- А, ну их! – махнула дочь рукой, - пошли на Дон, здесь недалеко такие пляжи посреди реки! Давно хотела тебе показать.
Мы продрались сквозь густые заросли, как будто специально скрывающие от людей сокровенные красоты природы, и я обалдел.
В этом месте Дон раскрылся широкой поймой, огибая с обеих сторон большой песчаный остров. Отдельные ручейки реки разделяли песок на мелкие островки, в заводях ручейков виднелись коврики из белых цветов и зелёных листьев кувшинок, но сам остров был удивительно чистым и сиял натуральным золотым цветом.
Красота природы заставила позабыть утреннюю ссору.
Мы замерли, прижавшись, друг к другу, и ощутили, как Вечность переливается сквозь нас.
Потом поплыли на остров. Лариса набирала из реки полный рот воды и отфыркивалась, пуская китовые фонтанчики.
- Не захлебнись! – озаботился я.
- Ой, какой противный портвейн! – сморщилась она.
- Хоть отвадит шататься по злачным компаниям, - злорадно заметил я.
На пляже девушка долго бродила по заводям и рвала кувшинки.
Пока она щипала цветы, я поймал себя на мысли, что тоскливо смотрю в верховья Дона, где-то там, в Саратове живёт сейчас моя бывшая жена Таня, что она делает в это ясное летнее утро?
До сегодняшнего дня я ни разу не вспомнил о ней после знакомства с Ларисой.
Подруга пробудила меня, весело шлёпнув букетом прямо по лицу.
- О чём задумался Ермак?
- Да так. Природа! – не признался я.
- Я ж говорила: чудное место!
Я вырвал букет из её рук и хотел отхлестать по заднице за утреннюю провокацию, но она увернулась и побежала, потом изловчилась и выхватила у меня цветы.
Так мы гонялись друг за другом по жёлтому песку, как маленькие дети. Лариса, вдруг, коварно подставила мне подножку, я упал спиной на пляж, а она со смехом стала забрасывать золотистыми горстями песка всё моё тело, оставив незакрытой только голову. Пока я отдыхивался от бега, труженица навалила сверху на меня огромную кучу, сразу даже не выбраться. Наконец, тоже приустав, игрунья сбросила плавки и уселась на горку из песка на моей груди.
- Ты в моей власти. Хочешь подняться из могилы, заставь меня кончить языком.
- Беспутная! – прошептал я, - могут увидеть с берега.
- Разве это не чудная картинка! - захохотала плутовка и придвинулась к моему подбородку, пощекотав нос волосистым лобком, источающим благовонный запах.
Картинка, во всяком случае, для меня, была действительно чудной. Розовые, сочные, выступающие завитушками, половые губы.
- Княгиня, княгиня! – шептал я про себя, познав к тому времени классификацию женских половых органов.
Яркое солнце светило прямо в раскрытое её пальцами рубиновое влагалище, блестела перламутром слизистая оболочка, в глубине притягательной розочкой светилась матка с узенькой щёлкой нерожавшей девушки, а маленький бугор клитора вспух от желания, хотя я не прикоснулся ещё к нему языком.
«И я появился на свет из такой же божественной колыбели», - промелькнуло в голове, - «как же могу я не стремиться к своей родине»!
Я приподнял голову, но оказался стеснён в движениях. Лариса сама перескочила на мой рот, запечатав его влажной плотью. Мой язык начал судорожно вылизывать её внутреннюю поверхность. Когда я вдавился кончиком до щелки матки, девушка вскрикнула и задёргалась.
«О! – ты испытываешь неведомый раньше тебе вагинальный оргазм, мы сделали с тобой ещё один шаг вперёд», - восхитился я.
- Хочу, хочу кончить! Но не могу! – задыхалась нимфоманка.
- Не всё сразу! – прохрипел я внутрь влагалища и осторожно впился зубами в её клитор.
Осторожность оказалась излишней, девушка закричала:
- Кусай, кусай меня больнее!
Она залила мне бурным соком весь рот, это был первый и единственный раз в жизни, когда я глотал от женщины любовный секрет.
Мы вернулись в лагерь. Я всмотрелся из-за кустов, родители ещё не появились.
- Да они уехали в Волгодонск за продуктами, мать вчера говорила, - вспомнила Лариса.
В моём бауле оставалась последняя бутылка коньяка.
Я разлил по чашкам.
- Всё равно мне придётся покинуть вас, - опрокинул я чашку в рот, - не смогу быть рядом с матерью, я, ведь, не женщина - подлизываться, да и она не пойдёт на попятную.
- Пойдёт, уговорю! – беззаботно проглотила девушка коньяк, - но упрямая она, стерва!
Время до вечера пролетело незаметно, мы рано легли спать, отуманенные благородным напитком.
Проснулся я от шума снаружи.
- Как врежу тебе сейчас, чтоб не хватался! - услышал я свирепый голос Владимира.
Я выглянул из палатки и вскочил. В тусклом свете затухающего костра на поляне виднелись три силуэта, знакомые поутру, одного парня отец, выскочивший из палатки в трусах и майке, собирался огреть палкой.
- Подожди, Владимир, я знаю их, - подошёл я.
Отец опустил палку.
- Так Вы Ларисин отец? – спросил его парень.
