вон, скажет мне, чтобы этого больше не повторялось, разозлится, хлопнет дверью, когда гостья уйдет, и…
Мне даже хотелось, чтобы он это сделал. Тогда я бы могла списать все на то, что ему хочется, чтобы в доме мы были только вдвоем. Он и я. И его злость, мое разочарование и обида – достаточно сильный коктейль, чтобы эмоции вырвались на свободу.
Пока же они бурлили внутри меня, не понимая, что происходит.
Эрик подцепил учебник, взяв его из моих рук, прочитал название предмета. Клэр жеманно бормотала что-то о том, как она рада с ним познакомиться и как много о нём слышала. Я заметила, как она разом подтянулась, приняла какую-то дурацкую, неестественно-соблазнительную позу, и сейчас буквально пожирала его глазами.
А он… он не мог этого не заметить и смотрел на неё со снисходительной самодовольной усмешкой. Для него это привычное дело. И как знать, возможно, стоит мне отвернуться, так же он смотрел на меня? А когда я уходила из его комнаты, посмеивался надо моей неопытностью и доверчивостью?
– Что, девушки, вам помочь? – на его губах мелькнула усмешка. – Я большой специалист по ночным подготовкам к экзаменам…
Одну он уже подготовил. Вернулся довольный, наверное, ученица оказалась хорошей, сделала все, как он и хотел.
Противно, как же противно… он был так близко, что я уловила запах женских духов…
Запах женских духов на нем.
– В самом деле? – не выдержав, я ехидно сощурила глаза и спросила. – Тогда почему же тебя отчислили из университета? Или так принято поступать с самыми одарёнными студентами – отпускать на несколько лет раньше, чтобы не мучались?
Сказала – и прикусила язык.
Сердце забилось как сумасшедшее, и в его стуке отчетливо слышалось: «Не надо… Шерон, не надо…»
Поздно.
Да, я понимала, что не стоит говорить этого вот так, при посторонних. Вообще не стоило этого говорить. Ведь на самом деле я так даже не думала!
Понимала, что нарываюсь, унижая его, но остановиться не могла, словно в меня вселился злой демон, а потом его ещё отхлестали плетьми обиды.
Я увидела, как недобро блеснули глаза Эрика, и дрожь пробежала по моему позвоночнику.
Что я наделала… что я наделала…
Я хорошо знала этот взгляд, и, к счастью, в последнее время на меня Эрик смотрел иначе – и я забыла, что от этого может быть жутковато.
В тот момент предчувствие неминуемой надвигающейся беды полоснуло меня второй раз за этот вечер, но что-то менять было уже поздно.
Слишком поздно, и не только для этого.
Если бы я могла откатить время вспять, если бы могла хотя бы чуть приглушить обиду, если бы мы были одни…
В эту минуту я буквально ненавидела Клэр, хотя ее вины не было. А еще больше – себя. Потому что я рушу все своими руками. Сама. Все воздушные замки, которые успела выстроить мысленно. И те хрупкие кирпичики доверия и чувств, которые мы выстраивали с ним вместе.
Я никогда не видела, как взрываются высотные здания, но сейчас даже слышала треск. И боль, как будто на меня стали осыпаться осколки.
– Ну академическими знаниями я, может быть, и не помогу, – взглянув на меня, с усмешкой сказал Эрик, – а вот, так сказать, создать подходящую атмосферу… Тут никто не справится лучше меня.
Подходящая атмосфера…
Не надо, молила его мысленно, не надо, лучше просто уйди сейчас…
И он взглянул на меня, как будто почувствовал мысленный зов. Но не услышал – возможно, из-за того, что обломки успели зацепить и его.
– Это было бы круто! – пролепетала Клэр со слащавой улыбкой, разбивая наш зрительный контакт. – Атмосфера – это то, что никогда не помешает.
Она окинула его таким томным взглядом, что мне стало тошно. Как же тошно… Тем более, что Эрик заговорщически ей подмигнул и расплылся в милой, но холодной улыбке, от которой я едва не замерзла.
– Минуту, – пообещал он и на какое-то время исчез.
А когда вернулся, в его руках было ведёрко со льдом. Бренди и стаканы он взял тут же, в баре.
Клэр встретила его появление радостным возгласом. Ну конечно – надраться вместо того, чтобы готовиться к экзамену, это ведь идеальный план? Такое ощущение, что именно этого она и хотела с самого начала. Мои крекеры и лимонад выглядели жалко в сравнении с тем, что ей предложил хозяин этого дома.
Эрик уселся напротив Клэр, протянул ей стакан. Он явно не собирался уходить.
– Так значит, вы с Шерон вместе учитесь?
