Через час упорной борьбы я остаюсь в трусиках и топике, а Эльвира проигрывает последний предмет: трусики. Весьма кокетливого фасончика, надо сказать. Азартная она до ужаса.
— Я их снимать не буду! — твёрдо заявляет Эльвира.
— Играла бы с папой, небось сняла бы, — не упускаю случая куснуть, — Ладно, я не мужчина, мне не интересно. Заменим.
Делаю выпад и щипаю её за попку. Сильно. Мачеха визжит и начинается потеха. Через пять минут скручивает меня, она крупнее и сильнее. Стоически терплю воспитательные мероприятия. Они заканчиваются после моего вопроса:
— Мамусик, а ты мне платье на выпускной выбрала? — моё избиение тут же прекращается. Управлять мачехой дело несложное. Она замечательно отвлекается на некоторые вещи. Сейчас даже «мамусика» мимо ушей пропускает.
Уже одетые мирно лежим рядышком на животе и рассматриваем журнал женской моды. Толстый, как заумный учебник. В моей голове роится масса завиральных идей.
— А давай вот этот купальник выберем? Представляешь, как все ахнут?
— Твоя фигурка позволяет, — после смешка замечает мачеха.
— Да в моём классе у половины девчонок такая фигура, — наверное, преувеличиваю, но не сильно. Пяток одноклассниц вполне конкурентоспособны, а Юля как бы не превосходит.
— Вот хорошее вечернее платье, — нахожу пикантный фасончик.
— Это комбинашка! — хихикает мачеха.
— Да? — я перелистываю на раздел «вечерние платья» и тычу пальцем, — Найди отличие!
Мачеха задумывается. А я — нет. И голову себе забивать не буду. Зачем? У мачехи отличный вкус, я только поправку дам. К тому же ей это нравится… что?
— Чего, чего? — переспрашиваю.
— Я беременна, — сообщает мачеха.
— О-о-о, а папа знает?
— Сегодня скажу. Не уверена была, но задержка уже две недели.
— Сходи к гинекологу. Надо точно знать.
Подшучивать над ней расхотелось, дело серьёзное. Привыкаю к мысли, что у меня скоро братик или сестричка наклюнется. Меня это радует или огорчает? До одного места оно мне. Не знаю, как к этому относится.
— Куда? Не, Серж, никуда не пойду. Ничего не хочу, никуда не хочу, после экзаменов не отошла. Если хочешь, приходи в гости, тебя Эльвира какими-нибудь пирожками угостит. А сама никуда не пойду. Ну, пока. Смотри там поосторожнее… — кладу трубку.
Серджио звонил. Пытался уговорить в кино сходить. Я так понимаю, в здешних обычаях один из общепринятых способов ухаживания за девушками. И признак парочки, как например, Юля с Мишей, которые уже пару раз в кино ходили.
Грубить ему не хочется, но и дать понять, что мы не парочка, надо. Потому и пригласила к себе. Да и поболтали бы, против такого нет возражений.
Салон красоты.
Чтобы не собирать всё в один день, Эльвира кропотливую работу превращения меня из красавицы в суперкрасавицу разбила на две части.
— Маникюр с педикюром надо делать накануне. Причёску непосредственно перед. А вот ушки проколоть надо срочно, ещё скраб тебе сделаем, бровки подкрасим, подровняем…
Прокалывание приятно удивило безболезненностью. Лёгкий молниеносный укол дыроколом, размером и формой напоминающим цилиндрическую зажигалку, и всё готово. Обеззараживание, чуточку какой-то мази, наверное, для заживления и навешивание серёжек завершает процедуру.
Выщипывать волоски из бровей отказываюсь наотрез. На один волосок соглашаюсь, который как-то несуразно далеко отбежал от остальной дружной группы. Согласилась на обесцвечивание тех волосков, которые, по общему мнению и моему согласию, выбиваются из моего божественного образа. Но их позже обесцветили, сначала брови закрасили, выбрав оттенок тёмной меди.
Потом мне густо залепили лицо какой-то фигнёй и на полчаса отставили в сторонку. Эльвира не стала зря терять времени, и вскоре я могла оценить, какой у меня сейчас неприглядный вид. Такая же мазь, цветом и консистенцией похожая на дорожную грязь, залепила прекрасное лицо Эльвиры.
Я всё это время прикидываю свои шансы на поступление в Лицей. И вообще, давно задумываюсь. А я точно нигде не прокололась? Может зря согласилась на участие в турнире? Пятёрка по физкультуре у меня и так была. Валерия Васильевича не хотелось обижать отказом? Да понял бы он меня, не зверь же. Обмозговываю со всех сторон.
Нет, не зря. Подняла свой авторитет в школе настолько, что директор и завуч лично меня опекали. Так что время и силы, затраченные на турнир, обернулись пятёркой по биологии. Возможно, не только биологии. Тот же математик или химичка, да большинство учителей, с чистой совестью могли поставить мне четыре. Я сама не решилась бы их осудить. Оценка в итоговом выпускном документе — результат всего обучения в школе, а не последней четверти. А у меня почти по всем предметам три за первое полугодие.
