– В понедельник я уеду по делам на Восточное побережье. Прилечу только в четверг вечером.
– Оу, – в голосе Айрленд слышалось такое же разочарование, какое испытывал я сам. – Тогда, наверное, только через выходные. Или… А если я поведу тебя на репетицию банкета? Не приглашенным можно, это же не настоящий свадебный банкет.
Я представлял себе тихий приятный вечер вдвоем, а не репетицию какого-то банкета с толпой ее знакомых, но ждать две недели, чтобы увидеть Айрленд, – тоже не вариант. Пришлось брать, что дают.
– Во сколько за тобой заехать?
– Правда?! Ты пойдешь?
– Ну, раз это единственная возможность тебя увидеть, пойду. Но говорю сразу, я иду только потому, что мне не терпится снова прижать тебя к машине и засосать твои губы и все твое лицо.
Айрленд засмеялась.
– Да, это откровенно. В полседьмого нормально? Репетиция в семь, а после нее ужин. Они собираются пожениться в ресторане, так что репетиция не займет много времени.
– Буду в шесть пятнадцать. Не желаю ждать с поцелуем до окончания ужина.
* * *
Сердце начало перекачивать кровь с почти угрожающей быстротой, едва Айрленд открыла дверь. Волосы у нее были убраны назад и заколоты, а платье она выбрала снова голубое, но другое, небесного оттенка, облегающее и с глубоким овальным вырезом, позволявшим видеть ключицы. Ложбинка между грудями едва угадывалась, но от вида ключиц Айрленд у меня отчего-то пошла слюна. Я пообещал по телефону, что явлюсь с запасом для второго поцелуйного раунда, но я не планировал тискать ее прямо на пороге.
Но, как говорится, хотите насмешить бога – расскажите ему о своих планах.
Айрленд с улыбкой поздоровалась и отступила в сторону, пропуская меня в квартиру. Я шагнул в коридор, прижал ее к открытой двери и впился в губы. Айрленд не ожидала атаки, но через несколько секунд ответила на поцелуй. Она запустила пальцы мне в волосы и потянула, пока я всасывал ее сладкий язычок. Подхватив ее под ягодицы, я приподнял Айрленд, чтобы мне было удобнее. Не успел я моргнуть, как она обвила меня ногами, а я втирался в нее крепнущей эрекцией. Если бы она нравилась мне чуть меньше, я бы опустился на колени и зарылся бы лицом ей между ног, чтобы узнать ее вкус там же и тогда же, но Айрленд заслуживала большего уважения. Поэтому я нехотя отодвинулся, закончив поцелуй.
Она заморгала, вызвав у меня улыбку: значит, она так же забылась, захваченная страстью, как и я.
– Господи, это так же здорово, как и в первый раз!
Большим пальцем я стер размазанную помаду под ее нижней губой.
– Я не мог ни о чем думать, кроме твоего рта, с той минуты, как ты отодвинулась от меня на парковке.
Айрленд улыбнулась.
– Мне нравится такая честность.
Я приблизил губы к ее губам и заговорил, касаясь Айрленд:
– Если тебе нравится моя честность, я расскажу тебе о многом – например, что я хочу с тобой сделать.
Засмеявшись, она игриво отпихнула меня.
– Может, войдешь, чтобы я закрыла дверь? Меня уже однажды уволили за непристойное обнажение, не хочу повторения!
– Если тебе вот сейчас хочется походить обнаженной, клянусь, тебя сто процентов не уволят.
Квартира была заставлена коробками. Айрленд указала на свободное место на диване:
– Присаживайся, где сможешь. Я только подкрашу губы, раз ты съел почти всю помаду, и сумку возьму.
Я на всякий случай утер губы.
– Не торопись.
Айрленд скрылась в недрах квартиры, а я подошел к книжным полкам, где были расставлены ее фотографии с неизвестной молодой женщиной – видимо, соседкой по квартире, один детский снимок Айрленд с матерью и недавняя фотография с пожилой женщиной. Айрленд подошла сзади, когда я рассматривал последнюю, сняв ее с полки.
– Это моя тетка Опал, она растила меня после гибели мамы. Я ее считаю второй матерью. Три месяца назад она переехала во Флориду. До сих пор никак не привыкну, что ее нет рядом.
– Вы с ней очень близки?
Айрленд кивнула.
– У нее макулярная дегенерация, она постепенно теряет зрение. Опал переехала к своей дочери на остров Санибел. Карли на двенадцать лет старше меня, она уже жила отдельно от матери, когда Опал взяла меня, десятилетнюю, к себе. Но мы постоянно переписываемся, а в следующем месяце я поеду к ней в гости.
– А мне было пять, когда родители взяли меня к себе.
– Можно спросить, как ты оказался в приюте?
Я нечасто рассказываю свою историю, но Айрленд совсем не таилась, поэтому я решился.
– Биологическая мать родила меня в пятнадцать лет. Отца я не знаю, в метрическом свидетельстве у меня прочерк. У матери у самой семья была неблагополучная, поэтому мы жили где придется. Потом она подсела на наркоту, и я помню, как мы кочевали по ночлежкам. Однажды она куда-то слиняла да так и не вернулась. Больше я ее не видел.
Айрленд прижала руку к груди.
– Господи, я очень тебе сочувствую…
Я поставил фотографию обратно на полку.
