Дотянувшись до низа его свитера, она задрала его до живота. Запустила пальцы под его футболку и тоже ее задрала. И теперь ее руки были на нем. На его горячем сильном теле и коротких шелковистых волосках. От ее касаний его мышцы напряженно сжимались. Она оторвалась от его губ.
— Включи свет, — произнесла Брина. — Ты уже видел меня, и теперь моя очередь. Я хочу увидеть тебя.
6
Согнув колени, Томас подхватил ее на руки.
— Я как раз знаю подходящее место.
Он донес ее до дивана.
— Захвати мое пальто, — распорядился он. И когда Брина взяла пальто, пронес ее по номеру через небольшой коридор в темную комнату. Поставив ее на ноги, Томас клацнул по выключателю на стене. Яркий свет ударил по глазам Брины, и ослепленная, она уткнулась лицом в его шею.
— Извини, - сказал Томас и приглушил свет.
Когда глаза привыкли к освещению, она осмотрела огромную комнату. В центре стояла большая двуспальная кровать с балдахином и камчатным покрывалом оливково-бежевого цвета.
— Какая громадная кровать.
Он взял у нее пальто, приподняв уголок рта в чувственной улыбке.
— Да, нам придется потрудиться, чтобы добраться из одного ее конца в другой.
Порывшись в кармане пальто, Томас вытащил упаковку презервативов.
— Ты всегда носишь их в пальто?
— Нет, я же тебе сказал, мне понравилась твоя рубашка. И когда ты пошла к своим подругам, — произнес он, бросая упаковку на подушку в изголовье кровати, — я зашел в аптеку.
— Ты так в себе уверен?
— Тебя это беспокоит? — Томас пошел к ней, и Брина попятилась, пока не уткнулась ногами в край кровати. — Конечно, нет, но я ведь был бойскаутом и считал, что надо быть готовым ко всему.
Она села, и Томас встал на колени, снимая с нее ботинки и носки. Он кинул их через плечо, и вскоре там же оказались его собственные.
— Сними одежду, Брина, — сказал он, толкая ее на спину. Томас пододвинул их в центр кровати, и перекатившись, посадил ее сверху на себя и глянул в лицо. — Я так давно хотел это сказать.
Брина уселась на его бедра и скрестила руки на животе. Взявшись за край рубашки, она медленно стащила ее через голову. Кинула на пол, и разметала волосы по плечам. Она перевела взгляд на лицо Томаса, его голубые глаза горели страстью. Она чувствовала Томаса под собой через его и свои джинсы, а его восставший член упирался между ее ног, длинный, твердый, заставляя ее желать еще большего. Желать того, что он мог дать ей, желать прикосновений горячих тел. Она потерлась об него, а он потянулся к застежке спереди на ее лифчике. Повернув руку, Томас расстегнул застежку, а затем обхватил теплыми ладонями ее грудь. Брина запустила руки под свитер с футболкой и пробежалась по его животу, прямо над поясом джинсов. Он втянул в себя воздух.
— У тебя появилось больше растительности, чем было в школе.
Она провела руками от плоского мускулистого живота до его широкой груди. Непонятно, как из того худого парня мог вырасти такой мужчина.
— Ты стал немного выше и больше.
Томас схватил ее за запястье и перекатил на спину. И в свою очередь, оседлал ее.
— Я везде стал больше, — он стянул через голову свитер и футболку, скомкал их и швырнул на пол.
— Хочешь посмотреть, Брина?
Она кивнула, прикасаясь к нему везде, где только могла. Бедра, талия и твердый рельефный живот. На его груди курчавились короткие завитки волос, тонкой дорожкой спускаясь к пупку. В тусклом освещении спальни его глаза казались еще ярче. Они обжигали ее, и сердце Брины затрепетало, а пульс хаотично забился.
— Мы собираемся разговаривать и играть в осмотр?
Покачав головой, Томас приник к ее правой груди.
— Мы собираемся поиграть в «Я покажу тебе мое, если ты мне покажешь свое».
Он ласкал сосок языком, пока тот не затвердел, а затем пристально вгляделся в ее лицо и втянул влажный сосок в рот.
Зарывшись пальцами в волосы на его голове, Брина выгнула спину от такого восхитительного наслаждения и столь изысканного жара его рта. Она провела руками по его талии, а затем вверх и вниз по бедрам, насколько могла достать. Расставив пальцы, она надавила большими пальцами на его восставший член. Он поцеловал ее между грудей, тяжелым дыханием согревая ее и так уже разгоряченную кожу. Затем встал на колени. Влажные соски овеял холодный воздух, и посмотрев ему в лицо, она потянулась к первой металлической пуговице на поясе его джинсов. Опершись на локоть, Брина подалась вперед и села между его бедер. Расстегнув все пять пуговиц, она склонилась над ним и поцеловала его пупок.
Томас глубоко вздохнул и задержал дыхание. Она поцеловала его живот, завитки волос над сокрытым сокровищем, дойдя до эластичного пояса его трусов.
— Я где-то читала, — прошептала Брина, скользнув руками по его бокам и запуская их под джинсы и нижнее белье, — что женщина никогда не должна орально ублажать мужчину на первом свидании.
Она крепко обхватила его обнаженную плоть и стиснула.
