Оба были амбициозны и нацелены сделать блестящую карьеру, поэтому договорились, что первые пять лет после окончания программы МВА профессиональный рост будет для них приоритетом. Партнерам приходилось помногу работать и часто жить порознь, встречаясь только по выходным, нередко в компании бывших сокурсников. Оба обожали общаться с такими же молодыми и успешными, и в том числе благодаря этому быстро двигались по карьерной лестнице.
Ближе к 35 годам партнеры решили, что пора уже остепениться, – и тут наступил первый переходный этап. «Насчет свадьбы я не сомневалась. Я любила Ли и знала, что лучше него никого нет, – рассказывала Мэй, – но я не могла понять, хочу ли детей». Женщина не раз видела, как карьера сокурсниц рушилась с появлением малышей, и не была готова к такой жертве. Ли очень хотел настоящую семью и долгое время пытался убедить Мэй попробовать.
В итоге ей пришлось согласиться: Ли пообещал уволиться из консалтинговой компании, где приходилось постоянно ездить в командировки, и найти более спокойную работу, которая позволила бы активно участвовать в воспитании детей. Они поженились, начали жить вместе, и через пять месяцев Мэй забеременела, причем двойней. Партнеры привыкли тщательно планировать каждый шаг, поэтому еще до рождения малышей обсудили, как в их насыщенную профессиональную жизнь впишется парочка младенцев. В назначенный день супруги отправились в роддом, готовые открыть новую главу совместной жизни.
И тут случилось страшное: во время родов один из младенцев умер. «Все говорят, что потерять ребенка – самое страшное, что вообще может случиться. Я бы сказала так: даже не пытайтесь представить, каково это, – вспоминает Ли. – Это было травматично, больно во всех смыслах этого слова. И совершенно сбило нас с толку. У нас на руках была красавица-малышка, которую мы с первой минуты полюбили всей душой и появлению которой были рады, – и одновременно нужно было готовиться к похоронам ее сестры. Вот эта смесь горя и счастья – самое жуткое».
Отличники, окончившие престижные университеты, привыкшие к успеху в профессии, Ли и Мэй не сталкивались до этого момента с серьезными проблемами. А теперь им предстояло пережить такую страшную потерю. Под гнетом горя они начали терять уверенность: «Наша дочь стала для нас настолько драгоценной, что мы превратились в настоящих параноиков. Достаточно ли хорошую няню мы для нее выбрали? Может, лучше самим ей заниматься? После всего, что мы пережили, был ли смысл делать карьеру? Всё вдруг стало туманным», – вспоминает Мэй.
С помощью психолога пара постепенно справлялась с этим страшным горем и возвращалась к жизни. Ли вышел на новую работу; через пять месяцев Мэй тоже вернулась в офис. Оба тяжело переживали утрату и тосковали, но были настроены выйти из этого состояния, хотя бы ради Джулии, их веселой малышки.
Первый переходный этап Ли и Мэй начался с трагедии, но дальше реализовывался по шаблону, типичному для многих молодых семей. Партнеры мучительно пытались претворить хорошо продуманный план в жизнь. Обоим приходилось уезжать в командировки, и начинались споры, чья работа и поездка важнее. Договориться о том, как именно воспитывать Джулию, не удавалось: каждый считал собственный подход наилучшим. Одним словом, первые три года в роли родителей дались им с огромным трудом.
В один из выходных Ли и Мэй отправились на встречу с бывшими сокурсниками, многие из которых находились тогда на схожем жизненном этапе. Друзья честно и открыто рассказывали о своих проблемах и о том, как пытались справиться, – и тут на супругов снизошло озарение. Наши герои поняли, что тратили силы на решение повседневных задач, не пытаясь даже договориться о фундаментальных принципах. Чья работа важнее? Как правильнее подойти к родительской роли? Что можно предпринять, чтобы не давить на Джулию своими страхами и не пытаться оградить ее от всех без исключения ситуаций? Они долго обсуждали все это и решили, что оба хотят достичь успеха в карьере, а потому будут считать профессиональное развитие одинаково важным для каждого. При этом они договорились ограничить время командировок до 10 %, рассматривать предложения о новой работе только в Нью-Йорке, который для обоих уже стал родным, а также активнее вовлекать собственных родителей во все дела, связанные с Джулией, чего они до этих пор старались избегать.
Следующие семь лет стали периодом развития и открытий. Ли и Мэй нашли новый ритм жизни, который их вполне устраивал; оба двигались по карьерной лестнице, получили руководящие должности и успешно справлялись с этими обязанностями. Им нравилось заниматься дочкой, которая росла любопытной и открытой: они водили ее по музеям и зоопаркам, а в праздники уезжали с бабушками и дедушками на побережье. Жизнь была полна событий, в основном приятных.
Ко второму переходному этапу пара подошла, когда в мире начался бум технологических стартапов. Ли и Мэй было за сорок, оба рассчитывали вот-вот получить высшие руководящие должности. На фоне таких успехов они стали задумываться о том, чего еще могли бы и хотели бы успеть: «Мы всю жизнь зарабатывали деньги для кого-то другого. При этом накопили серьезные навыки и знания и мечтали создать собственный бизнес. Весь этот новый мир стартапов очень нас привлекал, особенно потому, что немало друзей уже пробовали силы в этой области, причем вполне успешно», – рассказывает Ли.
