– Да, да, я понял! – раздраженно прервал ее Юдин. – Ну и что? Разве мы под подозрением? Кстати, с чего вы взяли, будто брата Кати сбили нарочно? Сейчас полно водителей, которые садятся за руль пьяными или обкуренными.
«Кого он выгораживает, себя или ее? – думала Астра, глядя на его руки с длинными сильными пальцами, на золотую цепочку на мощной загорелой шее, на гладко выбритый, по-мужски твердый подбородок. – Хорош, умен, богат, а женился на психически больной женщине. Почему? Любовь? Как она зародилась между ними? Где был тот узкий мостик, на котором судьба свела их друг с другом?»
Матвей молча наблюдал за Юдиным. От него не ускользнула тщательно скрываемая нервозность и внутренняя боль, которую тот прятал за показным высокомерием. Потому и темные очки надел, чтобы не видели его глаз.
– Как вы познакомились с Еленой? Лучше говорите правду, господин Юдин… Мы ведь не поленимся, съездим в клинику и побеседуем с персоналом.
– Они вам ничего не скажут.
– Ой ли? Деньги порой творят чудеса…
Спиридон сунул руки в карманы и сжал их там в кулаки.
– Да, черт побери… Кто-то уже поделился с вами врачебной тайной. Негодяи… Мало я им заплатил?!
– Зачем же так сурово? Люди в белых халатах – всего лишь люди.
– Я подобрал Елену в лесу, вернее, в перелеске у дороги… Она была без сознания, полураздетая, вся в синяках и ссадинах. Пришлось отвезти ее в больницу. Это грех?
– Где вы ее обнаружили? И когда?
Юдин повел плечами – под его кожей перекатывались бугры тренированных мускулов. Он решил говорить правду, не всю, а ту ее часть, которая удовлетворит этих двоих, нанятых его отцом. Папа, папа, зачем тебе понадобилось перетряхивать сор в собственной избе?
– Прошлым летом. Я возвращался с нашего объекта под Форосом в Береговое. Машин было мало, я торопился, чтобы успеть до темноты добраться хотя бы до Севастополя. Не люблю ночью ездить по горным дорогам. Отъехал совсем недалеко и наткнулся на женщину…
– Почему не вызвали «Скорую помощь», полицию?
– Во-первых, там не было связи, сотовый не брал. Я подумал, что женщину нельзя оставлять лежать на земле, достал из аптечки нашатырь. Она очнулась, но не могла вымолвить ни слова. Я перенес ее в машину, устроил на заднем сиденье, и мы поехали. Неизвестно, сколько добиралась бы туда «неотложка». Я решил, что доставлю ее до больницы быстрее.
Он лгал. Ему и в голову не пришло вызывать врачей и полицию. Он же не враг себе.
– Почему вы повезли ее в клинику «Зеленая дача», которая расположена в двадцати километрах от Берегового, а не в больницу ближайшего населенного пункта?
– Я сначала так и хотел…
– Что вам помешало?
– Понимаете, она лежала сзади тихо-тихо, я подумал: надо проверить, дышит или нет… Остановился, осмотрел ее, голова была ушиблена, но серьезных повреждений я не нашел, руки и ноги тоже оказались целы. Ее жизни ничто не угрожало! Скорее всего она потеряла сознание от нервного истощения или психического шока. Я решил не оставлять ее в обычной больнице, где нет опытных специалистов и надлежащего ухода. В «Зеленой даче» работает главврачом мой хороший знакомый. Я поразмыслил и повез Елену туда. Тогда я еще не знал, как ее зовут, вообще ничего о ней не знал…
– При ней что, не было документов?
– Нет. Ни сумочки, ни рюкзака… Я потом обыскал ее одежду, карманы тоже оказались пусты. Ее вещи выглядели ужасно: изорванные грязные футболка и спортивные штаны, какие носят туристы.
– Вы спросили ее, кто она, что с ней произошло?
– Я спрашивал. Но она молчала. У нее словно отняло речь.
– Она была похожа на отдыхающую из какого-нибудь пансионата?
– И да, и нет… Скорее на отбившуюся от группы туристку.
– Кто разорвал ее одежду?
– Не я!
Коты насытились и улеглись на краю бассейна, лениво наблюдая за ласточками. Стрекозы носились над самой водой. У забора весело журчал сложенный из камней фонтанчик, обсаженный ирисами. Идиллия, на фоне которой нередко развиваются жестокие драмы.
– Она сразу мне понравилась, не скрою, – счел нужным объяснить Юдин. – С первого взгляда. Измученная, исцарапанная, в пыли, в лохмотьях, она поразила меня своей красотой. Я, быть может, уже тогда бессознательно полюбил ее. Это обусловило мое дальнейшее поведение.
– Что вы имеете в виду?
– Я поместил ее в клинику за свои средства, договорился о лечении, заплатил доктору и медсестрам за особое внимание к пациентке и… за молчание.
– О чем они должны были молчать?
– О том… в общем, Елена с трудом вспомнила свое имя, и больше ничего не могла рассказать о себе. Врачи объяснили провал в памяти последствиями полученной травмы. Она ударилась головой…
– Или ее ударили, – с нажимом произнес Матвей. – А кроме того, изнасиловали и, вероятно, избили. Возможно, она сопротивлялась, в результате чего образовались кровоподтеки и ссадины на ее теле.
Юдин вспыхнул, его взгляд едва не прожег стекла очков. От него физически ощутимо пошла волна негодования.
