— Да будь она проклята, эта аномалия! — вскричала Оксана. — Эта хрень убивает моего дедушку! У меня никого не осталось, кроме него! Вы понимаете, каково это, а⁈ Я учусь на дневном в Державном университете, работаю на трех работах, веду хозяйство… Все ради того, чтобы выкупить ему хоть немного времени…
— Ксеня, успокойся…
Но девушку уже было не остановить. Стресс вылился в истерику — так психика сбрасывала напряжение. Ей нужно было прокричаться и выплакаться. На несчастную Оксану Костенко действительно навалилось слишко много.
— Адвокаты, убежища… Зачем мне все это нужно, если он умирает⁈
— Ксеня…
Я жестом показал деду, что все было в порядке. Пусть кричит — быстрее придет в себя и начнет соображать.
В комнату заглянула озадаченная Аграфена. Помощница вопросительно приподняла брови, но я дал ей понять, что у нас все было в порядке.
— Адвокату позвонила, — сказала Феня. — Представитель «Циммермана и партнеров» будет через двадцать минут. Черкасов тоже на подходе.
Значит, нужно поторопиться. У меня в этой квартирке есть еще пара важных дел.
Я отправил помощницу приглядывать за салтыковцами, а сам обернулся к старику.
— Святослав Николаевич, вы позволите мне вас осмотреть?
— Одним лекарем больше, одним меньше…
Вот только я не лекарь, а маг узкой специализации. И мне нужно точно определить область поражения и тип повреждений. Одно дело, когда в организм просто попадает заряд инородной энергии, как это было у Виктора после контакта с артефактом. Другое — например, Татьяна, которую медленно отравлял яд серебристой лярвы. Лечение здорово отличается.
И если во втором случае без хитрого противоядия проблему не решить, то в первом можно и повоевать. Преобразователь я или нет, в конце-то концов?
— Пожалуйста, дайте руку.
Я сотворил маленький ледяной ножичек, чтобы добыть капельку крови пострадавшего. Увидев его, Оксана тут же вскипела.
— Что вы собираетесь делать?
— Тихо, внуча. Пусть юноша делает то, что задумал. Нам терять нечего.
— Это может быть немного больно, — предупредил я и начал процедуру.
Она ничем не отличалась от того, что я проделывал с Виктором. Диагностика — ритуал ни разу не творческий, и колдовать над фикусами здесь не нужно. Смешав кровь старика с частичкой энергии Искажения, я отправил ее обратно в организм старика и сосредоточился на сканировании тела.
— Что вы делаете? — едва слышно прошептала журналистка.
— Буду весьма признателен, если вы не станете меня отвлекать в ближайшую минуту.
Да, повреждение было обширное. Был в некоторых мирах один очень неприятный смертоносный недуг — лучевая болезнь. Связано это было с радиацией. Механизм воздействия и протекания этой болячки был похож на то, что творила с телом энергия Искажений.
Была острая лучевая болезнь — это когда человек одномоментно подвергался сильному излучению. Ничем хорошим это не заканчивалось. Страшная гибель в больших муках в течение пары недель. Но бывало и так, что люди долгое время находились рядом с менее сильным источником излучения. Это не убивало сразу, но со временем производило необратимые изменения в организме. Итог все равно один.
С энергией Искажения было примерно так же. И судя по тому, что я видел в диагностике, дедуля Оксаны оказался рядом с эпицентром аномалии. Это точно был не наш Выборг — он бы не успел настолько ослабеть. Что ж, я получил стопроцентное подтверждение тому, что были и другие.
— Я правильно понимаю, что вы оказались близко к аномалии? — спросил я. — Вы ходили по месту, где все произошло, брали в руки предметы?
Старик кивнул.
— Да… Две с половиной недели назад, под Кексгольмом. Мыс внучкой поехали в экспедицию. Один рыбак написал, что видел нечто странное…
Кексгольм… Интересно. Его еще называли Приозерском. Городок на берегу реки Вуоксы со старинной крепостью. От Выборга где-то сто сорок километров. Значит, Искажения довольно кучно локализовались, а ведь Оксана нашла и другие…
Странно, что Оксана не пострадала.
— А вы трогали что-нибудь?
— Нет, только фотографировала, опрашивала людей и записывала…
— И тем спасли себе жизнь.
У Святослава Николаевича наблюдалась острая форма поражения силой Искажения. Что ж, и это в своем роде было хорошо. Потому что я мог эту энергию нейтрализовать. Вот только старику придется вызывать скорую, а лучше вообще отправить на курс восстановления эфира. Потому что инородная сила отожрала уже слишком много.
— Я смогу привести вас в порядок, — сказал я и огляделся. — У вас есть знакомый маг-лекарь?
— Откуда там… Мы смогли оплатить лишь один прием…
Я достал из кармана пиджака кошелек с привязанной к нему чековой книжкой.
— Звоните сейчас и срочно вызывайте на дом. Нужен лекарь с хорошим запасом эфира, работающий на общее восстановление сил и энергии организма. Скажите, сколько — и я выпишу чек на оплату услуг.
