а. Как здорово в это время отведать вначале гамбургера в «Глиняном кувшине», потом полакомиться двойной порцией мороженого в «Миллере»! Несмотря на недовольство преждевременным замужеством своей дочери, родители Грэйс не прекратили посылать ей деньги. Вместе с небольшой стипендией Томми молодоженам хватало денег на жизнь, тем более что Грэйс продолжала питаться в общежитии. Она проводила у Томми все свободное время, прилежно играя в семейную жизнь. Там-то ее и застал телефонный звонок.
В комнате Томми зазвонил телефон, и Грэйс, естественно, взяла трубку. А почему бы, собственно, и не взять? Ведь Грэйс здесь не посторонняя, она как-никак жена Томми. В трубке послышался женский голос, попросивший к телефону Томми Паттерсона.
— Извините, — ответила Грэйс, — но его сейчас нет. А что ему передать?
— Можно узнать, с кем я разговариваю?
— Это его жена.
— Жена Томми?! — удивилась женщина. — Вот это да… Интересно. — Ничего не объясняя, женщина положила трубку.
С того звонка прошло две недели. За это время Грэйс с огорчением обнаружила, что менструация в положенные сроки не наступила. Может быть, это просто от нервного напряжения, вызванного недавней свадьбой? — мучилась сомнениями Грэйс. Но все сроки прошли, что же это такое? Грэйс подошла к столу Томми, где был календарик с помеченными днями менструации, и в очередной раз начала считать, сколько у нее дней задержки. Как раз в этот момент у входа в подъезд раздался звонок.
— Комната Тома Паттерсона, — послышался голос вахтерши по внутренней связи, — находится на втором этаже слева от вас.
Грэйс засуетилась. К Томми идут гости! Томми не должен разочароваться ее умением принимать гостей.
Когда в дверь постучали, Грэйс уже была готова. Но три человека, появившихся на пороге, совсем не походили на студентов.
— Здравствуйте, — приветствовала гостей Грэйс в простой среднезападной манере.
— Вы, наверно, жена Тома? — спросила женщина. Но и теперь, даже при виде необычных гостей, Грэйс до самой последней секунды не догадывалась, что между этим визитом и звонком двухнедельной давности существует прямая связь. — Мы с вами разговаривали по телефону.
Ничего не подозревающая Грэйс на это согласно кивнула.
— Я Одель Паттерсон, — продолжила женщина. — Это Си Хэмптон, а это адвокат Вэйн Харрис.
— О! — Грэйс заволновалась. Адвокат, пронеслась у нее в голове мысль. Случилось несчастье?
— Можно войти? — попросила Одель.
— Да, конечно, пожалуйста. — Грэйс показала гостям, где они могут сесть. — Может быть, вы хотите чего-нибудь выпить?
— Нет, не надо, спасибо, — ответил Си Хэмптон.
Грэйс совсем оробела.
— Вы, наверно, родственница Томми? — спросила Грэйс, заискивающе улыбаясь Одель. — У вас такая же фамилия, как и у него.
Одель улыбнулась в ответ вежливо, но холодно.
— Я его жена.
Глава 15Мне отмщение, и аз воздам
— Я уничтожу этого мерзавца, — прямо заявила Одель Си Хэмптону. Сказала она так сразу после того самого телефонного звонка, когда наткнулась на Грэйс и выяснила, что Томми, в довершение всех его грехов, еще и двоеженец.
В этот момент Си находился в штате Луизиана. То ли слышимость по телефону была плохая, то ли Си принял слишком приличную дозу в баре, но он понял это буквально и ответил Одель очень серьезно:
— Слушай, этим займусь я.
— Его надо кастрировать, — продолжала возмущаться Одель, выплескивая накопившийся гнев. — С тех пор как он от меня смылся, я жила в нищете, вынуждена была работать и одновременно заботиться о Юлии, мне пришлось выживать одной в этом холодном, жестоком мире, а этот поганец хорошо устроился, пригрелся в теплом местечке в университете, писал диссертацию. Да к тому же он еще заимел вторую жену! Женился, мерзавец, не разведясь со мной!
— В делах, касающихся закона, чем меньше эмоций, тем лучше, — попытался Си мудростью охладить ее праведный гнев.
— Си! Я уже никогда не приду в себя! Каково это! Знать, что он пользуется ею, а до этого пользовался мной.
— Но теперь он у тебя в руках!
— Лучше бы я ничего не знала о нем!
В конце концов Одель позволила Си убедить себя в том, что все хлопоты в этом деле он возьмет на себя, а Одель будет лишь молчаливым свидетелем. Главное, подчеркивал Си, чтобы Одель не болтала чепухи. Одель чувствовала себя оскорбленной и одновременно испытывала облегчение — как хорошо, что на свете есть кто-то, кто готов снять с твоих плеч тяжкое бремя. Ведь она все-таки женщина, ей нужен, очень нужен мужчина, на которого можно опереться. И вот такой мужчина у нее теперь есть. Этот мужчина — Си.
И вот Одель в Анн-Арборе. Какие здесь охватывают ее чувства? Прежде всего сострадание к этой миловидной, по растерянной девочке, которую зовут Грэйс. Грэйс не кто-нибудь, а Паттерсон.
— Вы на самом деле не Паттерсон, — заметила ей Одель как можно более добрым тоном.
— Тогда я Грэйс Мэндлин. Но я не верю вам.