- Ну, я.
- А мы думали он, - кивнул парень в мою сторону.
- О присутствующих не говорят в третьем лице, - угрожающе надвинулся я.
Второй парень, постарше, видимо, быстро оценил обстановку: двое здоровых мужиков отделают их троих, и потянул друга за рукав:
- Пойдём Игорь!
Игорь вырвался, он был пьянее и возбуждённее их всех, я узнал в нём того, который утром почти залез Ларисе в трусы.
- Так, - взял я его за плечи, - сейчас скатишься с обрыва в Дон и охладишься.
Парень попытался вырваться, но я держал крепко, за предплечья, руками махаться он не мог, ногами тоже, я прижался к нему телом.
- Вы Ларисин муж? - спросил старший парень.
- Муж, - ответил за меня отец.
Я заметил через плечо парня, как скривилась при этих словах Маргарита, тоже вылезшая из палатки.
- Игорь, дурак, ты думаешь он отдаст тебе жену? – схватился сзади за рубашку страстного воздыхателя третий парень, - пошли!
В глазах Игоря промелькнул взгляд волчонка, приготовившегося съесть свою первую жертву, и потух, встретившись с моим беспощадным излучением, я готов был свернуть шею сосунку и еле сдерживался.
Парни обнялись дружной тройкой, поставив Игоря в центр, и зашагали прочь, нарочно шатаясь во все стороны, изображая безнадёжно пьяных.
- Ой, да то не вечер, то не вечер, мне раным-рано спалось, - громко затянули они песню, удаляясь с поляны.
- Этот нахал залез прямо в палатку, - процедил отец сквозь зубы.
- Пошли спать! – дёрнула его Маргарита, обжегши меня цыганским взглядом.
На следующее утро я опять проснулся рано из-за отсутствия рядом Ларисы. Хотел выскочить из палатки, но услышал голоса:
- Мама, я его люблю.
- Что ты понимаешь в любви в шестнадцать лет?
- Понимаю.
- Он старик для тебя! Я хотела тебя с Сергеем познакомить, из нашего дома, ему двадцать пять, красавец и уже начальник группы на атомном. Увидел тебя на фото и говорит: «Я женюсь на ней!»
- Ты не рано мать замуж меня выдаёшь?
- Рано, то рано, но там ты изгуляешься вся, уже изгулялась, - нервно бросила Маргарита дочери.
- Ты имеешь ввиду Вадика? – ощетинилась та.
- Вадик! – усмехнулась Маргарита, - Вадик он для меня, а для тебя Вадим, как там его по отчеству?
- Никак! – отрезала Лариса.
- Забыла как вырвала тебя из рук… этого уголовника.
- Ладно, мама.
- Хорошо, хоть я во время прикатила в город, - не успокаивалась Маргарита.
Я понял, что тут какая-то тайна для меня и, конечно, опять ничего хорошего.
- Ладно, ладно, - вдруг повеселела Лариса, - я познакомлюсь с Сергеем.
- А этот пусть уезжает, - ухватилась мать.
- Не-е-т, - протянула дочь, - он не узнает.
- Какова, какова! - прошептал я, - уже сговорились обмануть меня за спиной.
- Если ты не скажешь ему сама, то скажу я! – непримиримо произнесла мать.
Лариса соскочила с нашего любимого бугорка, я увидел это в разрез палатки, и всунулась вовнутрь.
- Ты не спишь? – удивилась она.
- Я всё слышал.
- Да я так, чтоб она отстала.
- Нет, Лариса, я ухожу.
- Как хочешь! – вспыхнула девушка и вынырнула назад.
Вещи мои были собраны в сумку заранее, я решил не переодевать спортивный костюм, в котором уснул вчера, и решительно выбрался из палатки.
Отец с матерью находились в своём убежище, Лариса сидела на нашем пригорке, спиной ко мне, сцепив руки в
замок. Я бросил последний взгляд на любимую фигуру и зашагал к автобусу.
В Е-бург билетов на самолёт не было. Купил на Пермь и то на следующий день.
Устроился в местной гостинице и отправился по городу убивать время.
Побродил по магазинам, прошёлся вдоль величественных корпусов Атоммаша, купил мороженое и сел на скамейку.
Тоска!
Ноги сами понесли к дому, где жили родители Ларисы.
«Зачем?» – сверлила мысль.
На скамейке перед домом … сидела она. В лёгком полупрозрачном сиреневом платье, сомкнув крепкие загорелые коленки. Она смотрела в другом направлении и не заметила, как я подошёл.
- Лара!
Девушка вздрогнула, как-то медленно поднялась, словно её оставили силы, и без слов обняла меня за шею. Мы даже не поцеловались, только стояли и молчали.
- Пойдём в дом, - прошептала, наконец, она.
- Там мать? – испугался я.
- Мы договорились, всё нормально, - потянула Лариса меня на крыльцо.
- А мы думали, ты уже улетел, - радостно встретила «тёща».
- Садись, садись! - засуетился отец, сейчас коньячку!
Гостеприимство Владимира не удивило меня, но … Маргарита?
Она объяснила всё сама, как только опрокинули по первой.
- Мы тут решили на семейном совете, - обвела она рукой родню, - живите с Ларисой!
«За что такая милость»? – хмыкнул я про себя.