как действовать, чтобы все получилось.
Теперь понятно, почему пары, выбравшие модель «Оба одинаково важны», чаще других признают, что сумели добиться успеха по всем фронтам. В силу самой природы этой методики партнеры должны откровенно обсудить вопросы, связанные с карьерными планами каждого, и договориться о приоритетах. Им важно также определить границы, разобраться, что они понимают под справедливостью, и найти точки соприкосновения по всем вопросам, вызывающим разногласия. Вариант «Оба одинаково важны» работает отчасти именно потому, что заставляет вести открытое обсуждение и договариваться о приоритетах в отношении профессионального развития и карьерного роста.
Разумеется, лозунги о ценности открытого общения партнеров – это трюизм[46]: всем ясно, как это важно. Но, изучая поведение пар, я с удивлением обнаружила, сколь многие из моих собеседников используют одну из моделей определения приоритетов в отношении карьеры почти без обсуждения с супругом.
Вернемся к Марку и Шерил, о которых речь шла в первых двух главах. Не посоветовавшись с женой, мужчина принял предложение о работе в совсем молодой компании, и ему пришлось проводить в офисе гораздо больше времени, чем на прежнем месте. Шерил была вынуждена взять на себя почти все заботы о новорожденной дочери и при этом продолжать работать на полную ставку. Получилось, что они перешли от модели «Оба одинаково важны» к модели «Важное и второстепенное», ничего толком не обсудив, после эмоционального заявления, которое Марк сделал в больнице. Шерил предвидела, какими сложностями может обернуться этот выбор, но почему же не возражала? И почему многие другие пары принимают решение о приоритетности карьерного роста каждого из партнеров примерно так же – будто между делом?
Начиная обдумывать или обсуждать, чья карьера на первом месте, вы неизбежно касаетесь гораздо более глубинных вопросов: чего мы вообще хотим от жизни? Каковы наши амбиции? Какую жизнь мы хотели бы вести вместе? И кто принимает важные решения?
Вопросы о распределении влияния и власти – одни из самых сложных для обсуждения, независимо от того, какие отношения связывают собеседников. Мы еще раз убедимся в этом на следующем примере.
Бен и Люсинда недавно поженились и стали делать ремонт квартиры, к тому же всерьез задумались о ребенке. Мужчина работает торговым представителем в компании, занимающейся продажами медицинского оборудования, и бывает в командировках с понедельника по четверг. Его жена – руководитель проектов в компании, производящей потребительские товары; она трудится практически всегда без выездов. Люсинда очень хочет детей, но со страхом представляет себе неизбежные изменения.
«Сейчас, – объясняет она, – мы находимся примерно на одном уровне с точки зрения развития карьеры. Но понятно: когда родится ребенок, мне придется от многого отказаться. А как иначе, если мужа нет почти всю неделю?» Люсинда определенно недовольна, что придется пожертвовать карьерным ростом, но других вариантов не видит.
Бен искренне рад, что может стать отцом, и уверен: он прекрасно знает, как все успеть. Он планирует перейти из отдела продаж на должность в головном офисе, благодаря чему рассчитывает иметь достаточно времени и сил на новую роль в семье. «Да я ни за что не соглашусь упустить все самое интересное, когда появится малыш, – говорит Бен. – И совершенно не хочу, чтобы Люсинда вообще отказалась от карьеры».
Я поразилась, что эти партнеры так по-разному смотрят на совместное будущее в роли родителей. Было непонятно, почему они даже не сравнили записи после разговоров со мной. Потом меня осенило: каждый находился в плену собственных представлений о приоритетах, потому и не обсуждал ничего с партнером. Люсинда была уверена: ей придется отказаться от карьеры, и она не хотела говорить об этом с Беном, чтобы лишний раз не расстраиваться. Мужчина же был убежден, что не будет никаких проблем, ведь он не считает свою карьеру приоритетной по определению, так что и говорить пока не о чем.
А вот и ответ на вопрос о том, какая из моделей, описанных выше, оптимальна: я считаю, что все они хороши. Какую бы из трех методик ни выбрала пара, их отношения могут оставаться благополучными при условии, что партнеры заранее обсудят основные принципы и подходы и примут совместное решение с учетом чувств, потребностей, страхов и желаний каждого. Тогда никому не придется идти на жертву ради карьеры супруга: если компромиссы и будут, то ради совместной жизни, которую пара решила строить сообща.
Для тех пар, у которых появляются дети, актуальной становится еще одна сложная задача: определить приемлемую для обоих партнеров модель взаимоотношений с детьми.