Так что, уверена, победа в турнире помогла мне получить красивый документ, где четвёрка по русскому выглядит робкой сиротой на фоне красивых, приятно пузатых пятёрок.
Замечательно. Но красивый документ всего лишь позволяет чувствовать себя на равных с остальными. Таких там будет большинство, если не все. Да и не так много весит эта красота. Лишняя четвёрка на экзаменах поглотит без остатка любое преимущество в школьных оценках.
Подумаем дальше. Прекрасное свидетельство есть, допустим, я сдам все экзамены на пять и напишу хорошую яркую программу. Даёт это гарантию поступления? Нет.
Понятно, что гарантии дать не может ничего. И у меня есть тяжелейший недостаток в глазах будущих экзаменаторов: я — девочка. По их мнению, равносильно инвалидности в сфере точных наук. Примерно так мне растолковывал Пистимеев. Математика и женские мозги не совместимы. К сожалению, правда. Одна белая… вернее, рыжая ворона по имени Дана Молчанова погоды не делает.
Надо искать способ превратить недостаток в преимущество.
— Дорогой! Этот план никуда не годится. Нас зажмут с этих сторон. Рядом церковь, они зальют нас потоками святой воды…
Нас тогда сильно прижали в одном городе. Во всё хитрости плана патриарха я не вникала. Но общий план понимала. Понимала и принимала участие. Мы в итоге всех оборотней расстреляли из арбалетов. Серебра потратили кучу, иначе оборотней взять трудно. Только у высших есть шанс одолеть их в рукопашной.
У нас тогда всё получилось. Загонная команда из оборотней и спецотряда инквизиции преследует группу вампиров. Время от времени кто-то из наших низших получает порцию святой воды и в страшных корчах умирает. Жалко их, но это боевые потери.
Преследуемые скрываются в огромном особняке. Он считается нашим гнездом. Патриарх организовал утечку информации, как говорят в мире Даны. А далее возможны варианты. Инквизиция могла погнать вперёд оборотней или пойти сами, поливая всё святой водой. Мы были готовы ко всему.
Ловушка была в том, что на нашей стороне была группа людей. Они захотели, сами захотели обратиться в вампиров, вот патриарх и организовал из них боевую группу, на которую не действовала святая вода.
Вперёд пошла инквизиция и вляпалась в обыкновенную резню. Группа состояла большей частью из людей, загримированных под вампиров. Инквизиторы предвкушали безнаказанное уничтожение, а пришлось хвататься за мечи. И не у всех они были.
Мы, группа высших, в это время занимались оборотнями. Потери мы понесли, но перебили всех.
Патриарх идёт по коридорам и залам особняка, хрустя осколками стекла и мусора. Всюду кровь и трупы.
— Мессир, — докладывает один из людей, — двое живых инквизиторов. Что с ними делать? Прирезать?
Инквизиторов мы не пили, только убивали. Мы подходим к одному из них. Глубокая рана в боку, лужа крови рядом. Патриарх наклоняется, глаза врага открыты и смотрят с осмысленной ненавистью.
— Если выживешь, передай своим. Ваша святая вода на нас больше не действует, проклятый святоша! — плюёт ему в лицо. От моего хохота с люстры срывается стайка летучих мышей и улетает в окно.
Второму раненому тоже издевательски сообщаем эту новость. А смеялась от того, что оценила коварство патриарха. Инквизиторов перерезали, это факт. Святая вода на якобы вампиров не подействовала, тоже факт. Вот теперь пусть и думают, что произошло. Добивать раненых патриарх, само собой, запретил.
И к чему это я?
Недостаток можно превратить в преимущество или сыграть на нём в свою пользу. Что мне делать при поступлении в Лицей? Одеться в стиле унисекс, изобразить из себя лихую пацанку, ни в чём не уступающую настоящим мальчишкам? За мальчика меня всё равно не примут. Перед ними документы будут. Потуги мои сочтут жалкими. И что делать?
Девушкам вообще-то играть против мужчин бесполезно. Попробуй мы принять участие в мужском турнире по волейболу, мы бы и до середины турнира не доползли. И мои «сухие листья» не помогли бы. Для девушек даже сетку ниже ставят.
Ничего тут не сделаешь. Поэтому пойду на экзамен предельно, до умопомрачения красивой. Буду не прятать и маскировать свою принадлежность к женскому полу, а покажу её во всём блеске. Если не пройду, но войду в топ, то тем самым многим плюну, не в лицо, но на их глупый предрассудок.
Попробую обыграть своё слабое место. Они будут считать недостатком тот факт, что я девушка, но при этом не смогут отвести от меня глаз. Решено! Перед экзаменами и во время них не буду вылезать из салона красоты.
— Всё! Можно смывать маску, — слышу голос девушки-мастера. Через десять минут придирчиво оглядываю себя в зеркале. Забавно! На первый взгляд ничего не изменилось, но лицо неуловимо посвежело и будто светится. Сама на себя насмотреться не могу. Брови как выточенные, заманчиво поблёскивают камешки на ушках. Годится!
Школьная столовая. Выпускной вечер.
— А ну, жиробасины и колченогие! Быстро танцевать! — вот поленья! Никогда не понимала тех, кто на танцах всё время жмётся по стенкам. Пол-класса такие.