— Естественнонаучный факультет? А по биологии у тебя тройка…
— За год будет выше, — уверенно заявляю я.
— Допустим. Четвёрка тоже произведёт плохое впечатление. Из тебя на экзамене всю воду выжмут и в воблу превратят.
— Они так на оценки смотрят? А если по физике и химии будут пятёрки?
— По правилам профильные оценки дают десятые доли балла, но и этого хватает при таких диких конкурсах, как у них.
— Откуда ты знаешь? — я делаю стойку.
— У нас работает пара человек оттуда…
— О, папа! Разузнай у них всё, что можно! — я аж подпрыгиваю на диване.
— Хорошо. Слушай, я тебе одну книжку нашёл… — он уходит в кабинет и возвращается с новенькой нетронутой книгой.
— О-о-о-у! Из лучших… вот же ж!
— Что не так? — напрягается папахен.
Ничего особенного, что я и объясняю. Просто я с неё начала чтение.
— Если бы ты принёс другую, мне не пришлось бы её утюгом пропаривать. А теперь придётся…
— Он такой грязнуля? — улыбается отец.
— Он образцовый грязнуля. Канонический, — оба смеются. Да и я тоже.
Городская библиотека № 53.
Сойдёт работа, пусть и черновая, в библиотеке за школярские интеллектуальные усилия. Так я решила и пошла туда с утра.
— Мне все данные по Третьему Имперскому лицею. Условия приёма, количество учащихся по потокам, уровень конкурса при поступлении, варианты вступительных экзаменов, — озадачиваю симпатичную библиотекаршу средних лет. То есть, лет двадцати пяти. Это у меня Дана так шутит.
— За какой год?
— За последние лет пять. Нет, десять.
Спустя несколько минут мне вываливают стопку брошюр. Иду штудировать.
Через десять минут с разочарованием отваливаюсь на спинку стула. Вот же ж… Поступить на вожделённый факультет не просто очень трудно, а невозможно. Не практически невозможно, а вообще. Даже теоретически. Набора нет после восьмого класса. Редко, раз примерно года в три-четыре образуется одна вакансия, на которую выстраивается длиннейшая очередь.
Смотрю другие направления. С юристами та же история. А вот информационно-математический факультет даёт возможность. Довольно призрачная, но она есть. Как правило, есть три-четыре места, годами доходило до семи (за просмотренные годы). Конкурс, конечно, тоже за пределами разумного.
Через полчаса задумчиво складываю стопку и отношу на выдачу/сдачу. Прошу варианты вступительных экзаменов, получаю.
Через час, переписав пару вариантов по экзаменуемым предметам, возвращаю справочники и ухожу. Сдавать на ИМ придётся четыре экзамена. Вернее семь, у меня глаза на лоб лезут. Математика, физика, информатика — письменно и устно, плюс диктант по русскому. По информатике особый экзамен, нестандартный. Можно считать за один, а не два. Принести оригинальную программу и защитить её перед комиссией. Иду домой и чешу репу.
По дороге звоню Сергею. Тот делает вид, что не так уж сильно обрадовался. Озадачиваю его своими амбициозными требованиями. Против ожидания никакого времени на исполнение он не просит.
— Серёж, мне нужно выйти на кого-то, кто учится в Третьем Имперском.
— И что за трудности?
— Как, что за «трудности»? Я лично никого не знаю. Потряси…
— Знаешь, — перебивает парень. Вот нахал! Что?! Кого это я знаю?!
— Есть у тебя такой приятель по имени Сашок Пистимеев…
— Что-о-о-о?! Этот придурок учится в Третьем Имперском?!
Офигеть, не встать!
Возвращаюсь домой и думаю: мне судьба ворожит или палки вставляет в неудобные места? Прихожу к выводу: ворожит. Надо же подвести ко мне Сергея, хотя не обязательно его. Он говорил, что Сашок раньше учился у нас, до седьмого класса, когда новобранцев набирают в лицей. Так что его одноклассников у нас в школе много. Но всё равно, мы со старшими классами почти не знаемся, это стечение обстоятельств, что мы познакомились.
Затем папахен вдруг дарит мне этого монстра. Но я могла и своими силами с ним справиться! Папахен мне в помощь. Нет, точно, ворожит. Трудности поступления они объективны и непреклонны, как законы природы. А вот обстоятельства, которые могут сложиться, а могут и нет, всё-таки сработали в мою пользу.
— Даночка, милая, мы просто на седьмом небе от восхищения! — заливает меня водопадом восторга и обожания небольшого роста полноватый и лысенький человек. Вадим Петрович, отец Сашка Пистимеева. Рядом сидит и молча улыбается его жена, Софья Петровна, полноватая женщина с добрым лицом.
Чуть не прикусила себе язык, когда знакомилась, слегка ошарашенная выплеснутыми на меня эмоциями. Зачесался он глупо пошутить вопросом, не брат ли он своей жене? Очень похожи, отчество и фамилия одинаковы, так и просится неприличное предположение.
Мы сидим впятером за столом, куда нас затащили угоститься чаем и всякими вкусностями. Вкушаю без энтузиазма, слишком калорийно, а я уже пообедала. Зато мальчишки жуют бодро. Что? Какая странная идея!
— Я прямо не могу удержаться, Даночка. Мы же знаем своего оболтуса, возвращались домой с тяжёлым сердцем, ожидая увидеть в квартире филиал городской свалки. И что мы видим? В квартире — чистота, одежда выстирана, в холодильнике борщ и половина капустного пирога. Я съел кусочек, не удержался от дегустации. Это великолепно! Даночка, я вас умоляю, сделаю что угодно, выходите замуж за нашего недотёпу!
