– Ну правильно. Зараза к заразе же не липнет, – подтвердила я. – Они просто не выдерживают твоего невыносимого характера.
– А не надо меня выносить, я как золотой унитаз – самая большая ценность в доме, – выдал кот.
– И не насра…
– Да, а только любоваться и хвастаться, – важно закивал Сёма.
– Пошлю его на-а-а… – обнималась с бутылью Ниэла.
Какой по счету? Мои способности к точным наукам нивелировались после третьего полного бокала вина.
– Я тебя преду…рж… придупри… – Язык заплетался. – В общем, будешь нарываться, станешь тара…какашкой.
– Сама такая, – блеснул глазами кот. – И зачем я только сиганул за тобой в эту воронку? Лопал бы сосиски, хозяйничал в доме – красота же!
– Цыц!
– А напоследок я-а-а ска-ажу! – завопил Сёма, отчего я запустила в него яблоком.
Фамильяра сдуло. Куда-то под кровать, где уже схоронился Ар’ахат. После второго бокала нам с Ниэлой захотелось отыскать мурлыкалку у котов, а ирбис не оценил своего счастья. Сбежал. Ни ушки потрогать не дал, ни за хвост подержаться.
– Эх, – вздохнула ведьмочка, ударившись в минорное настроение. – Хорошие песни у вас в мире. Душевные, ик. Не то что у нас: «Песнь про демона, искавшего свой рог», «Сизые дали гномьего счастья», «Дикий гон черных псов», «Как ведьма фамильяра купала». Скукотища.
– Да-а… – протянула я. – Скудный репертуарчик.
– Добавочки? – выудила из мешка новую бутыль Ниэла.
Ведьма оказалась запасливой барышней. Она открыла портал в кладовую, спрятала его в мешке, и теперь мы были обеспечены выпивкой, провизией – всем, что душа пожелает.
– Такие маленькие девочки, куда только влезает? – высунул морду из-под кровати Сёма, чтобы тут же словить пригоршню светящихся шариков, что я в него запустила. Под градусом колдовалось веселее и легче. – Ай! Тигру мяса не докладывают!
– Ур-р, – согласился с недовольством кошачьего собрата ирбис.
– Дорасти еще до тигра, мохнатый, ик!
– Ха-ха! – словила веселинку Ниэла. – Я только поняла связь между глистами и характером. Ха!
«Как до жирафа», – прокомментировала ехидна.
«Хорошо хоть, вообще шутки понимает, – осадил ее разум. – Различие менталитетов – это вам не хухры-мухры».
– Голя, – скомандовала я, прищелкнув пальцами. – Скучно!
Фальшивый Генрих стоял возле наших кресел и старательно работал вентилятором – я даже опахало наколдовать смогла, – а тут сразу встрепенулся. В одной набедренной повязке он изобразил лунную походку, позволив любоваться скульптурно вылепленным телом.
Кубики были прекрасны!
«У некроманта не хуже», – пискнул внутренний голосок.
«О предателях как о мертвецах!» – тут же шикнула ехидна.
– Гоп-стоп, – басил мужчина. – Мы подошли из-за угла.
Оказалось, в голема можно вложить любые навыки и знания, а вот вынуть… Я даже боялась подумать, чему еще мы научили его в пьяном угаре… Впрочем, не до мыслей мне сейчас было. В стадии «шальная императрица» любые проблемы по колено.
– Хорош, чертяка, – констатировала я, подперев подбородок кулаком. – Так и просит соблазниться.
– Без вариантов. У Генриха есть Белла, ик! – выдала Ниэла. – Они еще сопротивляются своему счастью, но их младшенькая станет истинной парой моему старшему сыну.
– Ой-ой! Давай без этих сложностей, – закатила глаза я. – У меня главный процессор виснет от твоих замесов.
– Пардоньте, – хихикнула ведьмочка, переняв от нас с Сёмой некоторые словечки.
– Эх, всех годных мужиков еще котятами разобрали, – пожаловалась я. Не то чтобы я собиралась примерить роль императрицы… Просто сейчас, как никогда, хотелось любви и ласки.
– У тебя свой имеется.
– Хто?! – выпучила глаза я. – Чудовище?
– Ну, – отправила в рот виноградинку Ниэла. – Или, скажешь, недостаточно хорош?
– Он от меня отказался, – всхлипнула я. – Отдал на растерзание империи, приговорил к будущему в виде сувениров и артефактиков. Ик! Нена…вижу! Или люблю?
– Как я тебя понима-аю, – с видом знатока в лямурных страдашках закивала ведьма. – У нас вот с Лукасом…
– Опять началось, – простонал Сёма. – По десятому кругу уже… Пощадите мои у-ушки!
– А Рон просто не верит, что достоин такой, как ты, – пожала плечами ведьма. – Вот и решил отойти в сторону, уступить дорогу твоему счастью. Благородный, ик!
– Пусть засунет свое благородство знаешь куда? – зашипела я. – Все мужики – козлы!
– Мурка, я твой муреночек! – взвыл новым залпом голем.
– Кроме Голи разве что, – сменила гнев на милость я и довольно резво оказалась напротив мужчины. – М-м-м?
– Чай, кофе, потанцуем? – блеснул глазами фальшивый Генрих.
– Маэстро, музыку! – скомандовала я подруге.
Ниэла прищелкнула пальцами, и зазвучало страстное танго. Я взяла Голю в оборот. Божечки, что я вытворяла!
Где-то вдали стал трубить сигнал тревоги.
