Двухэтажный дом был выложен белой плиткой, украшен лавровыми венками и щитами тевтонских рыцарей — собственно, одним из прежних владельцев как раз и был был немецкий барон. Родители не стали портить эту красоту. Даже внутренний дворик, где сейчас располагалась небольшая парковка, был отделан со вкусом.
— Привет, Аграфена, — улыбнулся я, открывая двери фургона.
Нас уже ждали, и встречу эту теплой я бы не назвал.
Помощнице хватило самообладания не устраивать сцену, но она взглянула на меня так многозначительно, что я все понял — сейчас спустится светлейшая княгиня, и грянет гром. Впрочем, мне было чем ее отвлечь.
— Андрей? — охнула Феня, когда он помог своей жене с ребенком спуститься. — Наталья! Боже, что вы здесь делаете…
— Я все объясню позже, — я наклонился к уху маминой помощницы. — Пожалуйста, вели одной из дам позаботиться о гостье и мальчике. Они пережили большое потрясение. И хорошо бы показать их лекарю.
К чести Аграфены, она не стала задавать лишних вопросов — слишко хорошо меня знала, чтобы не доверять. Помощница тут же подозвала одну из горничных матери и отдала распоряжения. Наталью вместе с сыном проводили в дом.
— А для матушки у меня особый подарок, — сказал я, подозвав Феню к фургону.
Девушка уставилась на три уложенных штабелями тела незадачливых похитителей.
— Как это понимать, ваше сиятельство?
— Если вкратце, эта троица может пролить свет на то, кто хотел нас убить.
— А где ваш автомобиль? — Феня осеклась. — Неужели…
— Ты что, я бы не позволил испортить такую хорошую машину! Все с ним в порядке, стоит себе в центре. Только понадобится специальная обработка-антитоксин…
— АЛЕКСЕЙ!
Она сказала это спокойно, но в голосе матери было столько металла и с трудом скрываемой ярости, что даже я медленно обернулся. Вообще, я слишком уважал эту женщину, чтобы доставлять ей лишние проблемы в процессе воспитания. Тем сильнее ее шокировала выходка, которую я сегодня устроил.
Светлейшая княгиня вышла на крыльцо. Бледная, с чуть красными от слез глазами.
— Алексей, прошу тебя и наших гостей пройти в дом, — сказала мать и, резко развернувшись на каблуках, удалилась.
Я переглянулся с Андреем, и тот лишь молча всплеснул руками. Водитель Федор, совершенно не привыкший так близко видеть представителей аристократии, пытался спрятаться за колонной.
— Эта спящая троица тоже пойдет с нами, — сказал я. — Пусть лакеи дотащат их до гостиной.
Аграфена отдала необходимые распоряжения, и уже через минуту я оказался в парадном холле.
Несмотря на то, что наш особняк не был большим, как дворцы Юсуповых или Трубецких, здесь было на что полюбоваться.
Парадный холл был полностью отделан светлым мрамором и походил на древнегреческий храм. Все было украшено лепниной, медальонами с профилями античных героев, каменными венками и гирляндами.
— Какая красота! — охнул Федор. Он специально шел по шахматному черно-белому полу, наступая только на черные плитки — боялся испачкать.
На первом этаже располагалась гардеробная, кухня и помещения для слуг. На второй этаж вела лестница из безумно дорогого каррарского мрамора.
Мы поднялись на украшенную зеркалами лестничную площадку, и перед нами возникли три дубовые двери. Дверь справа вела на женскую половину, средняя — в мужскую. Нам нужно было налево — там находились парадные комнаты, столовая и гостиная.
— Ее светлость ждет вас в гостиной, — сказала Аграфена.
Мы прошли через анфиладу комнат, где некогда матушка давала балы и приемы, выступали с концертами известные музыканты, и оказались в малой гостиной. Эта комната была отделана в голубых тонах — княгиня всегда любила этот цвет.
Матушка уже была там — восседала в кресле, словно на троне. Лакеи занесли троих пленных бойцов и уложили на ковер почти что к ее ногам. Тонкий каблук-шпилька оказался в опасной близости от лица одного из похитителей.
Светлейшая княгиня показала свое недоумение этим перформансом лишь движением одной брови. Да, она была в бешенстве — таким холодом от нее давно не веяло. Даже когда оступился Виктор, мать это задело не так сильно.
— Перед вами ее светлость Анна Николаевна Николаева, светлейшая княгиня Балтийская, — добавила пафоса Аграфена.
Все мы, и я в том числе, поклонился. А также подошел к ней и поцеловал руку с изумрудным перстнем — символом ранга матери. Формальные приветствия — они такие.
— Андрея и его супругу вы уже знаете, матушка.
— Конечно.
— Это Федор, которому принадлежит фургон. Он очень мне помог. А эти… — я уставился на заколдованных бойцов. — Имена этих господ мне неизвестны. Однако все трое замешаны в покушении на наши жизни и виновны в похищении жены и ребенка Андрея.
— Тебе придется начать рассказ с момента своего побега, — велела мать и жестом пригласила всех сесть.
Федор уставился на атласную обивку дивана, затем на свои грязные джинсы… Но под пристальным взглядом матери покорно плюхнулся на сидение и потупил глаза.
