— Я могу проверить это… Даже если ты согласишься, а потом проснёшься и сделаешь всё иначе, ты можешь просто не понять, что вокруг тебя всё ещё сон… И вернёшься сюда. Мы можем провести сотню попыток, сотню раз ты будешь просыпаться и делать всё то же самое, и лишь на сто первый мир вокруг тебя окажется… Реальным, — ответила Мирай.
— А не стану я наоборот тебя ненавидеть, если ты будешь меня здесь держать под сотню лет, — спросил я.
— Может быть и так. Однажды человек, которого я удерживала в моём сновидении, возненавидел меня до глубины души. Первый год он меня отрицал, он пытался играть, посмотреть, кто же из нас продержится дольше… Потом он меня уговаривал, а потом… Ненавидел. Он убивал меня, снова и снова. Он меня пытал, и я… Знаю боль, — она улыбнулась. — Я могу её вспомнить. Его пытки продолжались месяц, два, три… Четыре… годы. Он сдирал мою кожу, поджигал меня, вырывал мои глаза… Пытался, как он сам говорил, заставить меня быть послушной. Но прошло пять лет, потом ещё десять. И он сдался. И согласился на наши условия.
Если хочешь, я могу подождать в другой комнате, пока ты подготовишь свои инструменты для пыток. Могу даже дать тебе несколько советов, за десять лет тот человек стал удивительно изобретательным…
— …
Я закономерно растерялся. Девушка всё ещё улыбалась, но вещи говорила совсем не весёлые. Пытки, заключение, сотни лет… Я попал в мягко говоря сложную ситуацию. Что мне было делать? Единственный проблеск надежды, так называемый ключ к победе, виделся мне в самой Мирай. У её способности была одна явная слабость — чтобы её использовать, девушка сама, тоже, должна была находиться со мною во сне. А значит в любом случае это было испытание воли. Ну знаете, кто первый моргнёт и даст слабину.
Возможно все эти её истории про пытки и прочее были выдумкой. Девушка рассказала их, чтобы я даже не думал ничего такого пробовать. Хотя на самом деле оно очень даже эффективно. Это была тактика запугивания, — и по-хорошему прямо сейчас мне нужно было в строительный магазин, нести сюда пилу, и поскорее…
По крайне мере так поступил бы я сам. Да, мне было бы мерзко пытать девушку. Но она легко сама могла всё это прекратить, если бы просто пожелала. Достаточно было просто выпустить меня из этой ловушки.
Логично?
Логично.
А значит неверно, потому что главный герой не может быть логичным.
Ох.
Ладно.
Давайте думать как дебилчик.
Скорее всего, настоящий герой попытался бы уговорить девушку его отпустить, может быть даже переманил бы её на свою сторону. Ну знаете, провел на***терапию.
Мне ясно представляется следующий сценарий: герой попал в эту западню и в итоге начал кланяться девушке, моля её, чтобы она его отпустила, ведь ему нужно помочь своим друзьям.
Звучало неплохо. Один вопрос: а сработает ли? По крайне мере сразу делать что-то такое было опасно. Мирай точно не проймёт. Нужно начать с малого, провести вместе некоторое время. Всё равно его теперь было в избытке, в этой вот временной растяжке…
Стоп.
Временной растяжке…
Меня пробрал холодок.
А ведь мне же… Мне же начисляли баллы, пока я пребывал внутри этого сновидения, так? Так. Я получил их за хоррор, сперва, а потом ещё немного за ромком, когда покормил девушку… Получается, я мог свободно их тут зарабатывать?
Ха.
Ха-ха…
И время снаружи стояло на месте, а значит у меня не было никаких ограничений.
Причём это был сон! Я мог делать всё что угодно!
Я не выдержал и заулыбался. Мирай тоже улыбалась, но вот улыбка девушки стала немного растерянной, когда она заметила мою собственную. Мирай спросила меня:
— Что-то смешное?
— …Да так, вспомнил шутку. Кстати говоря, пойдём-ка на свидание.
— А?…
58. Прощание
58. Прощание
Дорогой отчёт…
Вот уже шестой день по приказу моего верховного великолепного и во всём чудесного начальства я вынуждена пребывать во сне субъекта по имени Кирилл Белый — который зачем-то просит называть его Кирью. Я уважаю чужие просьбы, и потому зову его Кирью-сан.
Ха…
Дорогой отчёт, вот уже шестой день происходит что-то странное. Сперва всё было обыкновенно. Даже рутинно. Кирью-сан встретил меня и довольно быстро разгадал природу моей силы. Я была к этому готова, — всё же подобное происходит не в первый раз, пускай и впервые так быстро.
Я закономерно ожидала от него всей тех фаз, через которые проходят мои жертвы — какой грубое слово. Сперва он должен был начать меня уговаривать, — но я стойкая, меня словом не проймёшь. Потом угрожать — признаюсь, мне немного нравится, когда жертвы моих сновидений мне угрожают. Даже не знаю, это садистское или мазохистское удовольствие? Сложно-сложно. Но сердечко бьётся. Потом… Потом случится могло очень много всего… Но ничего из этого не случилось, дорогой отчёт.
Вместо этого Кирью-сан сводил меня на свидание.
