Верю. Улыбаюсь. И мне кажется, я готова, правда готова. Пытаюсь расслабиться, когда головка его члена надавливает на нежную плоть. Но как только он входит, сжимаюсь, судорожно хватаю ртом воздух и натягиваю путы связанными руками.
Боль. Боль такая сильная, мне кажется, она пронизывает насквозь меня, и я просто не выдержу. Мне кажется, к этому невозможно привыкнуть. И невозможно понять, как это может кому-то нравиться.
Зажмурившись, пытаюсь привыкнуть, переждать ее и то, когда это закончится, и…
А он не позволяет мне этого.
Поцелуи… рассыпь поцелуев, как трогательные лепестки цветов… на моих щеках, возле моих зажмуренных глаз… на плотно сжатых губах… которые раскрываются…
Потому что поцелуи стирают боль, вновь забирают себе.
И потому, что его шепот, хотя слов разобрать не могу, заставляет меня вновь довериться и расслабиться.
Открываю глаза, всматриваюсь в лицо Эрика – ого, а он волнуется больше меня. Я даже хочу улыбнуться, но не успеваю. Он вновь начинает двигаться.
Медленно.
С каждый разом проникая в меня все глубже и глубже.
А чтобы я поскорее привыкла к этому вторжению, чтобы поняла его преимущества, вниз, между нашими телами, опускается ладонь, и пальцы тут же начинают поглаживать клитор.
Нежно.
Так нежно, что я начинаю хныкать, и…
Сама не понимаю, в какой момент мои бедра начинают двигаться навстречу. В какой момент я перестаю чувствовать боль, а легкий дискомфорт и жжение стираются лаской – томительной, захватывающей меня в свой плен и заставляющей повторять:
– Еще… не бойся, не бойся, мне нравится… хочу тебя еще больше…
Но он все равно сдерживается. Я вижу, как медленно ползут капельки пота по его вискам, тянусь вверх и слизываю их. И вот тогда он со стоном срывается.
Нет, движения не становятся резкими, но они углубляются. Теперь я принимаю его уже полностью.
И поцелуи, и прикосновение его пальцев, и размашистые движения, и то, с какой непередаваемой нежностью он на меня смотрит – все это сжимается в тугой комок, который все разрастается. А потом…
Я даже не понимаю, что происходит.
Меня как будто выбрасывает из этого мира.
И откуда-то издали я слышу протяжный стон, который вторит моему, еще не остывшему на губах…
В себя я прихожу медленно и неохотно. Это настолько прекрасные и новые ощущения, что хочется их удержать. Но Эрик настойчиво возвращает меня в реальность. Нежным шепотом, дыханием на моих губах, теплым душем, под которым мы вдруг оказываемся.
Утомленная, разнеженная, я никогда еще не чувствовала себя настолько живой.
Но мне все равно было мало. Мало его. И я с жадностью водила пальцами по его лицу, с какой-то ненасытностью задавала вопросы, чтобы только слышать голос, его голос.
– Как ты меня нашёл? – спросила я, когда все остальные вопросы закончились.
– А как я мог тебя не найти, если все тусовки только и трещат об отчаянной девчонке на Феррари, а кое-кто даже надеется увидеть тебя на большой гонке.
– Он меня там увидит, – я мечтательно улыбнулась, а Эрик неожиданно переменился в лице.
– Что? Ведь это сейчас ты не серьезно?
– Абсолютно серьезно.
– Нет, ты не должна, это очень жесткая гонка, и она точно не для девчонок! – уверенно заявил он. – И твоя машина, не знаю понимаешь ли ты, но сейчас это просто груда дорогого металлолома. Я запрещаю тебе.
– Запрещаешь? – вот это уже было неожиданно. – Боюсь, ты опоздал, я уже в списках и за меня уже внесли взнос.
Брови Эрика поднялись вверх.
– И кто же у нас такой шустрый?
– Сэм, – ответила я.
Я хотела объяснить, кто такой Сэм, но Эрик остановил меня жестом: он это отлично знал и без моих объяснений.
– Ерунда, – отмахнулся он. – Я верну ему деньги. А ты никуда не поедешь. Ты не готова. Ты не можешь. И вообще это не женское мероприятие.
– В самом деле? – я сузила глаза. – Тогда почему же я видела в списках твою Лори?
– Ну ты скажешь, – хмыкнул он. – Лори – это совсем другое дело.
Если бы даже он хотел задеть меня сильнее, он бы не смог придумать ничего лучшего.
Лори, гребаная Лори!
Она опять встала между нами.
Странно, ведь я легко простила ему Клэр, но одно упоминание об этой невысокой девице с жестким взглядом просто размазало меня ровным слоем по полу. Прошло каких-то пару часов, с тех пор как он пообещал мне, что теперь только мы и никого больше, и вот пожалуйста.
Снова Лори. Особенная Лори. Не такая как все. Избранная.
Я не могла больше слышать этого имени. Не могла даже смотреть в сторону Эрика, который так ее превозносит. Меня душила обида, злость, разочарование. Они гнали меня вперед. Куда угодно, без разницы, но здесь оставаться я не могла, задыхалась.
Вскочив с кровати, я судорожно принялась выискивать свою одежду. Брюки, блуза… бюстгалтера нет, не нашла – и не нужен! Пусть остается на память вместо меня. Потому что я не останусь.
– Шерон… – Эрик сначала звал меня, не понимая, что происходит, потом попытался обнять, остановиться.