Поддавшись общему настроению, партнеры решили поискать интересные идеи и проекты в новой для них области технологических стартапов. Ли пригласили в команду, создающую интернет-подразделение в премиальном сегменте розничного бизнеса. Зарплата была до смешного низкой, зато ему предлагали акции и должность СЕО, и он не смог отказаться – да и не пытался. Это решение означало, что Мэй придется пока отложить собственные поиски, поскольку ее доход становился теперь основным. Но Ли рассчитывал, что в течение полутора лет он начнет получать достаточно серьезные деньги и жена сможет уволиться.
Оказалось, что на становление ушло не полтора года, а все три, и все это время Мэй не только оставалась основным кормильцем, но и брала на себя основную часть забот о Джулии. «Работа в новой компании отнимает массу времени и сил, – жаловалась Мэй. – Три года у Ли не было отпуска, он трудился все выходные и часто по вечерам. Было жестко. Только начинало казаться, что сейчас все пойдет в гору, как вдруг очередной удар – и все приходилось начинать заново. Я старалась держаться, но к концу третьего года сил уже не осталось».
Через три года бизнес рухнул окончательно; супруги потеряли серьезную часть сбережений, инвестированных в новую компанию. Ли было страшно стыдно, и он принял первое же предложение о работе, а Мэй смогла наконец уйти со своей. Она приходила в себя долгих полгода, а Ли продолжал трудиться, теперь уже на новом месте. Через несколько месяцев Мэй получила предложение занять должность в составе руководства крупной компании.
Это был бы серьезный шаг вперед. Женщина все еще рассчитывала сменить направление и отказаться от корпоративной работы, но после неудачи Ли пара понесла финансовые потери. Кроме того, с новой должностью Мэй получала власть и влияние, о которых давно мечтала. Ли поддержал жену, и она приняла предложение; ее карьера резко пошла в гору. У мужа на новом месте тоже все складывалось хорошо, и у пары начался, по выражению Мэй, «самый увлекательный и успешный период в профессиональном смысле. Дела шли отлично, оба получали от этого колоссальное удовольствие. И, видимо, слишком увлеклись. На дом времени уже не хватало, и мы заметили неладное, только когда у Джулии началась анорексия».
Этот диагноз был, по словам Ли, «как острый нож в сердце»: «Никогда еще я не испытывал такого сильного чувства вины. Мы уже потеряли одну дочь, а теперь из-за нашего тщеславия и амбиций могли потерять и вторую». Супруги тут же сократили количество рабочих часов и вплотную занялись здоровьем девочки. Они потратили немало времени и сил, но к шестнадцати годам Джулия была здорова. Отпраздновать победу семья решила в двухнедельном круизе по Карибскому морю; Джулия попросила родителей помочь ей с поступлением в университет.
«Любой родитель подтвердит, что отправить ребенка в выбранный им университет – дело совсем не простое, – вспоминает Мэй. – Два года ушли на поездки по университетам, подготовку к экзамену SAT[86], а затем нужно было собрать вступительные документы. Но это время пронеслось как один миг – и вот нас осталось двое». Джулия начала жить отдельно от них, и партнеры тяжело переживали разлуку. Кажется, впервые они не видели смысла в своей жизни. Оба осознавали, что с рождения малышки постоянно были по уши заняты: отчасти потому, что этого требовала работа, но еще и по причине смерти второй дочери. Так они переживали горе, с головой уйдя в бизнес и окружив заботой единственного ребенка. А теперь печаль вернулась и накрыла обоих с головой. Третий переходный этап начался с возвращения к прежним переживаниям.
«Теперь мы хорошо понимали, как себя вести, – говорит Ли, – тем более что дело было не только в том не до конца пережитом горе. Сложно признать, но в этой постоянной гонке мы растеряли самих себя». Двадцать пять лет партнеры упорно бились за счастье, и времени на себя и отношения не оставалось. «Мы превратились в роботов, – считает Мэй, – и совсем забыли, что такое быть вместе». Оба замечали, какая между ними образовалась дистанция, и понимали, что ее нужно преодолеть, иначе можно разойтись совсем.
К счастью, Ли и Мэй всегда хорошо зарабатывали, а запросы у обоих были вполне умеренные, да и та неудача со стартапом научила их ответственно относиться к финансам. У пары были сбережения, благодаря чему они могли взять отпуск на год и не спеша обдумать, кем они теперь хотят стать.
«Это был удивительный год, и с него началась новая глава в нашей жизни», – считает Ли. В рамках благотворительного проекта партнеры полгода работали в Китае, откуда они родом, потом два месяца просто отдыхали, а оставшиеся четыре месяца провели дома и, как выразилась Мэй, «искали себя». Они наняли коуча, который помог обдумать возможные варианты, прошли несколько тренингов, массу времени потратили просто на разговоры о жизни, в том числе и с друзьями и знакомыми.