Для ребёнка это был последний удар. Дзюн свалилась на коленки, глаза её были красные-красные. Рослый парень стал расшвыривать учебники ногой, пытаясь найти деньги, и вдруг крякнул. Никогда не любил это слово, мне оно всегда казалось каким-то странным в литературе, но он правда — крякнул, когда я со всей силы запустил ему в затылок камень.
Гопники повернулись. Дзюн тоже растерянно приоткрыла свои мокрые глазки.
Все смотрели на меня.
Я стоял посреди дворика. Одна моя рука была пустая — но раньше в ней лежал камень. Другой я держал деревянную палку, которую мне повезло найти в кустах — не меч, но тоже неплохо.
— Совсем охерел, мелкий! — рявкнул на меня парень, в которого я швырнул камнем. Его лицо было алое от злобы.
— Проваливайте, — сказал я спокойным голосом.
— А то что? А на я тебя сейчас, — он пошёл прямо на меня. Вскоре стала заметна разница между нами — он был на голову, нет, ещё выше. Всего лишь на пару лет старшей, а такой великан. Что поделать, дети растут чрезвычайно быстро. Дзюн глубоко вздохнула и зажмурилась. Раздался треск. Прошло несколько секунд. Девочка осторожно приоткрыла глазки, и сразу же они округлились.
Рослый парень стоял передо мной на коленях. Он дрожал и держался за свою кисть. Его лицо скривилось в гримасе боли и злобы. Вот он попытался подняться и снова на меня броситься, но не прошло и секунды, прежде чем мой меч снова хлестко врезался о его руку. Парень вскрикнул, последовал ещё один удар в лоб, и он свалился лицом в землю.
У меня был некоторый соблазн пройтись прямо по его голове, но герои так не поступают, а потому я прошёл мимо. Остальные двое, — парень с чёлкой и его непримечательный дружок, — смотрели на меня растерянными, испуганными глазами, и не могли пошевелиться. Я встал перед сидевшей на земле девочкой и сказал:
— Пошли вон.
В ответ: тишина. Спустя пару секунд парень с чёлкой оскалился:
— Ему просто повезло, выбей эту хренову палку и придави мелюзгу!
Его друг засомневался, но всё же сделал несколько шажков в мою сторону, а затем бросился, вытянув обе руки. Я протянул меч прямо в его коленную чашечку.
— Агх! — парень полетел на пол. Не теряя времени, я шагнул в сторону последнего из троицы. Он крикнул и замахнулся на меня игрушкой, — мой меч ударил сперва ему в живот, — парень поперхнулся, схватился за него обеими руками и упал на колени, — а потом прямо по виску. Глаза мальчишки закатились, и он свалился на землю.
Я подобрал из его руки пыльного кролика и пошёл назад к Дзюн. Девочка растерянно поморгала.
Я присел, протянул ей игрушку и спросил:
— Это твоё, да?
Дзюн на мгновение растерялась, но потом быстро закивала, схватила плюшевую игрушку и приобняла. Милая сцена, и была бы ещё милее, если бы рядом не кряхтели избитые идиоты.
В моей голове раздался звоночек:
«Оставить неизгладимое впечатление, — задание выполнено, плюс 30 Баллов!»
(103+30=133Б!)
Вот и возместили стоимость пиршествуя в прошлое.
Я улыбнулся про себя. Сработало. Но моя работа здесь ещё не закончена.
— Давай, вставай, — сказал я Дзюн и протянул ей руку. Девочка помялась, но в итоге же взялась за мою ладонь и встала на ноги. Потом отряхнулась. Выглядела она неважно — вся пыльная, с красной меткой на лице. Девочка и сама это заметила, и сразу же стала вытирать коленки. Потом я помог ей собрать заново рюкзак, вытирая книжки рукавами. Дзюн орудовала одной рукой, самозабвенно обнимая свою игрушку другой. Когда всё было готово, между нами воцарилась тишина.
Гопники давно свалили.
Девочка повесила голову.
Я её не торопил, примерно ожидая, что она сейчас скажет:
— А… Как тебя…
— Кирью. А тебя?
— Д…Дзюн. Привет.
— Привет.
И снова неловкая тишина. Я постучал ботинком о землю.
— Спасибо.
— Ничего…
— Кирью… Кирью… — вдруг она почему-то стала задумчиво повторять моё имя.
— Пойдём посидим, чего говорить стоя? — предложил я, показывая на качели неподалёку. Дзюн помялась и кивнула. Мы уселись, и между нами завязался довольно тяжкий разговор. Мне хотелось её разговорить, раскрыть скорлупку, — но при этом я пытался звучать не слишком настойчиво, не вызывать раздражение. Сперва я просто отвечал на её редкие вопросы, и осторожно задавал встречные свои. Где она живёт, как жизнь, почему не в школе, — правду она мне, разумеется, не сказала.
Наконец она сама стала понемногу раскрываться:
— Кирью… Нийсан, — а ты тут живёшь?
— Нет, неподалёку. Но жить я буду недолго.
— Ах?!
— Скоро переезжаю. Лет эдак на пять.
— Вот как… А куда?
— Долгая история.
— Ах, а я тут живу, с бабушкой.
— Вот как. А его как зовут, кстати? — спросил я, показывая на кролика.
— А… — Дзюн покраснела до ушей и прошептала:
— Уса…ги.
— Хорошее имя.
— Спасибо.
Очень креативное.
— Он твой друг, значит?
— Н-нет, это… Это просто игрушка, она дорогая, поэтому я… — девочка смутилась и стала оправдываться. Но меня не обмануть. Ведь я читал её дневник.