Я же начал рассказ и описал все приключения, не утаивая ничего, кроме применения частички силы Искажения. То, что меня не взял яд, я объяснил хорошо построенной защитой, знанием ряда заклинаний земной стихии, к которым в том числе относились и яды, а также банальным непрофессионализмом тех, кто отраву устанавливал.
— Значит, Андрей, вас вынудили предать нас, угрожая жизнью ваших близких, — сказала матушка, глядя на шофера. — Я очень разочарована.
— Ваша светлость…
— Я разочарована тем, какие методы используют наши враги. Ранее дворяне не позволяли себе столь грязных игр. У нас был кодекс чести.
Ага. А еще пятнадцать лет назад вас с отцом подставили и отправили в ссылку. Это чистые методы? Гниль, если она есть, всегда найдет лазейку, чтобы выбраться наружу.
Андрей бросился на колени.
— Ваша светлость! Мне нет прощения, я это осознаю! Но прошу лишь пощадить мою семью! Делайте со мной все, что угодно, но, молю, не дайте этому поступку разрушить жизнь моему сыну…
Мы с матерью одновременно на него уставились. Нет, про аристократов всякое говорят, я понимаю. В семье, как говорится, не без урода. Но это ж каких басней надо наслушаться, чтобы…
— Андрей, я не имею морального права осуждать вас за этот поступок, — заявила княгиня. — Вы защищали свою семью. А семья и кровь — самое важное. Это то, ради чего стоит жить и то, ради чего можно умереть или рискнуть всем. Ваших жену и детей сейчас осматривает лекарь, им будет оказана вся возможная помощь. Что до истории, в которой вы оказались замешаны… Вам сейчас опасно находиться в Петербурге и в Выборге, поэтому я отправлю вас на некоторое время в Тихвин на нашу дальнюю дачу. Для вас там найдется работа, и ваша семья сможет спокойно восстановиться.
— Ваша светлость…
— Однако впредь я не потерплю замалчивания проблем, Андрей. Надеюсь, подобное более никогда с вами не случится. Но в следующий раз, если вы действительно намерены сохранять верность моему Дому, сообщайте обо всех угрозах и неприятностях.
Андрей поцеловал руку матери и вернулся на диван.
— Что до вас, Федор…
— Тихонович, ваша светлость.
— Я благодарна вам за помощь, Федор Тихонович. Моя помощница рассчитается с вами и компенсирует все неудобства. Надеюсь, этих средств с лихвой хватит и для вашего молчания. Сейчас нам не нужны скандалы.
— На вашем месте я бы тоже отправился в Тихвин, — сказал я. — Или в другое отдаленное место. Вас могут начать искать.
Водитель мола кивнул.
— Что ж, теперь, раз мы уладили первые формальности, вы можете быть свободны…
Речь матери прервал настойчивый стук. Аграфена приоткрыла дверь, и я увидел местного управляющего Павлова. Он что-то прошептал помощнице, и та, кивнув, вернулась к матери.
— Вы свободны. Кажется, у нас сегодня день визитов.
Андрей и Федор спешно ретировались за дверь, а непонимающе уставился на женщин. Аграфена вышла, а затем вернулась в компании высокого темноволосого мужчины в строгом сером костюме.
Легко поклонившись, он тут же направился к матери. Судя по военной выправке и хорошей форме — силовик. Лет сорока… И физиономия как с обложки журнала. Такими в кино показывают «хороших парней».
— Женя! — воскликнула мать и бросилась к нему.
Глава 12
Женя⁈
Мать даже имя Аграфены никогда не сокращала!
Мы с Феней ошарашено уставились на княгиню. Мужчина прикоснулся к перстню на руке матери, а она, приняв приветствие, заключила его в теплые объятия.
— Ваша светлость, ей богу, простите за этот маскарад с пирожными и запиской, — смущенно проговорил гость. — Я получил донос слишком поздно, пришлось действовать через начальника поезда.
Матушка обернулась к нам.
— Позвольте представить вам Евгения Черкасова, — улыбнулась она. Эта встреча явно снизила градус напряженности. — Алексей, я рассказывала тебе о нем. Евгений Александрович — бывший сослуживец твоего отца.
Так вот он какой, этот Енот-потаскун! Ну да, физиономия у него привлекательная, хоть портрет пиши. От дам наверняка не было отбоя. Впрочем, обручального кольца на его пальце я не увидел.
Я мельком взглянул на Аграфену. Она что, покраснела⁈
Черкасов мгновенно узнал во мне сына княгини и сейчас ждал, когда я представлюсь. Я протянул ему руку.
— Алексей Иоаннович, младший сын его светлости. Рад знакомству.
— Евгений Александрович Черкасов, экспедитор Четвертого отделения, — он пожал мне руку. — Наслышан о вашей светлости. И безмерно рад знакомству воочию.
Надо же! Значит, бывший сослуживец отца ныне подался в спецслужбу. Четвертое Отделение занималось вопросами контроля магической силы. Что-то вроде отдельного Корпуса жандармов, созданного приглядывать за одаренной аристократией.
Обручального кольца у Черкасова не было, зато на левой руке красовался золотой перстень с рубином. Рубиновый ранг. Неплохо. Насколько я знал, штат экспедиторов Четвертого отделения состоял исключительно из одаренных с рангом не ниже Опалового. Что логично: чтобы приструнить мага, нужно самому быть достойным магом.