– Да ладно, мне еще повезло. Я остался в первой же семье, куда попал, меня не перекидывали от одних приемных родителей другим, как многих приютских. У меня было хорошее детство – Пия оказалась лучшей в мире мамой. Отец много работал, но и он был классным человеком. Они и есть мои настоящие родители.
Айрленд грустно улыбнулась.
– У меня почти так же: о маме остались самые хорошие воспоминания, но мне кажется, что моя настоящая мать – Опал. Пойдем, я тебе что-то покажу.
Я пошел за ней в спальню, и Айрленд показала мне табличку у нее над кроватью: «Нет дождя – нет цветов».
– Я плохо помню обстоятельства маминой смерти, но после похорон ко мне подошел священник – я тогда плакала – и сказал эту фразу. Отчего-то поговорка застряла в памяти. По-моему, к твоей истории тоже подходит.
Я смотрел ей в глаза. Разрази меня гром, какая незаурядная женщина! Стоя в десяти футах от ее кровати, я больше всего на свете хотел стиснуть Айрленд в объятьях. Тот факт, что я желал не просто повалить ее на кровать и отыметь, бесил как не знаю что.
Я заморгал и опустил глаза.
– Правильная фраза.
Айрленд взяла из шкафа свитер, а с комода – сумочку.
– Готов познакомиться с моими подругами?
– Я предпочел бы тебя сугубо для себя, но готов и куда-нибудь сходить.
Она с улыбкой взяла меня за руки.
– Хочешь секрет?
– Какой?
– Я немного боюсь оставаться с тобой наедине. Поэтому я и настояла на коктейлях вместо настоящего свидания.
– Почему?
– Не знаю. Наверное, не доверяю себе. Ты меня… волнуешь. Но не в плохом смысле.
Я поднес ее руку к губам и перецеловал суставы пальцев.
– Хорошо, что не в плохом. Знаешь, почему?
– Ну?
– Потому что я перед тобой робею, как мальчишка.
Айрленд
– Вот ты где!
В какой-то момент Грант исчез. На репетиции торжества священник произнес такую длинную проповедь, что я только сейчас выбралась поискать своего кавалера.
– Прости, мне позвонили по работе, пришлось выйти.
Говоря это, Грант отводил глаза. Я еще мало его знала, однако это был не первый раз, когда он мне врал. Но допытываться я не стала.
– А, о’кей, а то я тебя потеряла. Сейчас ужин подадут.
Грант кивнул.
– Все нормально?
– Да, я просто отвлекся.
Он по-прежнему не смотрел на меня. Может, у меня разыгралось воображение? Даже если Грант вышел не позвонить, а просто подышать свежим воздухом, в этом не было ничего такого.
Я улыбнулась.
– Наверное, репетиция свадьбы и знакомство с моими подругами – не то, о чем ты мечтал, когда приглашал меня на второе свидание?
Грант обнял меня за талию.
– Не совсем, но я возьму то, что дают.
Я забросила руки ему на шею.
– Никогда бы не подумала, но ты славный парень. Обещаю, я в долгу не останусь.
Глаза у Гранта потемнели.
– Мне нравится ход твоих мыслей.
Он нагнулся, его губы коснулись моих, но волшебство оборвал голос моей лучшей подруги:
– Уединились бы, что ли!
Я представила Гранта завтрашней новобрачной:
– Грант, это моя лучшая подруга Миа, чокнутая невеста.
Грант протянул руку, но Миа кинулась к нему с объятьями.
– Наконец-то я с тобой познакомилась, грозный босс!
– Я тоже рад знакомству, – Грант засмеялся.
Миа подхватила его под руку и повела к дверям.
– Пошли, я тебя всем представлю и выложу их секреты, чтобы ты быстрее освоился.
Грант захохотал, решив, что это шутка. Я кисло улыбнулась.
В ресторане Миа представила Гранта трем десяткам гостей, а когда начался ужин, села рядом с нами, а не со своим будущим мужем Кристианом, оказавшимся на другом конце длинного стола.
Уписывая лососину, Миа указала вилкой на нашу подругу Татьяну:
– Сиськи у нее сделанные.
Грант невольно взглянул на огромные груди и, сдерживая улыбку, ответил Мие:
– Ну, это ни для кого не секрет.
Действительно, импланты Татьяны, размером с мою голову, были установлены так высоко, что подбородок практически покоился на двух полушариях.
Миа кивнула на гостью, сидевшую напротив Кристиана:
– Моя золовка Калли – вон та блондинка – спит с плюшевым мишкой. А моя мачеха Элейн, – Миа показала на другую сторону стола, где сидели ее отец с супругой и родители Кристиана, – хранит на чердаке пачку любовных писем от бывшего бойфренда.
Грант приподнял брови.
– Неужели у вас на каждого есть компромат?
Миа действительно знала приколы почти про всех гостей. Когда она выдохлась, Грант сказал ей, глядя на меня:
– Вы кое-кого забыли.
Миа прикусила губу, будто призадумавшись, и заговорщически придвинулась к Гранту.
– Она держит свою коллекцию порно среди старых диснеевских DVD в шкафу в гостиной. Думает, я не знаю!
– Миа! – Глаза у меня стали квадратными, а щеки запылали (я действительно не подозревала, что подруга в курсе). Но тут же мы втроем начали смеяться. В этот момент подошел священник и с отеческой улыбкой положил руку Мие на плечо.