Последние пятнадцать лет взрослые стали уделять своим чадам принципиально больше времени и сил. В середине 1990-х матери проводили с детьми в среднем тринадцать часов в неделю, а отцы – около четырех. Сейчас это соотношение в среднем восемнадцать часов в неделю к девяти[47]. Судя по всему, такая тенденция обусловлена и социальным давлением, и выбором современных родителей. Другими словами, дело не только в том, что по требованию общества мы должны находиться со своими детьми существенно дольше, но и в том, что мы и сами этого хотим.
Многие современные родители все же ощущают чувство вины в связи с тем, что проводят с детьми мало времени. Вот почему и мужчины, и женщины изо всех сил стараются организовать жизнь с учетом интересов детей.
Если в семье оба взрослых работают, они нередко беспокоятся, не лишают ли своих отпрысков чего-то, что есть у их сверстников из семей с только одним работающим родителем. Я много раз слышала об этом от пар, участвовавших в моем исследовании. Работающим папам и мамам часто бывает неловко, что они не посещают все без исключения школьные мероприятия, не помогают с уроками и дополнительными проектами, а когда дети болеют, их приходится оставлять одних или с кем-то посторонним. Такие родители переживают, что, не имея времени всегда быть рядом, они наносят чадам вред, выливающийся в психологические расстройства или проблемы с социализацией, низкую успеваемость в школе или растущее ощущение брошенности.
С учетом того, какое давление работающие родители ощущают со стороны общества, все эти страхи вполне понятны, хотя и совершенно не обоснованы. Специалисты в области возрастной психологии наблюдали за группами детей на протяжении долгого времени – иногда по пятнадцать лет – и оценивали их когнитивные способности, эмоциональное развитие, социальные навыки, способность строить и сохранять отношения, а также другие черты и признаки. Они сравнивали представителей юного поколения из разных семей: и где оба родителя трудятся на полную ставку, и где один из них занимается домом и детьми. И вот результаты: нет никакой заметной разницы между уровнем развития и благополучия детей, у которых мама или папа не работает и у которых родители активно занимаются карьерой[48]. Гораздо важнее эмоциональная связь между детьми и родителями и другими значимыми взрослыми[49]. Если привязанность достаточно тесная и в семье существует душевная близость между взрослыми и детьми, последние развиваются благополучно – и неважно, ходят ли их родители на работу или нет.
Если вам все же сложно отделаться от чувства вины, связанного с тем, что вы работаете и не проводите все свое время с детьми, не забывайте, что этот комплекс в значительной степени навязывается нам обществом. В Великобритании (откуда я родом) и в США (где часто бываю по работе) часто говорят об этом чувстве вины. Во Франции (это моя вторая родина) такого почти никогда не услышишь. Так что родители, вынужденные или намеренно решившие работать, а не сидеть с детьми и укоряющие себя за это или считающие, что «не справляются», должны понимать, что все эти негативные эмоции никак не связаны с реальностью: мы сами загоняем себя в ловушку, и в наших силах это прекратить.
Давайте разберемся, в чем заключается роль родителей, и избавимся от ненужного чувства вины. Все без исключения мамы и папы (работающие или нет) используют чью-то помощь, пока растят детей: это могут быть родственники, школа, детский сад или няня. Так поступали взрослые и в прежние времена: за малышами присматривали пожилые родственники, а родители работали. Даже используя подобную помощь, мы сохраняем возможность проводить с детьми довольно много времени, и от того, как мы решим его потратить, как распределим связанные с этим обязанности и сумеем ли быть рядом в приятные или важные моменты, зависят наши отношения с партнером. Как и в ситуации, когда важно решить, чья карьера приоритетна, здесь важно выбрать модель поведения, которой партнеры будут придерживаться. Я расскажу о трех таких моделях.
Один из партнеров играет ведущую роль и берет на себя большую часть обязанностей, связанных с детьми. Речь не только о распределении времени, но и о том, чтобы держать в памяти все важное, что касается малышей: когда у них спортивные занятия, когда нужно положить в рюкзак еду, чтобы ребенок перекусил в школьной поездке, когда пора делать прививки, а также как связаться с родителями лучшего друга, как зовут одноклассников и кто с кем дружит, с кем из родителей можно договориться, чтобы по очереди возить детей на тренировки по футболу и т. д. У одной из моих коллег трое сыновей, и она сравнивает роль ведущего родителя с центральным компьютером сложной системы. Большую часть дел, связанных с детьми, они делят с мужем, но именно она отвечает за то, чтобы не забыть, что и когда нужно сделать, а также решает возникающие проблемы. А муж действует по ее плану.
Преимущество модели «Ведущий родитель» – предельно ясное распределение обязанностей. Не только родителям, но и детям проще, когда понятно, кто именно отвечает за эту часть домашних дел. При этом один из партнеров может выполнять роль ведущего родителя с искре