— У нас это не первое свидание, — хрипло произнес он.
Подцепив пальцами его джинсы и трусы, она медленно спустила их с бедер. Брина уставилась на него, очарованная густой порослью в его паху. Его член выдавался вперед, набухший от сильного возбуждения. Она обхватила его твердый ствол, поглаживая налившуюся кровью плоть и чувствуя ее невероятный жар.
— В статье говорилось, что это испугает мужчину, он уйдет и больше никогда не позвонит.
Она посмотрела ему в лицо и спросила:
— Ты боишься?
Томас покачал головой.
— Только того, что ты уйдешь.
— Хороший ответ, — сказала она, поднося его ко рту. Брина слизала капельки, выступившие из расщелины на его припухшей головке. Хриплый стон вырвался из его горла, когда она открыла рот и втянула его внутрь. Ее язык облизывал и терзал его, пока он не оттолкнул ее. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, темно-синие глаза сузились от желания, Томас сорвал с себя джинсы и стащил с Брины ее одежду. Они оба были обнажены, ее твердые соски уперлись в его грудь. Их ноги переплелись, губы приникли к губам, разгоряченные тела охватила страсть. Он опустил руку и скользнул между ее ног, трогая и лаская пальцами ее скользкую плоть. Брина глухо застонала.
— А что в статье говорилось о женщинах? — спросил Томас, отрываясь от ее губ. — Женщины пугаются?
Она не сразу поняла, о чем он спрашивает. Брина не хотела дойти до кульминации таким способом. Она хотела, чтобы он глубоко вошел в нее. Оргазм был уже так близок, что она сдавила бедрами его услаждающую руку, останавливая его.
— Там не говорилось.
Брина облизала влажные губы, чувствуя, что они припухли. Слегка захмелевшим от страсти голосом она обратилась к нему:
— Займись со мной любовью.
Она потянулась к упаковке презервативов за ее головой, а затем толкнула Томаса на спину. Он наблюдал, как она вытащила тонкий презерватив и раскатила вниз по твердому толстому члену, дойдя до темных завитков у основания. Затем Брина откинулась на спину, глядя на него, Томас навис над ней, стоя коленями между ее бедер, и прикасаясь головкой члена к внутренней стороне бедра.
— Может грубо выйти, — предостерег он, вдвигаясь внутрь.
Брина не удержалась от довольного вздоха, когда он скользнул глубже в нее.
Перенеся вес на локти, Томас обхватил руками ее лицо. Вглядываясь в глаза Брины, он двигался в ее теле, вталкиваясь и касаясь ее именно там, где было приятнее всего, выходя из нее и возвращаясь, доводя до безумия ее потребность в нем. Медленно покидая ее, и затем глубоко вонзаясь. И с каждым его выпадом, движением и толчком близился оргазм.
Брина провела руками по его спине, дотянувшись до крепких ягодиц.
— Быстрее, — прошептала она ему в губы. Она поддавалась ему навстречу, когда он двигал бедрами сильнее, быстрее, глубже. От жара и страсти ее кожа покраснела, нервные окончания спутались в возбужденные, витые узелки. Она тоже обхватила руками его лицо, заглядывая в глаза.
— Томас, — застонала она, когда он вбивал себя в нее, сильнее, быстрее, глубже. — Я люблю тебя.
Она ахнула от нарастающего наслаждения, когда оргазм настиг ее. Он пронизывал ее снова и снова, тело пульсировало, а Томас раз за разом вонзался в нее, все глубже вжимая в кровать. Затем пальцы, обхватывающие ее лицо, сжались, и в оргазме из его груди вырвался низкий примитивный стон, который, казалось, будет длиться вечно.
— Брина, — резко выдохнул он, когда его бедра неподвижно затихли.
Он пристально смотрел в ее глаза и тяжело дышал, затем последний раз глубоко толкнулся в нее и остался там.
— Все хорошо? — спросил он.
Ей было более чем хорошо, и она улыбнулась.
— Я большой.
— Да, ты такой.
Томас поцеловал ее брови и носик.
— Ничего не болит?
Откинув назад голову, она заметила рядом изголовье кровати.
— Насколько я знаю, нет.
— Я могу проверить через минуту, — сказал он, покидая ее. — Сейчас вернусь.
Оставив ее, он зашел в ванную. Брина перекатилась на живот, и прижалась щекой к прохладному камчатному покрывалу. Она сказала, что любит его, а он ничего не ответил.
— Эй, — позвал он из другой комнаты. — Если ты голодна, мы можем устроить набег на бар. Он забит довольно неплохой едой.
И они налетели на бар, ели крекеры, сыр, открыли консервы с копченым окороком. А на десерт были трюфеля и макадамия{47} в шоколаде. Они занимались любовью на полу у бара, и в джакузи, в горячей бурлящей вокруг их обнаженных тел воде.
Томас ни разу не произнес слово любовь в плане любви к ней, но прикасался так, словно любил. Он бережно вытирал ее кожу толстым полотенцем и расчесывал спутанные влажные волосы.
Нет, когда он употребил это слово, то сказал примерно так: «Я всегда любил твои волосы, вечно мог бы это делать». И «Хотел бы я, чтобы ты увидела мою квартиру. Аспен прекрасен».
Где-то около четырех утра он проводил Брину в ее комнату.