Я не мог использовать телепортацию. Это было не по правилам.
Что ж, ладно. Почему бы и нет. Не то чтобы я куда-то особенно торопился. Час, может быть два ещё можно потратить на это дело. А потом, если ничего не получится, действительно отлучусь в кусты и воспользуюсь журналом… Как-то это не так прозвучало… Не суть.
Я приподнял взгляд к небу и стал смиренно дожидаться моих временных «соратников». Может мне засечь время? Нет, уже поздно. Стоило этой мысли появиться в моей голове, как я заметил справа за поворотом краешек чёрного платья. Девочка вернулась, и почти одновременно с ней слева появилась Псина.
Они молча приблизились ко мне.
Псина, улыбаясь, спросила:
— Ну, что теперь делать будем?
— … — вдруг девочка ударила ногой по земле. Раздался грохот, и на тропинке появилась большая вмятина.
— Ещё раз, — сухо сказал ребёнок и отправился по тропинке налево. Что она задумала? Псина пожала плечами и тоже побрела направо. В этот раз я достал телефон и включил секундомер. Одна минута, две, три… Чтобы немного скрасить ожидание, я попробовал задержать дыхание. Сколько я продержусь без воздуха с моими нынешними силами? Надо проверить. Эта информация может оказаться очень даже полезной, если придётся плавать…
Я набрал полную грудь воздуха и уставился на секундомер. Стояла тишина. По небу тянулось одно единственное белое облачко. Двенадцать минут… Пятнадцать… Всё. Я выдохнул. Почти восемь минут продержался, неплохо. Нужно будет запомнить эту цифру.
Пока я пытался отдышаться, слева и справа снова зазвучали тихие шажки. Ребёнок и Псина вернулись.
— Ну что? Зачем ходили? — сразу же спросила последняя.
Девочка ничего не ответила. Она внимательно смотрела на землю. я проследил за её взглядом, и там… Ха. Стоп. А вот Это уже интересно.
На тропинке был небольшой земляной кратер, и находился он в том самом месте, куда ребёнок придавил ровно четырнадцать минут назад ботинком. Это было странно, потому что прошлая её метка и метка Псины примерно за этот же период времени, даже быстрее, исчезли. Что это значит? Почему те две отметины испарились, а эта осталась на прежнем месте?
Я не знаю.
Вернее сказать, я не знаю конкретной причины, почему это так случилось, но причина косвенная мне известна. Это был я. Потому что я остался на месте в качестве наблюдателя, метка тоже осталась на месте. Что это значит? Что нужно провести ещё один эксперимент.
И действительно, словно читая мои мысли, девочка снова пошла по тропинке, а затем махнула рукой, показывая, чтобы мы шли за ней. Мы это сделали, затем вернулись назад через пару минут и увидели, что метки больше нет.
Все задумчиво замолчали.
Вот и первая зацепка. Наверное, но теперь нужно было узнать точнее. Всё дело в том, что кто-то был рядом, или в банальном присутствии наблюдателя?
— Закройте глаза, — сказала девочка и снова стукнула по земле.
— Может сперва поставить таймер? — предложил я.
— Можно, — сухо ответил ребёнок.
Я поставил его на тринадцать минут, после чего все мы закрыли глаза, отвернулись на всякий случай и стали ждать. Не самое весёлое занятие, но что уж тут поделать.
Всё ради науки, как говорится.
В какой — то момент я услышал голос Псины.
— Эй, парень.
— Что?
— У тебя есть работа?
— …Нет.
— Хочешь работать в нашей команде?
…Точно. Я вспомнил сценку, которую мне показал в своё время журнал. Они искали кого-нибудь третьего для своего отряда.
— Недавно ты собиралась меня убить.
— С кем не бывает. Так что, согласен? Оплата хорошая.
Это ложь. Они бомжи.
— Я подумаю.
— Время, — вдруг сказала девочка. Одновременно с этим прозвенел мой таймер. Мы открыли глаза, встали, повернулись и… нет. Её не было. Вмятина исчезла…
Вдруг, у меня появилось ощущение, что ещё совсем немного и я пойму, как отсюда выбраться…
106. Решение Головоломки
У меня появилось ощущение, что ещё совсем немного, и я пойму, как именно устроено это место. Как будто мне нужно было немного призадуматься, и всё тайное станет явным…
Наверное.
Я и сам не заметил, как прищурился, пока внимательно рассматривал землю, на которой совсем недавно была огромная вмятина. Почему она держалась несколько минут, даже больше, пока я находился рядом, но стоило мне сделать несколько шагов в сторону, и она сразу же исчезла? Наверное, потому что всё дело было…
— В наблюдении, — сказала девочка.
Я приподнял взгляд, — самую малость, она была низкой, — и посмотрел на неё. Ребёнок сложил руки на груди и произнёс:
— Она исчезла, как только исчез наблюдатель. Значит…
Она снова провела ногой по земле, оставляя на ней метку. Затем положила на неё свою туфельку.
— Закройте глаза, — сказал ребёнок.
Ещё один эксперимент. Ну ладно. В принципе оно не повредит, если я правильно понял её задумку. Я поставил таймер, после чего все мы закрыли глаза. Когда телефон у меня руках завибрировал, я открыл их и посмотрел на землю. Вмятина была на месте. Почему?