– Именно так, – сказала Клэр с кокетливой улыбкой, отложив учебник в сторону.
Очевидно, она считала учёбу слишком скучным делом по сравнению с флиртом. А она флиртовала.
Они оба флиртовали!
Мне стало это понятно, стоило им перекинуться несколькими фразами. Эрик делал вид, что меня здесь просто нет. Да и Клэр быстро перестала обращать на меня внимание. Они были вполне увлечены собой и друг другом.
Клэр уже рассказывала, кто она и откуда, а Эрик без устали делал ей комплименты.
Слушать это всё у меня не было никаких сил. Боль, отчаянная боль полоснула меня с новой силой.
Я была зла на Клэр, чертовски зла. В конце концов, она моя подруга и должна была поддерживать меня, а не разговаривать с Эриком, нараспев растягивая гласные и как бы ненароком принимая соблазнительные позы.
Выглядело так, будто единственной причиной, по которой она затеяла нашу дружбу, была именно возможность подобраться поближе к Эрику, и, добившись своего, она потеряла ко мне всякий интерес.
Хотя…
Да так оно и было! И если бы я соображала достаточно хорошо, давно бы это заметила. Да она только о нем и спрашивала.
Я откровенно чувствовала себя лишней. Ненужной. Использованной. Причем ими двумя.
– …а потом я ей говорю, – со смехом щебетала она, – ведь гораздо удобнее учиться вместе! Так больше запомнится! И вот я здесь.
Больше запомнится? Даже мне, хотя я уткнулась в книгу и изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на формулах, не запомнится ни черта, кроме её журчащего голоска и заинтересованного, разгоревшегося уже взгляда Эрика.
И хоть я понимала, что спровоцировала всё это сама, притащив её сюда, не разгадав вовремя её план, присутствовать рядом было категорически невозможно.
Я резко поднялась, выпрямила спину, взяла учебник и планшет с конспектами и сказала:
– Смотрю, ваша вечеринка в самом разгаре. Боюсь, мне придётся её покинуть.
Я направилась к своей комнате. Откровенно говоря, я ожидала, что кто-то из них меня остановит. Нет, разумеется, я бы не осталась. Но они должны были хотя бы попытаться.
Хотя бы кто-то из них!
Уж не знаю, на что я рассчитывала, но услышала за спиной совсем другое:
– Наша Шерон такая заучка! Ее только учеба и интересует, – сказал Эрик со снисходительным смешком. – Ого, смотрю, твой бокал совсем пустой! Надо это исправить…
Я влетела в свою комнату, заперлась изнутри, уже не сомневаясь, что сделала это зря.
Никто не пойдёт сюда искать меня или приглашать вернуться присоединиться. Этим двоим неплохо и наедине.
Сейчас я ощущала какое-то странное, болезненное удовлетворение от происходящего, словно говорила сама себе: «Видишь, Шерон, ты же видишь, что он за человек. На что вообще ты могла надеяться? Чего ради собиралась совершить самую большую ошибку в своей жизни?»
Как ни странно, это немного успокоило. Как обычно успокаивает осознание того, что ты поступил правильно. Пусть даже это получилось случайно.
И я действительно смогла приняться за учёбу и даже сосредоточиться на ней. Это важнее сейчас.
Я вынырнула из учебника, когда прошло хороших часа два, и обнаружила, что мне не повредили бы пара сэндвичей. Умственный труд всегда изматывает. Я поколебалась недолго. Чтобы добраться до кухни, мне придётся пройти рядом с гостиной. А идти туда мне не хотелось.
Или хотелось?..
Какая-то часть меня отчаянно сопротивлялась, а другая с ненормальным болезненным мазохизмом желала знать, что там происходит – увидеть собственными глазами как Клэр, развалившись в кресле, щебечет всякую хрень, а Эрик делает вид, что ему интересно.
Может быть, его глаза скажут больше, чем он, и я пойму, что он скучал, ждал, когда я избавлю его от подруги…
После недолгой битвы победила та часть, которая хотела выбраться из комнаты. Это было несложно, потому что голод оказался на её стороне.
Я вышла из своей комнаты, прислушалась. В гостиной царила тишина – во всяком случае, ни низкого голоса Эрика, ни томного – Клэр не было слышно.
Внутри шевельнулась какая-то надежда – вполне возможно, что, когда я ушла, Эрику больше не было смысла флиртовать с моей подружкой? Он ведь мог делать это мне назло. А когда нет зрителей – к чему продолжать представление?
Я уже почти поверила в такой исход. Эрик ушел к себе, а Клэр, оставшись одна, вынуждена была признать, что её план провалился, и всё-таки взяться за учёбу. Или же она просто ушла. Обиделась и ушла, не попрощавшись.