— …Правда? Ну ладно. Хотя мне было бы обидно, если бы про такое сказал мой друг.
— …
Так, а вот теперь самое важное. Я мог бы спросить, если у неё вообще друзья, — но такие вопросы обычно плохо заходят людям, у которых их нету. Так что…
— Ну ладно, мне уже пора. Увидимся мы ещё не скоро…
— А… Ладно, — Дзюн грустно опустила голову. Похоже наша беседа пришлась ей по вкусу.
— Но сперва, будем дружить — сказал я и протянул руку.
Дзюн опешила, немного помялась и неуверенно сказала:
— Д-давай, — и мы пожали руки.
Динь!
Задание выполнено! +30 Баллов!
(133+30=163)
Я улыбнулся и вздохнул:
— Но всё, до встречи! Лет через пять! — и побежал. Дзюн растерянно мне помахала и приобняла своего кролика. Я же вышел на дорогу и пошёл к остановке. Первое дело сделано. Теперь пришло время заработать немного денег…
2.
Первое моё дело в прошлом было сделано, — причём на это ушло совсем немного времени. Теперь у меня были развязаны руки делать всё что захочу. Я запрыгнул в автобус и отправился в более оживлённые городские районы. Не прошло и часа, и я уже гулял по людной улице, заставленной высокими бетонными коробками с наклеенной на них яркой рекламой.
Гулял я по большей части бесцельно, и в какой-то момент мне пришлось остановиться на людном мостике через реку, соединявшем две половинки оживлённой улицы. Слева от меня показывал своё выступление мим. За ними наблюдала девочка с мамой, и вскоре взрослая женщина подкинула в невидимый кувшинчик монетку. Я отвернулся и посмотрел на воду.
Нужно было ещё раз всё обдумать. В начале у меня был простой план, — сделать ставку на какой-нибудь спорт, выиграть в лотерею, а потом закопать деньги и вернуться назад в моё время. Для этого я даже скачал какой-то альманах, однако, уже даже просто начав его листать, я вспомнил важную проблему.
А как мне сделать ставку?
У меня не было паспорта, а даже если бы он был, мне всего лишь двенадцать лет. Я едва дотягиваюсь до стенок по краям моста. С меня только посмеются. Оставался только вариант с лотерейным билетом. Вот только они довольно быстро приходят в негодность, а потому даже если я один такой куплю, пять лет он валидным не будет. Забрать выигрыш сразу не получится, у меня просто не было столько времени, да и никаких бумаг, чтобы оформить на себя автомобиль или квартиру.
Что делать?
Растерянный, я снова отправился бродить по улицам. Все вокруг, почти, были значительно меня выше. Забавно работает это перемещение во времени. Если бы я всё ещё был в своём первоначальном теле, которое омолодили до возраста школьника после моего первого появления в этом мире, я бы вполне мог осуществить мой план. К сожалению… Да, к сожалению.
Что теперь? Возвращаться с пустыми руками? Похоже на то, подумал я, растерянно разглядывая магазины. Но вдруг кое-что на ярких витринах привлекло моё внимание. Я замер и внимательно посмотрел на высокое стекло, целиком завешенной с другой стороны карточками — на них были нарисованы мечники.
Это были карточки кэндо. Аналог бейсбольных карточек, которые так часто мелькают в американских фильмах. С одним отличием, — эти карточки были ко всему прочему с приписанной статистикой — сила удара, скорость взмаха и тому подобное. Поэтому с ними можно было играть в ККИ. Довольно популярную, — с турнирами, сотнями тысяч зрителей, все дела…
Ещё когда Сироганэ впервые мне об этом рассказал, я заметил, что из этого можно получится отдельная история. Если мне выпадет такой жанр, разумеется. И если будет много денег.
Я посмотрел на самую высокую карточку на витрине — они были размещены согласно цене, в образе пирамиды, и эта, единственная золотая, стоил аж 200.000 йен! Примерно две тысячи долларов. Судя по небольшой приписке рядом, она принадлежала капитану одного очень известного додзё.
Но меня заботило не это. Мои мысли кипели от волнения. Сироганэ был чрезвычайно разговорчивым, когда речь шла про его любимое кэндо. Он рассказал мне ещё кое-что про карточки…
Они могли быть золотыми, — элитными. Брильянтовыми — легендарными. И чёрными — королевскими. Последние изображали королей кэндо. Их были считанные штуки во всём мире, и каждая стоила просто сумасшедших денег для коллекционеров. Такие карточки делались в единственных образцах и продавались за миллионы долларов. Они были объективно самые дорогие в мире.
Логично предположить, что вторыми по цены были легендарные брильянтовые, но на самом деле это было не так. После чёрных в ценовом сегменте следовали самые простые белые карточки, которые часто продавались по 90 йен за штуку. Почему так? Потому что если эта простая белая карточка изображала короля кэндо в его молодости, она тоже была бесценной. Белая карточка позднее воцарившегося короля могла стоить десятки тысяч долларов.
Я немедленно напряг воспоминания и попытался вспомнить, как звали нынешнего (касательно моего времени) короля. Потом я просмотрел весь ассортимент, — нет, его тут не было, но отчаиваться пока рановато. Я зашёл в магазин и спросил продавца, есть ли у него нужная карточка? Мужчина заметно удивился, зачем кто-то целенаправленно ищет простую «белку», и даже стал меня расспрашивать — какой деловой хват. Я представился родственником, и только тогда, десяток минут порывшись в каком-то ящике, продавец достал моё сокровище.