Мои парни застыли с открытыми ртами, у Сашка выпал кусочек, меня тоже будто бревном ударили.
— Что за странная идея, Вадим Петрович? — осторожно начинаю я, мне не хочется заворачивать с порога идею приятного во всех отношениях человека, — Не рано ли вы озаботились проблемой выбора для вашего сына?
— Вадик, ты совсем девушку напугал, — улыбается мама Сашка, — Не обращайте внимания, Даночка, он таким способом выражает вам своё восхищение.
— Рано — не поздно, — бодро провозглашает Вадим Петрович, — Мы никак не можем научить Сашу простым правилам. Не знаю, что мы сделали не так, но он абсолютно не способен ухаживать за собой. Он умный, в учёбе результаты выдающиеся, но оставь его одного в комфортабельных условиях и с неограниченными средствами, он через месяц умрёт.
— Как-то неудачно вы рекламируете своего сына, — замечаю я под общий смех.
— Поверьте, Даночка, — отсмеявшись, говорит мужчина, — я достаточно хорошо знаю женщин. Многие прямо обожают заботиться о своём мужчине, видят в этом смысл и счастье жизни.
— Не моя роль, — открещиваюсь от предлагаемых перспектив, — Я воспитана совсем по-другому. Положение доминирующей самки не для меня. Мужчина должен быть главой семьи, это не отменяемо.
— Очень жаль, — по виду Вадим Петрович совсем не огорчился, — Такую позицию не могу не одобрить. Но всё равно подумайте. Представьте, что в семье мужа свекровь и свёкр всегда будут на вашей стороне. Да мы вас на руках носить будем!
— Только скажите, Даночка, мы всё для вас сделаем, — улыбается Софья Петровна.
Я задумываюсь, о, есть одна мелочь!
— Ну, не знаю… верните двадцать рублей, что я на продукты истратила. Серёж, деньги же все ушли?
— Да. Твои два червонца, Сашкины три рубля и мелочь я добавил.
— У тебя что, и денег не осталось, оболтус?! — Шлёп! По голове Сашка прилетает подзатыльник от отца.
— Он их на сухой корм истратил, — флегматично сливает приятеля Сергей.
Мама тем временем не отвлекалась на педагогические мероприятия, и уже возвращается на кухню.
— Держи, Даночка, — в мою руку кладутся две десятки.
Я решаю, что светский протокол мы честно выполнили, парни снижают интенсивность работы челюстями, можно и к делу перейти.
— Вадим Петрович, Софья Петровна! Мы к Саше по делу. Вы позволите нам удалиться в его комнату?
— Даночка! В этом доме вы можете делать всё, что хотите! — торжественно провозглашает сияющий мужчина.
— Как-то не очень это звучит, — замечаю, вставая из-за стола, — в присутствии хозяйки дома.
Нас провожает жизнерадостный смех. При входе в его берлогу Сашок бурчит:
— Подумаешь, двадцать рублей пожалела… — Шлёп!
Игнорирую выпад, за меня уже ответил Сергей лёгким подзатыльником. Комната выглядит совсем по-другому. Никакого откровенного бардака. На тахту сегодня сесть не страшно, что я и делаю. Всё правильно, это же я накидку и стирала.
— Держи, — протягиваю книжку, — Мой папа достал такую же, так что возвращаю.
— А остальные?
— Папа обещал и другие достать. Или когда прочту, отдам. Не бойся, я быстро читаю.
— Постарайся быстрее, они мне нужны. Особенно те две. Другие хоть себе оставь, не жалко.
Здесь тоже протокол, пока не исполнишь, ничего не получишь. Но между своими проще и быстрее. Можно начинать. Сергей посчитал свою роль исполненной и взялся за чтение какого-то журнала.
— Саш, ты в Третьем Имперском учишься. Расскажи подробнее, что и как.
— Ну, у нас три потока…
— Официальные общие сведения мне известны.
— Чего тебе тогда?
— Я хочу в ваш лицей поступить. Как это сделать, и какие сложности?
— Никак не сделаешь. Никак ты не сможешь поступить. Девчонкам бесполезно, — Сашок усмехнулся очень необычно. С чувством превосходства и долей тоски.
— Забудь, что я — девчонка. Расскажи, как поступить. Теоретически. Меня естественно-научный факультет больше всего интересует.
— Не понял! — вдруг подпрыгивает Сергей, — Ты собираешься уходить?!
— Да. Не мешай. Саша, давай свой рассказ, — Сашок принимается за повествование.
— На ЕН мест в этом году нет ни одного. Если только до конца года кто-то уйдёт. Но вероятность, сама понимаешь. Так что набора нет совсем. То же самое с ЮП, юриспруденция и право. Там хоть и два класса, но тут такое дело. Учится на ЮП намного проще, народ заряженный, со связями. Родители не позволят уйти, да и престижно. А вот у нас учится настолько тяжело, что уходят многие. Изредка кто-то заболеет или погибнет при несчастном случае. Сначала вообще формируется три класса, через год остаётся два. Но это уже закалённые и прижившиеся. В этом году три вакансии, два в одном классе, одна в другом. Конкурс дикий, я даже за себя не уверен, что смог бы. В седьмой-то класс конкурс всего три-четыре человека на место. Семьдесят пять мест, шанс хороший попасть. А вот сейчас на три места придёт человек тридцать-сорок, фиг пролезешь.