– Вы намекаете, что я это сделал? Изнасиловал беспомощную женщину, нанес ей удар по голове и потом сам же отвез в больницу, изображая этакого благодетеля?
– А когда она пришла в себя, узнала вас и решила заявить в полицию, вы испугались. Пообещали жениться на ней, искупить свое тяжкое прегрешение подарками, любовью и заботой. Она согласилась. Что ей оставалось? Переживать следствие, суды, нанимать адвокатов, прилюдно рассказывать о своем позоре… Далеко не каждая женщина пойдет на такое. Они предпочитают молчать. Вы все правильно рассчитали!
– Можете мне не верить, – разозлился Рид. – Но я не подозревал, что ее изнасиловали. Узнал об этом от врача. Сама Елена до сих пор не в состоянии вспомнить, что с ней случилось. Прошли месяцы, прежде чем она сумела адаптироваться к окружающей жизни…
– В больнице?
– А куда еще я мог ее поместить? Она не знала, откуда она, есть ли у нее родные. Память возвращалась медленно, а доктора недоумевали – травма головы оказалась не такой серьезной, чтобы повлиять на функции мозга.
– Но тем не менее повлияла…
– Да, – кивнул Юдин. – Медики пришли к выводу, что амнезию спровоцировал сильнейший стресс. Елена подверглась насилию, нападению, но как-то сумела вырваться из рук преступника, убежать. Страшно представить, что она могла пережить. Я не специалист, но врач подтвердил мои предположения, что множество царапин и ссадин на ее теле образовались не в результате избиения. Убегая, она продиралась сквозь ветки и колючие кусты, падала на камни, поднималась и бежала дальше, пока не выбилась из сил.
– Как вы установили, что Елена из Чернигова?
– Она сама вспомнила. Не сразу – это был мучительный и болезненный процесс. Мы оба боялись, как бы у нее не развилось…
– Безумие?
Рид снова кивнул. У него язык не поворачивался вымолвить это слово. Над его бровями и верхней губой выступили капельки пота. Солнце припекало, но на скамейку, где они сидели, падала тень от дерева, в саду гулял прохладный ветер. Так что «спаситель» молодой женщины взмок не от жары, а от нервного напряжения. Он что-то скрывал, пытаясь в то же время выглядеть искренним.
– Моя жена родилась и выросла в Чернигове, ее воспитала тетка, полуслепая и глухая, которая уже почти выжила из ума. За теткой присматривают соседи. Я сам ездил в Чернигов с Еленой, восстанавливать ее паспорт. Без документов мы не могли расписаться.
– А где ее родители?
– Мать в раннем возрасте оставила Елену тетке, а сама подалась на заработки, сначала на Север, потом за границу, там вышла замуж и забыла о дочери. Она ненавидела отца Елены и перенесла ненависть на ребенка. Вернее, мать регулярно присылала деньги на ее содержание, но ни разу не приезжала и не помышляла забирать дочь к себе, в новую семью. Не хотела ее видеть. Когда Елена выросла, мать стала присылать меньше денег, их едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Елена устроилась на работу в архив и заочно училась на факультете истории искусств. Перед самой поездкой в Крым она уволилась.
– Почему?
– Ей пообещали хорошую работу в строительной фирме. Она же настоящая красавица, которую невозможно не заметить. Ее не портила ни дешевая одежда, ни отсутствие лоска, стиля. В ней природой заложено совершенство! Это привлекало к Елене мужчин. Но она не торопилась замуж.
– Откуда вы все это узнали? – недоверчиво прищурилась Астра.
– От соседей в Чернигове. Женщина, которая живет на одной площадке с теткой Елены, охотно побеседовала со мной. Сведения-то не секретные!
– Вы ей заплатили?
– Почему бы нет? Для пенсионерки любые деньги – подспорье. Она была счастлива оказать мне содействие.
«Интересно, кем он этой пенсионерке представился? – подумал Матвей. – Уж не сотрудником ли конторы?»
– Как девичья фамилия вашей жены?
– Задорожная.
– И что же, ее никто не искал весь этот год?
– Представьте, нет. Когда Елена не вернулась из Крыма, тетка решила, что она вышла замуж, поступила точно так же, как родительница. Больной ум старушки по-своему объяснил отсутствие воспитанницы. Соседям лишняя морока ни к чему, да и повода вроде бы нет. Елена, молодая привлекательная женщина, вполне могла устроить свою судьбу.
– А строительная фирма, куда ее приглашали на работу?
Юдин покачал головой и усмехнулся:
– Допускаю, что они позвонили пару раз и на том успокоились. Нашли кого-то другого. В Чернигове хорошими вакансиями не разбрасываются: на одно место – десятки желающих.
– Значит, Елена вспомнила город, где родилась, адрес, по которому проживала… а что еще? Зачем она приехала в Крым, например?
– Как все, отдыхать.
– Где именно? С кем?
– Эту страницу ее сознание открывать не желает… или не может. Врачи говорят, нужно время. Теперь вы понимаете, почему я не заявил в полицию. Елена ничего не помнит… Как она станет писать заявление, давать показания? Следственные действия только нанесут новый удар по ее слабой нервной системе, по неустойчивой психике. Найдут ли виновных? Неизвестно. А Елене придется снова переживать, страдать… Это скажется на ее состоянии. Она медленно, с трудом возвращается к обычной жизни. Я не позволю ради сомнительного результата опять окунуть ее в тот ужас, из которого она едва вырвалась. Можете думать обо мне, что угодно…