— Гааа! Гааа! — донеслось снаружи.
Чуфта долбилась в стекло как сумасшедшая, явно пытаясь привлечь мое внимание. Она никогда не делала этого просто так — у нас был уговор только на случай тревоги. Что-то случилось.
Я бросился к окну и уставился в светящиеся глаза чайки, устанавливая ментальную связь. Чуфта показала мне короткие обрывки мыслеобраза.
— Вот черт!
Глава 6
— Что это было, Леш?
Я не ответил, продолжая разбираться в той каше мыслеобразов, которые транслировала Чуфта.
Темный коридор во флигеле для слуг, скользнувший темный силуэт — кажется, мужской. Шепот, но слов не разобрать — Чуфта подглядывала с улицы. Потом сдавленный женский всхлип…
Аграфена! Мыслеобраз помощника запечатлел ее промелькнувшее в окне бледное и до ужаса испуганное лицо.
— Просто птица, — обернувшись, сказал я. — Танюш, мне нужно отойти. Иди пока в свои покои. Я сам зайду к тебе перед сном.
Сестра нахмурила светлые брови.
— Леша, ты ничего не хочешь мне рассказать? Что за чертовщина с тобой творится в последние дни?
— Потом, Тань. Потом. И, пожалуйста, на этот раз не иди за мной.
Я выскочил из комнаты, пожалев о том, что не сменил мягкие домашние туфли на любимые высокие ботинки. Но ничего, и так справлюсь.
Чуфта преследовала меня снаружи. Я отправил ее обратно с приказом транслировать мыслеобразы, которые могут пригодиться. Нет, мне точно нужна парочка Искажений, чтобы наконец-то вернуть помощнику способность принимать различные формы и проникать всюду.
Я отодвинул шпингалеты на окне, распахнул створки и спрыгнул со второго этажа. Так будет быстрее, чем петлять по коридорам и лестницам. Обогнув дом с торца, я пересек сад и приблизился к флигелю, где располагались комнаты слуг.
— Гааа!
Чуфта забила крыльями и показала направление. Я бросился к окну комнаты Аграфены. Занавески были плотно запахнуты, но в комнате горел слабый свет, и я услышал странные звуки. Какая-то возня, плач… Тихий вскрик.
Времени на изящные меры не было.
Я выбил окно заклинанием ветра и прыгнул внутрь, и Чуфта какого-то дьявола залетела вместе со мной. Размах крыльев у нее был немаленький, и эта вредина треснула меня лапой, запутавшись в занавеске.
— Что за…
Мне хватило одной секунды, чтобы все понять.
— Ты что творишь, собака сутулая⁈
Я рывком оттащил Виктора от плачущей Аграфены и тут же врезал ему по морде. Без стихии. Без эфира. Простой мужицкий тумак.
И еще один.
Этот подлец еще и попытался защищаться. Вокруг тела Виктора вспыхнула стихийная защита, но третий удар в челюсть сбил ему концентрацию и отправил братца на пол.
— Спать! — рявкнул я и метнул ему в лоб психический импульс.
Виктор мгновенно обмяк, так и не успев встать.
— Феня! — я бросился к плачущей девушке, стыдливо прикрывавшейся остатками разорванной ночной рубашки. Я тут же стянул верх своей пижамы и накрыл ее плечи.
Девушка была в шоке. Ее била крупная дрожь, а из глаз катились слезы. Трясущимися руками она натянула мою рубашку, не в силах ничего сказать — зубы отбивали чечетку.
— Все хорошо, Феня. Все хорошо… Я не дам тебя в обиду.
Я хотел было обнять ее, но не стал этого делать. Сейчас мужские прикосновения ее только напугают. Сначала ей нужно осознать, что угрозы больше нет, и успокоиться.
— Он… успел?
Феня отрицательно помотала головой и тут же разрыдалась.
Ну и скотина ты, Виктор. Какая же ты скотина!
Теперь я понял, почему Аграфена так напряглась, когда приехал брат. Видимо, это был не первый случай его приставаний. Но сегодня, проиграв мне бой, он решил выпустить пар…
Ничтожество. Не получилось победить сильного, так решил самоутвердиться за счет слабой женщины, которая не сможет тебе отказать и не посмеет применить против тебя силу. Она же служит нашей семье… Она, чтоб тебя, умрет за нас! Никакая женщина этого не заслуживает.
Виктор шевельнулся — заклинание переставало действовать.
— Спать! — снова рявкнул я, и брат опять вырубился.
Но мы уже переполошили весь дом. Из коридора начали доноситься топот и разговоры. Кто-то рванул дверную ручку, но она не поддалась. Комната была заперта изнутри.
— Можешь идти? — тихо спросил я. — Он тебя не покалечил?
— Н-нет… Не сильно…
Говнюк.
— Феня, я сейчас отведу тебя к матушке. Ты должна все рассказать честно, ничего от нее не утаивай. Такое нельзя оставить безнаказанным. И не бойся мести Виктора. Никто не посмеет тебе навредить, поняла? Никто. Клянусь.
— С…спасибо, ваша светлость. К-как скажете…
Моя рубашка была ей коротка и, поискав глазами тряпку побольше, я нашел какой-то халат и завернул в него Аграфену. Девушка вздрогнула, когда я до нее дотронулся, но тут же кивнула, показывая, что все было в порядке. Самообладание начало быстро к ней возвращаться. А ведь казалось, что ее вообще ничем не проймешь…
И в этот момент в дверь настойчиво забарабанили.
