– Люблю.
– А он вас любит?
Мне вспомнилось взволнованное лицо Гранта, прорвавшегося в общую палату: он испытал неподдельный ужас при мысли, что я могла пострадать. И смотрел он в последнее время на меня по-другому. Я замечала, что он глядел на меня с улыбкой, думая, что я не вижу, а позавчера утром я проснулась, а он за мной, оказывается, наблюдал.
– Мы друг другу в любви не признавались, но мне кажется, любит.
– Ну, закон оставляет выбор за вами, но раз вы хотите детей и любите отца ребенка… Я, конечно, упрощаю, но мне кажется, что логический выход из ситуации только один. Пусть ваш бойфренд решает, что ему предпочтительнее – растить ребенка с любимой женщиной или держаться за свою свободу.
* * *
Лежа на неудобной больничной койке, я смотрела в окно, ожидая восхода. Ночь я провела почти без сна. Рентген показал перелом без смещения, репозиции не требовалось, так что вскоре после полуночи мне наложили гипс. Грант не отходил от меня, пока я буквально не выставила его из палаты: он пресерьезно рвался дежурить у моей кровати. Но даже после его ухода я, взбудораженная последними событиями, не смогла успокоиться и заснуть: задремывала и тут же, вздрогнув, просыпалась.
Миа всегда была жаворонком, и я готова была ее набрать, но мне казалось неправильным сообщать о беременности сперва подруге и только потом папаше.
Грант постучал мне в палату в семь утра, явившись в джинсах и с двумя бумажными стаканчиками кофе в руках.
Поставив кофе на больничный поднос, он нагнулся и поцеловал меня в лоб.
– Утро доброе! Как моя девочка?
Сердце сжалось, но я улыбнулась через силу.
– Хорошо. Только устала.
– Ты вообще спала?
– Немного.
– Сперва авария, потом эта больница, потом руку в гипс закатали… Когда приедем домой, сразу ложись спать.
– Заходила медсестра, меня выпишут только через несколько часов.
Грант взял стакан с кофе, отогнул язычок на крышке и подал мне.
Я машинально поднесла стакан к губам и едва не сделала глоток, спохватившись в последний момент: мне же нельзя кофеин! Отставив стакан, я проговорила:
– Пожалуй, не стоит, а то я потом не засну.
Отлично, теперь я не просто скрытная морда, а еще и лгунья.
– Ну, это правильно. Я в аптеке взял пластиковых накладок на твой гипс. Док сказал, гипс нельзя мочить, а тебе же захочется принять душ, а может, и хорошую горячую ванну!
– Класс!
Хотя… А мне можно лежать в ванне? Я совершенно ничего не знала о беременности и младенцах, и при мысли проходить через это одной у меня зачесалось все тело. Я сердито потерла лицо.
– Я из машины позвонил сестре, сообщил, что случилось. Кейт обещала, что тебя подменят на сколько нужно.
Я выдавила улыбку.
– Очень мило с ее стороны, но я вернусь к работе уже завтра. Подумаешь, сломанная кость и небольшой порез!
И беременность.
Грант нахмурился.
– Лучше не спеши, ты все-таки здорово стукнулась. Несколько дней все будет болеть. Может, тебе уже больно? Тебе должны выписать миорелаксанты или другие обезболивающие!
Которые я тоже не смогу принимать… Я молча кивнула. Следующие несколько часов Грант сидел у моей кровати. Я была гораздо молчаливее обычного, и он не раз спрашивал, больно ли мне и все ли со мной в порядке. Я объяснила свою замкнутость крайней усталостью, даже не очень кривя душой.
Наконец мне объявили, что я могу идти, после чего усадили в кресло и повезли на выход. Грант подъехал к дверям, чтобы меня забрать. У меня возникло чувство – что бы я ни сказала, он не перестанет сдувать с меня пылинки.
Впрочем, был у меня один козырь, от которого он убежит куда глаза глядят.
Мы приехали ко мне в квартиру, я приняла душ и пошла прилечь. Грант опустил шторы и выключил свет. В спальне стало совершенно темно. Он разделся до нижнего белья, тоже лег и обнял меня, прижавшись сзади.
В комнате было так тихо и мирно, что мне невольно подумалось – вот идеальный момент для разговора по душам, но у меня действительно не осталось сил. И я снова отложила объяснение, поклявшись про себя сказать Гранту, когда проснусь.
Пока я лежала в кровати, занятая своими мыслями, Грант тоже думал о своем. Он поцеловал меня в плечо и прошептал:
– Не знаю, что бы я делал, если бы с тобой что-то случилось. Вчера я понял, что уже не представляю жизни без тебя.
Отчего-то мне стало грустно. Глаза наполнились слезами, которые тихо потекли на подушку. Но я ничего не могла объяснить Гранту, пока плачу, поэтому плакала молча, чтобы он подумал, будто я сплю.
Грант
Я готовил на кухне, когда проснулась Айрленд. Она заснула с мокрой головой, поэтому с одной стороны волосы прилипли к лицу, а с другой распушились и запутались. Беспорядок был антихудожественный, и все же Айрленд еще никогда не казалась мне такой красивой. Я ощутил неимоверное облегчение от того, что с ней все в порядке.
Выключив конфорку, я вытер руки полотенцем:
– Вот это я называю выспаться!
Она подошла посмотреть на то, что готовилось на плите.