– Не прикасайся ко мне, – процедила я зло, сбрасывая с себя его руки. – Никогда больше не прикасайся ко мне!
– Шерон… – снова начала он.
– И имей в виду, – развернувшись к нему, взглянула прямо в глаза. – Я буду участвовать в этой гонке, и я ее выиграю!
Выскочив за двери квартиры, я часто дышала, слезы сами катились у меня из глаз.
Но я заставила себя не останавливаться, двигаться дальше.
Как я могла поверить тому, кто думает только о себе? Как? Впрочем, он думал не только о себе.
А о себе и о Лори.
Глава 22. Шерон
День, которого я ждала и которого боялась, наступил.
Сэм буквально не отходил от меня. Ну еще бы! Я ведь его главная ставка. Эта чрезмерная, но от этого не менее трогательная забота, которой он меня окружил, не могла не вызвать улыбку.
С утра мне пришлось выпить витаминный коктейль. Сэм несколько раз позвонил узнать: хорошо ли я спала. Впрочем, так было даже лучше. Это не давало мне возможности думать о том, о чем не хотелось.
И вот все началось!
Первая жеребьёвка. Я с разочарованием понимаю, что моими соперниками не будут ни Эрик, ни Лори. А мне хотелось сразу же доказать им, что я могу быть лучшей. Но нет, удача сейчас была не на моей стороне.
Первый заезд я выиграла.
Сэм встречал меня как тренер боксера с ринга – разве что полотенцем не обмахивал. Второй заезд, третий, четвёртый. В некоторых я зритель. Например, в том, где Эрик соревнуется с Лори. Вот уж как повезло.
Теперь он, конечно, продемонстрирует свое особое отношение и уступит ей. Я так думала, но ошиблась.
Схватка была серьезной. И победил Эрик. И когда это случилось, до меня вдруг дошло: а ведь это все, это финал!
Финал, в котором остались мы двое.
И предстоит схватка не на жизнь, а на смерть. Я не собиралась уступать ему, и он мне кажется тоже.
За все время гонки он ни разу не подошел ко мне. Впрочем, я не слишком этого хотела. Сэм и другие участники нашей банды не давали мне почувствовать себя брошенной. Скорее наоборот: возможно, я предпочла бы чуть меньше внимания.
Решающая гонка…
Мы стартовали.
Я сосредоточена, лечу навстречу финишу, на повороте вырываюсь перед. И в принципе понимаю, что уже можно праздновать победу.
Еще одного удачного участка, где можно меня обогнать на этой трассе просто нет.
Я смотрю на автомобиль Эрика в зеркало заднего вида, и вдруг…
О боже, все дальнейшее происходит как в замедленной съёмке.
Он совершает ошибку, маленькую, микроскопическую, но на такой скорости любая ошибка может стать роковой. Я понимаю, что именно это и произошло: машину Эрика разворачивает и она, кубарем перекручиваясь в воздухе, летит на обочину.
Черт! Я не могу притормозить резко, но все же снижаю скорость, едва не повторив его путь. Чудом справляюсь с управлением, подъезжаю к месту аварии и бегу.
Бегу туда, где лежит его машина.
Бегу, не видя дороги, не чувствуя сердца, умирая от ужаса, потому что мне кажется, что я едва передвигаю ногами, а нужно поторопиться.
Открываю дверцу, и первое, что я вижу – это кровь. Черт возьми, откуда так много крови?
И тут же понимаю: он изранен так, что вообще кажется одной сплошной раной.
Эрик, Эрик, пожалуйста, только живи.
Не знаю, произношу ли я это вслух или молюсь кому-то, кто может услышать, помочь, потому что я бессильна. Я ничего не могу, даже дышать. Не могу дышать, потому что Эрик…
У меня текут слезы, я пытаюсь вытащить его из машины, но ничего не получается, а главное: руки так дрожат, что я не могу даже нащупать венку на шее, чтобы выяснить: жив он или нет.
Не знаю, сколько проходит времени, потому что секунды становятся слишком длинными.
Но наконец кто-то оттаскивает меня от машины, я слышу вой сирены скорой помощи. Не помню, как добралась до больницы. Единственное, что смогло проникнуть в мой разум – это то, что Эрик жив. И находится в тяжелом состоянии. Прямо сейчас идет борьба за его жизнь.
Я сижу и гипнотизирую дверь, из-за которой выйдет врач и скажет, чем закончилась эта борьба.
Он справится.
Он ведь справится, верно?
Ради меня. Ради нас. Ради того, чтобы я просто еще раз смогла увидеть его.
Он сможет, я знаю…
Господи, пожалуйста, пожалуйста, молю тебя, подай какой-нибудь знак, что с ним все будет в порядке!
И тут у меня в руках неожиданно оказывается стаканчик с чем-то горячим, в нос ударяет запах каких-то трав. Поднимаю взгляд на того, кто сунул мне в руки стаканчик и вижу Лори.
Лори… снова она…
Только сейчас у меня нет сил ни на ревность, ни на злость. Пусть бы они с Эриком были вместе и счастливы. Я бы это как-то пережила. Главное, чтобы он был жив.
И я спрашиваю то, что не рискнула бы совсем недавно.
– Ты его любишь?
– Да, конечно, – отвечает Лори.
Я должна была бы испытывать боль по этому поводу, но уже не могу. Слишком много другой боли – отчаянной, чудовищной. Невозможно представить, что Эрика не станет.