Сперва мы снова съездили в город. Кирью-сан сводил меня в чудесный ресторан, а потом мы вместе сходили в кино. Наш сон достал воспоминания о нём из памяти Кирью-сана. Он не большой любитель романтики, а потому фильм оказался романтическим всего лишь отчасти.
Ещё там была драма. На титрах я прослезилась, и Кирью-сан передал мне платочек.
Когда мы возвращались домой, Кирью-сан отложил моё кресло и понёс меня на руках. Как принцессу. Он сказал, что всегда теперь будем меня так носить в ногу. Потому что я этого достойна.
Хе-хе.
Мне было приятно, когда он это сказал, дорогой отчёт.
Затем, вечером, мы сходили в лес на прогулку, и под самый её конец Кирью-сан попросил меня, а не могу ли я готовить ему завтраки в коробочках? Как делают в школе. Уж не знаю, зачем ему это понадобилось — наверное, это так называемый фетиш — но я согласилась.
На следующее утро был мой первый опыт готовки на инвалидном кресле. Мне было сложно, но, кажется, я справилась, потому что Кирью был очень доволен.
Потом мы сходили в луна-парк. Там Кирью повёл меня в домик с приведениями — потому что, как он шептал сам себе, нам нужно больше хоррора в нашей жизни. Возможно он прав, дорогой отчёт. Мне было страшно, и в то же время, когда мы вышли из домика моё сердце билось очень громко, а Кирью-сан держал меня за руку. У него очень приятные, осторожные, тёплые руки. Мне хотелось, чтобы он сжимал покрепче… Мою руку, разумеется, дорогой отчёт. А ты что подумал?..
А потом мы ходили на пляж — Кирью-сан сказал, что это просто обязательно, уж не знаю почему, — и в бассейн, и ещё одну ночь мы провели в дорогом отеле (но в разных комнатах разумеется). Ещё мы съездили на горячие источники, и так весело было говорить через ширму, протянутую между женским и мужским отделениями… И очень забавно было одеваться. У меня возникли некоторые проблемы. Кирью-сан забеспокоился обо мне, я пыталась ему сказать, что всё в порядке, но он не послушал и вошёл в раздевалку…
А потом резко ударил самого себя лицо, брызнул кровью из носа и свалился на пол в коридоре.
Иногда Кирью-сан делает очень странные вещи…
Но, по-моему, это мило.
Хе-хе.
…Знаешь, дорогой отчёт… Я очень терпеливая, — угадаешь, почему?.. — поэтому мне никогда не сложно жить многие месяцы и годы в чужих сновидениях. Для меня это всегда — какой-то мир, некая жизнь в противовес моему обыкновенному существованию, но… Я боюсь, что теперь мне очень сложно браться за такую работу. Ведь всё познаётся на контрасте, дорогой отчёт, и теперь я знаю, что раньше я скучала и страдала.
А теперь…
Теперь я…
…
…
…
Впрочем, всё равно это мой последний раз.
…
Ха…
Я ввалился в свою комнату и упал на футон. Был уже вечер, шестой день моего заключения внутри своей же головы. Шестой день, как я продолжаю симповать к Мирай, создавая с ней все возможные романтические сценки, которые только приходят мне в голову.
И это утомляет. Даже очень.
Журнал всё ещё мне недоступен — только лишь клоун, который подаёт информацию очень порционно и когда ему вздумается. А потому я не имею ни малейшего понятия, сколько у меня сейчас баллов. Немало, по меньшей мере немало. Жаль только, что с идеями у меня нынче голяк. За эти шесть дней я использовал почти все самые распространённые штампы жанра романтическая комедия, до которых только смог додуматься.
Мне повезло, — Мирай была очень податливой девушкой и шла на любую авантюру, которая приходила в мою голову. Но при этом её собственный характер, скажем так, был слишком нежным и пассивным, чтобы она могла просто так, из пустого места, создавать для меня баллы. Нет, для этого нужен был персонаж активный — цундере, яндере… С ней же мне приходилось всё делать самому, и это по меньшей мере выматывало.
Тренировки с мечом, которые я для себя устроил, тоже сил не прибавляли…
Забавно, я устал у себя же во сне.
Ещё одной проблемой, размышлял я, рассматривая потолок, было то, что пускай два из трёх жанров — хоррор и романтическая комедия, — я более или менее мог фармить у себя во сне, с ФБС это не работало. Для него нужны были соперники, битвы, драма… Я мог бы каждый день сражаться с Мирай, но это даже звучало немного странно…
К тому же женщин мне бить запрещалось… Хотя… Интересно, а во сне оно считается?
Я вздохнул.
Ладно. Пока у меня ещё были некоторые идейки, как заработать побольше баллов. Воспользуюсь ими, а дальше… Посмотрим. Нужно всё-таки выбираться из этого мира.
Как-нибудь…
Я выглянул в коридор и увидел, что девушка ещё спит. Дождавшись, когда она проснётся, — раскрылись голубые глазки — я сказал Мирай:
— Хочешь прокатиться на чёртовом колесо?
2.
Несмотря на шесть дней, которые прошли с исчезновения почти всего человечества, в парке развлечений продавали свежую сахарную вату.
По всей видимости сказывалась нереальность происходящего.
Даже не пытаясь использовать мудрёную машину вата-дела, я сразу взял висевший на витрине его ларька образец сладости и пошёл делиться с Мирай.