Потому что девочка продолжала держать на ней свою ногу.
— Ха, — Псина усмехнулась.
— Вот оно как работает, — на её лице появилась улыбка, как обычно настолько яркая, что можно было ослепнуть.
Пояснять свою мысль она, разумеется, не собиралась. Вместо этого заговорил ребёнок. Он озвучил мою собственную догадку.
— Это место существует только пока мы его замечаем.
— Ага, — сделала Псина довольно бессодержательную ремарку.
— Значит… Если мы перестанем его замечать, мы сможем отсюда выбраться.
— Ага! — снова кивнула Псина.
Судя по всему, именно в этом и была задумка создателя данного лабиринта. Возможно, если мы действительно перестанем чувствовать весь окружающий мир, он просто рассыпается.
Но вот какая проблема:
— Ну а как нам это сделать? Подпрыгнем и закроем глаза? — спросила Псина. Причём, судя по всему, она вполне серьёзно предлагала такой вариант решения проблемы.
— Не сработает, — тут же ответила девочка.
— Мы всё равно будем чувствовать воздух. И ветер. Ты сама про него говорила.
— Было дело. Смотри как она внимательно меня слушает, — сказала Псина.
Я промолчал.
— Нам нужно отрезать все ощущения, чтобы отсюда выбраться, — продолжала девочка.
— Для этого нужно либо умереть.
— Не хочу, — заметила Псина.
— Либо, — она приподняла взгляд и посмотрела сперва на неё, а потом и на меня.
— Уснуть.
Вот как.
Я кивнул.
Получался весьма хитрый пазл. Чтобы выбраться из всей этой западни, нужно было просто поспать. Занимательное решение загадки. Кстати, нам, в таком случае, очень повезло, что нас всех перекинуло сюда. Одному человеку потребовалось бы намного больше времени, чтобы решить эту головоломку.
— Значит надо просто уснуть… У меня есть пыльца, которое поможет это сделать, — та самая, которой поделилась Нозоми.
— Ещё чего, — прыснул ребёнок.
Ожидаемый ответ.
Я бы тоже отказался принять «особый порошочек» от незнакомого человека. Да и от знакомого тоже.
— Она работает, — сказала я сдержанным голосом, доставая из кармана мешочек с пыльцой.
— Так будет намного проще, чем пытаться уснуть. И быстрее.
— … — ребёнок молчал. Псина наблюдала наш разговор со стороны с явным интересом.
— У нас каждая секунда на счету… — добавил я спокойным голосом.
— Если хочешь, я попробую его первым. А ты потом используешь, когда я уже буду спать.
Теоретически, это был самый безопасный возможный вариант.
Для неё.
Девочка задумчиво опустила голову. Повисла тишина. Она продолжалась, наверное, почти целую минуту, пока ребёнок не приподнял голову и не сказал с явным недовольством:
— Ладно. Но только если Вы двое используете его первым, — её взгляд переместился на Псину.
— Я и сама могу уснуть, — заметила последняя.
Разумеется, ты же собака.
— Но если Надо, — она пожала плечами и протянула мне руку.
Я достал из кармана мешочек и отсыпал на её ладонь горстку блестящей пыльцы. Псина к ней присмотрелась. Затем поднесла к своему носу и вдохнула. Глаза девушки сузились.
— Ха, — сказала она. — Работает.
Псина закачалась и вдруг рухнула на землю и стала хрипло похрапывать. Её рот приоткрылся, и по щеке побежала слюнка.
Не самое приятное зрелище.
Я снова повернулся к девочке.
— …Давай сюда, — сказала она после пары секунд тишины. Я молча отсыпал немного пыльцы на собственную ладонь и протянул ей мешочек. Она резко вырвала его из моих рук, ощупала, приоткрыла и заглянула внутрь.
— Вдыхай, — сказала девочка.
— Вдыхаю, — я цокнул языком, поднёс блестящую горку к своему лицу и сделал вдох. У меня зачесался нос, но не успел я даже подумать о том, чтобы чихнуть, как вдруг земля ушла у меня из-под ног, и я ощутил, будто падаю в глубокую бархатную бездну.
…
…
…
— Добрый вечер.
Я открыл глаза и увидел у себя над головой нежный золотистый небосвод, по которому плыли облака. Причём их движение было подозрительно быстрым, хотя я не чувствовал никакого ветра.
Только немного прохладную землю у себя за спиной.
— Добрый, — проговорил я, приподнялся и посмотрел на девушку с волнистыми голубыми волосам.
Мирай.
Она сидела на скамеечке, одетая в простое, но очень нежное и чистое белое платье, и смотрела на меня с улыбкой. Я встал, отряхнулся и быстро осмотрелся по сторонам. Мы находились на вершине холма, — кажется, того самого, на который я привёз Мирай после нашего побега из больницы. С него отрывался вид на вечерний город. На скамейку, на которой сидела девушка, отбрасывала свою тень небольшое зелёное деревце. Его листочки подрагивали.
Но ветра не было.
— Давно не виделись, Кирью-кун, — с улыбкой заметила девушка.
— Я бы не сказал.
Так-то говоря, Мирай навещала мои сновидения… Или я навещал её сновидения, без понятия как работает эта схема, — каждую неделю или две. Она рассказывала мне про свою жизнь, — довольно скучную, по её же собственному признанию,