– Императора хватились, – совершенно спокойно, словно промежду прочим, сказала Ниэла.
Но мне было не до волнений. Я как раз только в раж вошла: сорвала повязку с Голи, он крутанул меня и отпустил в полет… Затормозила я, впечатавшись в твердую грудь Генриха.
– Шалунишка, – хмыкнула я, проведя пальчиком по его ключице.
– Скучно, – пожаловалась Ниэла.
– Гоп-стоп, мы подошли из-за угла! – загорланил дурным голосом Голя. Где-то за моей спиной…
– Генрих?! – окосела от изумления я. – Настоящий? Ик! Или у меня в глазах двоится?
– Не вели казнить, вели слово молвить! – тут же кинулся ему под ноги Сёма, сориентировавшись быстрее. – Эта пьянь…
– Говорила мне матушка никогда не связываться с ведьмами, – пробурчал император, – но нет же, судьба сталкивает. Наказание мне такое, всю жизнь нянькаться с дурным колдовским народом?
– Настоящий, – расплылась в пьяной улыбке Ниэла. – Возмущается очень натурально, и Ар’ахат исчез. Значит, они слились. Сли…лись, хих!
– Срочно издам указ, чтобы ведьмы не собирались больше… одной на квадратный километр, да! Поодиночке с вами легче справиться.
– Ой, – пискнула я. – С возвращеньицем, что ли…
И ресничками кокетливо захлопала, а вдруг прокатит? Я же милая, я же жить хочу.
Генрих нахмурился.
– Опять плохо? – спросил он. – Не долечилась?
– Все мужики козлы, – опять вырвалась из меня истина.
– Мурка, я твой муреночек! – пошел вразнос Голя. Он-то обучился реагировать на определенные фразы.
Генрих изменился в лице.
– И что же вы делали с моим клоном? – зловеще прошипел император.
– Все для тебя-а! Рассветы и туманы! – расставил руки голем и пошел тараном на императора. Тот вытаращил глаза и стянул подушку с кровати.
– Не подходи, – предупредил он, прикрывая самое дорогое. Причинное место, ага. – Зашибу.
Голя встал как вкопанный и только мышцами зазывающе играл.
– Иногда «нет» означает «да», – голосом стриптизера соблазнял он и делал поступательные движения тазом. – Не пугайся, не пугайся, детка-а. Заходи в мою большую клетку!
– Он сломался? – спросил Генрих.
– Хочешь мне помочь? Только на одну ночь ты притворись моей, – манил Голя.
– И я сказала: «Оу, е-е-е!» – завопили мы с Ниэлой, а потом одновременно прыснули со смеху.
– Пока меня не было, империя пала от вируса безумия? – У Генриха уже дергался глаз.
– Ничего такого, – заверила я.
– Я вижу, – буркнул император.
– Рих, ну не будь таким букой, – сморщила носик ведьма. – Рассуждаешь как тысячелетний старикан. Ты исчез – мы решили импровизировать.
– Даже знать не хочу, – вдруг заявил Генрих. – Избавь меня от подробностей.
– Я думал, только женщинам свойственно непостоянство… – протянул Сёма.
– И о женщинах мы тоже не будем, – набычился император. – Пожалуй, открытие новых миров я отложу лет так на триста-четыреста, пока приведу в порядок нервную систему после спонтанного перехода.
– Вы попали на Землю? – подалась вперед я, приготовившись жадно внимать каждому слову.
– Земля в иллюминаторе, Земля-а в ил… – подвыл Голя.
– Цыц! – скомандовала я правителю на замену, и тот захлопнул рот на полуслове.
– Попал – как раз подходящее слово, – зыркнул исподлобья Генрих.
– И-и-и? – Я подстегивала его утолить мое любопытство.
– И никогда не подумал бы, что женщины там такие варвары, – фыркнул император. – Едва на тысячу маленьких Генрихов не разобрали. С трудом отбился от…
– На тебя напали? – посерьезнела Ниэла. – Света из вражеского мира?
– …любви и ласки, – закончил мужчина.
– О! – захлопала ресницами ведьма и кинула на меня растерянный взгляд.
Несмотря на количество выпитого, с появлением императора мой разум странным образом стал проясняться и соображалка заработала. Видимо, попец почуял жареное, подал сигнал в мозг, и шестеренки заскрипели.
– И куда же, вашество, вы попали? – тихонько уточнила я.
– В жуткое место, – понизил голос Генрих. – Камера пыток – не иначе.
– А можно подробности?
– Мне тяжело об этом говорить, – признался император.
– Прошу вас, – настояла я, чем заставила мужчину тяжело вздохнуть.
– На меня обрушилась какофония звуков, «тыц-дым-тыц» било отовсюду. А потом ослепил разноцветный свет и… взвыли женщины, – скривился Генрих. – Они требовали покрутиться вокруг железной палки, беспрестанно визжали, терлись об меня и трогали за…
– Стриптиз-клуб! – догадалась я.
– Даже во времена войны я не испытывал такого ужаса, – поделился император. – Жуткий мир, дикие нравы. Не понимаю, как там можно выжить?
– Все просто, – пожала плечами я.
– Там нужно родиться, – дополнил Сёма, прекрасно уловив мою мысль.
– Может, поддержишь компанию? – предложила Ниэла, протягивая императору бокал с вином. – Нервы нужно подлеч…
Она даже договорить не успела, как Генрих схватил бутылку и жадно припал к горлышку. А потом и содержимое бокала в себя опрокинул.
– Кхе, – шумно выдохнул мужчина. – В горле пересохло. Благодарствую.