— Аграфена! Что у тебя там творится? Приказываю открыть дверь!
О, управляющий объявился. Он-то мне и нужен.
Я оставил девушку сидеть на кровати, а сам отодвинул засов и распахнул дверь.
— Где ж вы раньше были, Святослав Михайлович? — рыкнул я на ничего не понимающего старика. — Сопроводите моего брата к отцу, пожалуйста. И проследите, чтобы они меня дождались. Я подойду чуть позже.
Управляющему хватило одного взгляда на обстановку в комнате, чтобы все понять.
— Конечно, ваша светлость, — тихо проговорил он. — Господи, что же такое творится…
Я пнул начавшего отходить от заклинания братца.
— Идешь с Порфирием Михайловичем. И помоги тебе бог, если решишь сбежать. Урою.
Виктор понял, что увильнуть уже не получится. Слишком много свидетелей. И он знал, что я вытрясу из него всю душу за любого нашего домашнего. Пусть придумывает любые оправдания. Это не поможет.
Я рывком поднял брата, и тот, держась за начавшую расцветать всеми красками боли челюсть, уныло поплелся за управляющим.
Другие слуги выглядывали из своих комнат, и мне пришлось на них прикрикнуть.
— Чего таращитесь? Не спится? А ну разошлись по комнатам!
Двери тут же захлопнулись. Но разговоры, к сожалению, пресечь не удастся. Этого я тоже не собирался прощать Виктору — одно его появление в личной комнате Аграфены уже пятнало ее репутацию и могло здорово подпортить жизнь. Пойдут сплетни.
— Пойдем, Феня, — я нашел какие-то туфли и подал девушке. — Пойдем к матушке. Она тебя осмотрит.
Я не хотел доверять такую щекотливую ситуацию даже лекарю. Светлейшая княгиня была отменным боевым магом, а в курс боевой магии неизменно входит и врачевание. За жизнь и здоровье Аграфены можно было не бояться. Но психика… Ведь ей нанес травму человек, семья которого о ней заботилась. Человек, которому она полностью доверяла.
Хорошо, что Порфирий Михайлович увел брата. Потому что сейчас я был готов размозжить ему череп. Ну как у таких родителей могла родиться настолько беспринципная скотина?
— С Аграфеной все будет в порядке. Оставила ее ночевать у себя. Так спокойнее.
Матушка вышла из спальни в будуар, где я ее дожидался. Не хотел смущать дам своим присутствием во время осмотра.
— Она все тебе рассказала?
Светлейшая княгиня совершила удивительный поступок — подошла к столику и плеснула немного виски в бокал. Она крайне редко употребляла алкоголь, и обычно это было шампанское по праздникам.
— Да. Это был не первый раз, когда Виктор… Проявлял знаки внимания. Боже, ну почему она молчала?
— Ты знаешь, почему, — отозвался я. — Не хотела тебя беспокоить и вносить раздор в семью. Надеялась, что он перебесится и потеряет интерес.
Мать подошла к окну и устремила взгляд вдаль, на мерцающие на воде сигнальные буйки фарватера.
— Вот почему я хотела, чтобы ваша дуэль состоялась, — тихо сказала она. — Смотреть нужно не только на сам поединок и на силу противников, но и на то, как люди принимают свои победы и поражения. Виктор очень меня разочаровал.
Нет, люди все же слепы, особенно любящие родители. Я давно приметил эту гнильцу в старшем брате. Любитель обойти запреты, извернуться, вечно себе на уме. Правда, я считал эти качества полезными для будущего законотворца, ведь он пошел по стопам отца и метил в парламент. А для политика, как ни прискорбно, в этом мире беспринципность не просто иногда позволительна. Она необходима.
— Что ж, я в какой-то степени рад, что у тебя открылись глаза.
Мать обернулась ко мне, и ее взгляд обдал меня холодом.
— Мои глаза давно открыты, Алексей. Нужно было, чтобы они открылись и у твоего отца. Не знаю, в кого именно из наших предков-интриганов и самодуров пошел твой брат, но он не заслуживает носить имя преемника.
Вот это поворот!
Нет, я всегда считал светлейшую княгиню дамой решительной и порой даже резкой. Но обычно она держала свои планы и размышления при себе. А сейчас так откровенно поделилась… Не очень на нее похоже.
— И какое будущее ты видишь для Виктора? — осторожно спросил я.
— Это зависит от него. — Она поставила так и не тронутый бокал на стол и кивнула на дверь. — Идем, Алексей. Поговорим с ним и твоим отцом.
В эту ночь дом долго не мог успокоиться. Как ни пытался Порфирий Михайлович угомонить слуг, но возле дверей покоев светлейшей княгини уже сновала излишне любопытная служанка.
— Что ты здесь делаешь, Ника? — Холодно спросила мать, наткнувшись за засланного казачка.
— Простите, ваша светлость. Я подумала, раз вы не спите, вам может что-нибудь понадобиться…
Светлейшая княгиня сдержанно улыбнулась.
— Да, ты, пожалуй, права. Мне нужно, чтобы ты нашла в гардеробной и подготовила к завтрашнему утру мои дорожные костюмы. Лиловый и темно-фиолетовый. И обувь к ним. Займись этим прямо сейчас, я хочу взглянуть на них перед сном.
— Да-да, конечно, ваша светлость.
Только что излишне любопытная служанка получила наказание за то, что посмела сунуть нос не в свое дело. Я был уверен, что матушке совершенно не сдались те костюмы.