Оксана тут же схватила дешевенький мобильник с маленьким монохромным экранчиком. Эх, ностальгия. В моем родном мире такими уже давно не пользовались, да и здесь прогресс ушел дальше.
Молодец, журналистка. Пришла в себя и ухватилась за возможность вылечить деда. Так и надо. Семья дороже всего.
Я тем временем принялся за любимую часть своей работы — извлечение и преобразование инородной силы.
— А ват сейчас будет очень больно, словно от вас без наркоза станут отрывать куски плоти. Простите, Святослав Николаевич, но по-другому никак.
Старик слабо улыбнулся.
— Ничего, юноша. Я воевал в Пятой Русско-Османской. У нас там порой из анестезии были только спирт да удар чем-нибудь тяжелым по голове. Ничего, три пули из меня вытащили — и живой…
— Мое почтение.
И все равно я старался действовать предельно бережно. Организм немолодой, измученный. Орган за органом, слой за слоем я снимал сначала излишки инородной силы, а затем подошел к самому неприятному для деда — пришлось вытаскивать то, что уже «вросло» в его тело.
Старик застонал.
— Деда!
— Тихо, Оксана. Сейчас вы ему не поможете.
Я продолжил, и это были две самые опасные минуты в его жизни. Одно мое неосторожное движение, одна неправильно рассчитанная дозировка усилия — и он покойник. Но я справился. Вырванную энергию я тут же преобразовывал в собственную силу, восполняя запас.
Но пришлось замещать пустоты собственным эфиром. А это было больно и неприятно уже для меня. Потому что я отдавал ему свою собственную жизненную силу. Теперь мне тоже придется несколько дней восстанавливаться и спать по пятнадцать часов.
— Ох, ваша светлость… Кажется… Кажется и правда лучше!
Я убрал руки с его груди и устало завалился на прибитый к стене ковер. Оксана не знала, к кому бросаться — ко мне, вырубавшемуся от усталости, или к деду, который потихоньку возвращал человеческий увет лица.
— Ваша светлость… Вы в порядке?
— Почти. Оксана, у вас есть кофе?
— Только растворимый…
— Плевать. Пожалуйста, сделайте мне чашечку.
Спасибо ей, что не стала задавать лишних вопросов. Журналистка вскочила и вылетела на кухню. Я услышал треск автоматической зажигалки для газовой плиты, затем на конфорку поставили греться чайник.
Святослав Николаевич дотронулся до моего плеча.
— Что вы сделали, юноша?
— Применил один старый ритуал. Вытащил из вашего организма то, что его отравляло. Но это — достояние моей семьи, поэтому я прошу вас не распространяться о методе лечения.
У многих родов были ритуалы и заклинания, детали которых хранились в строжайшей тайне. Пусть думает, что я применил одно из эксклюзивных умений Николаевых — все равно неодаренный простолюдин не разберется в тонкостях.
— Когда прибудет лекарь, он добавит вам эфира для ускоренного восстановления. Но с учетом вашего возраста я бы рекомендовал вам отправиться на месяц в санаторий. Лучше всего после подобного — это режим, полноценный сон и здоровая еда. Все то, что врачи поднимают под здоровым образом жизни.
— Значит, курить придется бросить?
— Курить вообще вредно, Святослав Николаевич. Вас и так смерть пописать отпустила, так что лучше не провоцируйте Костлявую.
Оксана вернулась с чашкой дымящегося кофе.
— Простите, у нас только растворимый. Молоко прокисло… Просто черный с сахаром…
Я принял чашку и сделал богатырский глоток.
— Все в порядке, Оксана. Большое спасибо.
— Это вам спасибо, ваша светлость! Я даже не знаю, как вас благодарить…
Я залпом выпил эту мерзкую бурду и поставил еще горячую чашку на тумбочку.
— Я уже обозначил условия сотрудничества. Считайте исцеление вашего дедушки — демонстрацией моих серьезных намерений. Мне нужны все ваши материалы, и их нужно вывезти из квартиры до того, как сюда заявятся другие люди.
Я не был уверен, что все парни в группе Черкасова были убежденными борцами за добро и справедливость. С учетом того, что в этой истории были замешаны Салтыковы и Юрьевские, их влияния могло хватить, чтобы подкупить кого-то из оперативников. Поэтому все важное следовало вынести как можно быстрее.
Оксана бросилась к кровати старика и принялась шарить руками под матрасом.
— Они обыскали мою комнату, но не успели как следует осмотреть комнату дедушки. А он как раз изучал бумаги… Успел спрятать под постель.
Журналистка вытащила увесистую прошитую папку. Старая школа — не просто ворох бумажек, а хорошая такая подшивка, как в библиотеке. Дедуля свое дело явно знал.
— Вот, — Оксана подала мне документы. — Здесь все, что пока что удалось найти. Кое-какие копии есть в редакции…
И в этот момент в дверь позвонили, а следом настойчиво забарабанили.
— Именем его императорского величества! Откройте!
Глава 20
— Черт! — вырвалось у меня.
Черкасов с компанией пожаловали. Теперь уже даже не поколдуешь…
Аграфена снова заглянула к нам в комнату, увидела папку с бумагами и все поняла.
— Нужно спрятать. Оксана, что может послужить тайником?