Одель внимательно рассмотрела ее. Тоненькая молоденькая девушка, впечатлительная, субтильная. Одель всегда обращала особенное внимание на девушек с таким телосложением. Она и сама когда-то хотела так выглядеть, но это ей плохо удавалось. Это, наверно, из-за того, решила для себя Одель, что я по натуре женщина плотного телосложения — круглое лицо, большие груди, широкие и объемистые бедра. А у Грэйс даже прическа такая же, как у девочек — длинные и неуложенные волосы.
На трех нежданных гостей Грэйс смотрела с явной тревогой. Сразу видно было, что она не просто в затруднении — она ошеломлена. Она напоминала дрожащего зайчонка, внезапно выхваченного из темноты ярким светом прожектора.
— Что вы имеете в виду, когда говорите, что были за ним замужем? — безуспешно пыталась понять Грэйс.
Одель изящно сняла перчатки, положила их на колени.
— Мы поженились с ним, когда вместе учились в Корнелльском колледже, — начала объяснять Одель. — Он совратил меня, взял меня замуж, сделал беременной. Разве он никогда не говорил о Юлии, нашей с ним дочери?
У Грэйс от потрясения отвисла челюсть. Казалось, вот-вот ее хватит удар.
— Не верю, — вымолвила она. Естественно, легко ли ей было поверить в такое? Если бы то, что сейчас сказала ей эта женщина, действительно оказалось правдой, то тогда…
— Юлия родилась в 1963 году, — продолжала Одель. — Хотите взглянуть на ее фотографию? Одель открыла сумочку, достала карточку. — Впрочем, Том не видел свою дочь с 1965 года, с того момента, как он сбежал от нас, сняв перед этим с нашего общего счета в банке все деньги. И я ничего не слышала о нем до недавних пор. Так бы я до сих пор пребывала в неведении, если бы случайно не наткнулась на его очень занятную статью по вопросам демографии в журнале «Общество сегодня».
— Он готовится защитить диссертацию, — выдавила из себя Грэйс.
— Как мило.
— Мне надо позвонить. — Грэйс встала.
— Не спешите, — вмещался в разговор адвокат Вэйн Харрис и повернулся к Си и Одель: — Ни к чему, чтобы он узнал, что мы его обнаружили. Кто знает, не сбежит ли он снова?
— Я не собираюсь звонить Тому, — сказала Грэйс. — Я хочу поговорить со своим отцом. Он подскажет мне, что надо делать..
Одель растрогалась. Бедная девочка! Она такая юная, такая глупышка, ну точь-в-точь как сама Одель в пору влюбленности в Тома Паттерсона.
— Я пойду с ней, — вызвалась Одель.
— Нет, лучше подождем, пока придет Паттерсон, — возразил Си.
— Си, но у кого же еще она сможет найти поддержку? Мы не можем оставить ее в беде одну. Я слишком хорошо помню, как переживала, когда это случилось со мной. — Одель встала, взяла Грэйс за руку и проводила ее вниз по лестнице к междугородному телефону-автомату.
На всякий случай Одель вначале узнала у Грэйс номер телефона, осведомилась в справочной, действительно ли этот код относится к городу Гранд-Рапидс, и только потом попросила телефонистку соединить ее с этим номером. У Одель засосало по ложечкой, когда она выслушивала горькие излияния Грэйс отцу.
— Папа едет сюда, — со слезами на глазах сказала Грэйс, повесив трубку.
— Не горюйте, ваш брак не действителен. Радуйтесь, — утешила ее Одель, ласково убирая ей с лица волосы.
— Я такая дура.
— Мы женщины, — пожала плечами Одель.
Они поднялись обратно в комнату с намерением дождаться прихода Тома — устроить подлецу засаду. Грэйс точно не знала, когда он придет. У него «так много работы со студентами» — эти его слова Грэйс теперь понимала иначе.
Через три часа послышались шаги по лестнице.
— Это он, — шепнула Грэйс, соблюдая конспирацию.
Одель встала, готовая убить проклятого кобеля.
Ничего не подозревающий Томми Паттерсон открыл дверь и с улыбкой вошел в свою комнату.
Сияющая улыбка молниеносно сменилась удивлением, удивление стремительно переросло в панику. Он круто развернулся и собрался было задать стрекача, но Си вовремя схватил его и развернул обратно, заломил ему руки за спину. В дело вступила Одель — грациозной походкой на высоких каблуках она подошла к Тому и врезала ему ногой по яйцам.
Бедняга схватился за свое мужское достоинство. На всякий случай Си оседлал Тома, чтоб тот не очень-то дергался. В эту драматическую минуту адвокат Вэйн Харрис любезно предъявил Тому разводные бумаги и объяснил ему юридические аспекты его незавидного положения. Потом Одель начала умолять окружающих разрешить ей еще раз врезать по главному органу полового экстремиста, и в этот момент дверь резко распахнулась и чуть не слетела с петель — в комнату ураганом ворвался Дэйл Мэндлин, отец Грэйс.
Грэйс, конечно, знала, что ее папа — человек богатырской силы. Но всю его непомерную мощь она осознала лишь тогда, когда он вздернул Тома за волосы так, что Си, сидевший на Томе верхом, полетел кубарем. Одной рукой Дэйл пригвоздил Тома к стене, не давая ему упасть, а другой бил и бил его.
Бедный Дэйл Мэндлин! К приходу полиции костяшки на его кулаке кровоточили. Полиция хотела арестовать его за зверское избиение, но положение спас Си Хэмптон.