– Это что? Пахнет вкусно.
Я поднял крышку.
– Пиката с курицей.
– И выглядит как здорово! Я и не знала, что у меня есть курица.
– А ее и не было, – я засмеялся. – Пока ты спала как сурок, я сходил в магазин и прикупил курятины, оливкового масла и пряностей. У тебя в шкафах нашлась только корица и красный перец.
– Ага. У нас Миа готовила, это от нее осталось. Она вообще все хотела мне оставить, но я незаметно подложила приправы ей в коробку, здесь они бы пропали.
Я притянул Айрленд к себе и прижал к груди.
– Как ты себя чувствуешь?
– Лучше, хотя усталость еще не прошла. А я долго спала?
Я поглядел на часы.
– Часов шесть, сейчас почти полпятого вечера.
– Ого!
– Проголодалась?
– Еще как!
– Отлично, – обрадовался я. – Сейчас будет ранний ужин.
Айрленд вышла умыться и вскоре вернулась, оглядывая комнату.
– Ты не видел мой телефон? По-моему, он накрылся. Я в палате пыталась его включить, но он не включался. Может, после зарядки одумается…
Я указал вилкой на пакет на столе.
– Я взял его у тебя в сумке, пока ты спала, и выбрал тебе новый. Вон, в коробке возьми. Продавец в «Бест бай» поклялся, что перекинул туда все данные из твоего старого, но головой не поручусь, потому что на вид этому продавцу было лет пятнадцать, а процесс скачивания занял минут пять.
– Мне прямо неловко, зачем ты столько сделал…
– Потому что мне хотелось.
За ужином Айрленд сидела какая-то притихшая. Она вообще была сама не своя, но я никогда не попадал в серьезные аварии и рассудил, что это, наверное, нормально после испытанного потрясения. Мы поели, потом Айрленд позвонила Мие и рассказала, что случилось. Даже мне было слышно, как Миа рвет и мечет, взволновавшись за подругу.
Но и после этого Айрленд ходила как в воду опущенная.
– У тебя точно все в порядке? – не выдержал я.
Она кивнула, не глядя мне в глаза, и предложила:
– Может, фильм посмотрим?
– Что-нибудь из Диснея? – усмехнулся я. – Всегда готов!
Айрленд через силу улыбнулась.
– В другой раз. – Присев на диван, она начала переключать «Нетфликс», «Хулу», «Эйч-би-оу» по требованию» и наконец со вздохом протянула пульт мне: – На, выбери что-нибудь.
Чуть меньше порно я любил экшены, но вряд ли автомобильные погони и взрывы сейчас подошли бы к случаю. Задав поиск по имени актера, я предложил:
– Выбирай.
Айрленд пожала плечами:
– Давай любой.
Я не хотел ее тормошить, но она действительно выглядела почти никакой. Первым фильмом в списке оказался «В погоне за счастьем»; его я и выбрал, хотя уже смотрел. Я поднял ножки Айрленд себе на колени, чтобы помассировать ей стопы.
Фильм был про невезучего папашу, который лишился дома и оказался на улице вместе со своим сыном, пока держался за нерентабельную работу в попытке состояться и обеспечить свое будущее. Эта драма основана на реальных событиях, и временами становилось даже грустно. В какой-то момент я заметил, что по щекам Айрленд текут слезы, причем она сидела абсолютно тихо, не издавая ни звука. Схватив пульт, я поставил фильм на паузу.
– Ты чего? – Я сгреб Айрленд в охапку и принялся баюкать, осторожно прижимая к себе. – Что происходит? Тебе нехорошо?
Она помотала головой, упорно не глядя на меня.
Я ждал, но Айрленд не поднимала глаз и не начинала разговор, поэтому я двумя пальцами взял ее под подбородок. От того, что я увидел, разрывалось сердце: в ее глазах стояла боль и какая-то безысходная печаль.
– Да объясни же ты мне, что случилось? Где болит? Или авария вспомнилась?
Айрленд зарыдала.
– Я не хочу… тебя потерять, – проговорила она.
Я отвел длинные пряди и мягко приподнял ее лицо ладонями.
– Меня?! Ты никогда меня не потеряешь, откуда вдруг такие мысли?
Айрленд подняла руки – одну в гипсе – и накрыла мои запястья ладошками.
– Грант… я…
– Что, милая?
Она замотала головой и зажмурилась.
– Я беременна.
* * *
Только что я на цыпочках ходил вокруг спящей Айрленд, собираясь сказать, как я ее люблю, – и вот я уже выскочил за порог, как последний трус.
Я не орал, не скандалил – может, меня накрыл своеобразный шок, не знаю, но я физически не мог ее успокаивать, приговаривая, что все в порядке. Какое там в порядке – все полетело кувырком, набирая скорость.
Я дождался, когда Айрленд немного успокоится, и сказал, что мне нужно идти. Она допытывалась, куда я, но я и сам не знал. Мне просто остро захотелось выбраться из ее квартиры, и побыстрее.
Показав бармену пустой стакан, я погремел оставшимися кубиками льда, у которых не было времени растаять.
– Что, еще? Так быстро?
Я достал деньги и вытянул три сотни.
– Сотки должно хватить за то, что я выпью, а две тебе, если мой бокал не будет стоять пустым.
Бармен, которого я начал называть Джо (причем я не помню, чтобы он мне представлялся), тут же долил мне водки.