Нет, я не оказалась в космосе и даже не посетила сверхновую.
На меня смотрело дуло пистолета, притягивающее взгляд похлеще вспышек в ночном небе в безлунную ночь.
— Мамочка, — только и смогла прошептать, чувствуя как по спине поползла холодная струйка пота.
— Я не она, — мужской голос за кадром, вернее за дулом пистолета, явно обладал чувством юмора.
В другой ситуации я бы даже взглянула на шутника. Однако зияющая чернота зева пистолета меня не отпускала.
— Где карта? Повторяю последний раз.
Мое сердце пропустило пару ударов.
— У меня ее украли…, - внезапно вспомнила потерянную навсегда сумочку. И мне стало так грустно, что чуть не всплакнула.
Я всегда носила с собой хранилище информации небольшого объема. Так, на всякий случай. В него можно было закачать все что угодно, начиная от кода доступа ко входной двери, заканчивая списком дней рождения всех близких, коллег и родных. Места занимает мало, а пользы от нее ого-го.
Все же не выдержала и шмыгнула носом, чувствуя боль утраты от любимого ридикюльчика, как я по-доброму называла свою сумочку.
— Ты чего воешь? Я же еще ничего не сделал, — возмутился мужчина под шляпой.
— Мне грустно оттого, что никогда с ней не встречусь, никогда еще раз не взгляну на ее сверкающие заклепки, не возьму в руки и не прижму к сердцу. Я печалюсь от расставания с любимой вещью. За долгие годы совместной жизнь бок о бок, изо дня в день мы прикипели друг к другу, сроднились, стали близки. И теперь, когда ее нет, я чувствую себя обделенной, неполноценной, несчастной. Я знаю, что мы с ней когда-нибудь встретимся, если не в этой жизни, то на небесах обязательно, ведь все дорожки рано или поздно пересекаются. И пусть не настал еще тот час, когда я смогу взглянуть в ее глаза, взять за ручку, притянуть поближе, но я верю, что он придет. Мы будем вместе, — я заговаривала зубы незнакомцу, неотрывно смотря на устрашающее дуло пистолета, но при этом не стояла на месте.
А двигалась. К кнопке экстренного вызова полиции.
Сирена взвыла так внезапно и громко, что даже я, будучи готовой, все равно вздрогнула и закричала.
— Пожар. Пожар. Горим. Выпустите меня отсюда.
— А ну-ка, заткнись! — прошипел из под шляпы мужчина, крутя перед моим носом дулом пистолета.
— Вы слышали сирену? Слышали? Сейчас мы упадем. В первую очередь горят тросы. Вы знали об этом? Я смотрела познавательную передачу на главном канале, так вот там рассказывали, что во время пожара надо избегать именно лифтов. Они заклинивают, а потом… потом падают. Я не хочу сгореть заживо, а потом упасть и расшибиться в лепешку. Мои останки перепутаются с вашими, перемешаются. Это ужасно. А
если никто не будет проводить генетическую экспертизу. Я не хочу с вами лежать в одной урне. Я за раздельное спальное место, — я несла все что приходило в голову, стараясь не замечать пляшущего перед глазами дула пистолета.
— Молчать! — словно сумасшедший заорал мужчина.
— Я нервничаю, — ответила ему, продолжая нажимать кнопку экстренного вызова, находящейся на уровне опущенной руки.
Не знаю к чему бы привело наше противостояние. Я
подозревала, что в итоге остался бы только один в кабине лифта. И скорее всего этим выжившим была бы не я. Против оружия трудно бороться голыми руками.
А вот с помощью мозгов можно. Пусть сам процесс выглядит по-дурацки. Главное, я добилась того, чего хотела.
Двери лифта вскрыли в мановение ока как консервную банку.
Мне подоспела помощь, на которую я надеялась, но особо не ждала в столь скором времени.
Пара незнакомцев в униформе ремонтников с помощью гидравлического пресса отжали заблокированные двери.
— А-а-а, вы ж мои спасители, — заголосила, стоило только увидеть живых людей. Я разумно решила, что не стоит говорить о пистолете, чудом спрятавшимся в рукаве широкого плаща у мужчины, еще недавно угрожавшего мне убийством.
— Девушка, не надо меня так тискать. Задушите, — возмутился один из спасителей, пытаясь отцепить меня от себя. Я же не на шею ему вешалась, а пряталась. Если все же меня надумают застрелить, то первым пулю получил бы ремонтник.
Но об этом ему знать не обязательно.
Как я и планировала, мужчина в плаще и шляпе исчез так же незаметно, как и появился, что наводило на определенные мысли.
Ему нужна информация.
Но о чем?
Я так толком не поняла о какой карте памяти идет речь и что на ней записано. Вряд ли мужчине была нужна моя походная карта. Хотя, кто его знает? Может у него фетиш такой?
— Девушка, вы зачем полицию вызывали? — вытащили меня из раздумий вопросом. — Мы думали, что в кабине кого-то режут, спасать начали.
Хотела сказать, что я случайно кнопку задела, а потом подумала, что все шишки посыпятся на меня. Придется отчитываться перед кучей незнакомых людей, говорить что я не верблюд.
— Со мной мужчина был, видели? Это все он. Ему плохо стало.
Он на стены бросался. В припадке. Видимо, и задел. А я так испугалась, так испугалась, вы не представляете. Он бьется о стены, как муха о фрамугу, сирена орет, я верещу со страха, чистый армагедец.
Чем больше я говорила, тем сильнее в глазах спасателей появлялось сомнение в моей нормальности.
— Все с вами ясно. Идите, девушка. Идите, — и не возвращайтесь в нашу вотчину. — Андро, отменяй вызов копов. У нас бытовуха, — один из спасателей обратился к другому.
Я с облегчением вздохнула. Выкрутилась.
Будет ли мне всегда так везти как сегодня?
Не зря говорят, что никто не знает где найдешь, а где потеряешь. Заветный билетик на корабль регулярных космических линий, грел душу. Все проблемы оставались за бортом в предвкушении чудесного отдыха.
5
Бросить все и улететь к морю и пальмам — не это ли плата за потраченные нервы. Я смотрела вперед и с огромным упоением собирала чемодан.
Вот эту тряпочку я беру. И вот эту беру. И этот купальник тоже. И это розовенькое парео не забыть. Главное, его не надевать, если вдруг обгорю на солнце. А еще оставить место под голубенькое платьице в нем у меня щиколотки выглядят как у молоденькой девушки. И косыночку взять обязательно.
Ее можно и на голову повязать, и на сумочку для ансамбля.
А еще нужна обувь. Для пляжа. Для душа. Для сауны. В
ресторан. Для прогулки. По суше. По горам. По высоким травам. И тапочки с помпонами надо взять, они будут мне напоминать о доме. А к ним халатик.
Еще надо не забыть брючки, шортики, несколько юбочек, а в пару к ним маечки, кофточки, блузочки.
На отдыхе мне понадобится еще спортивная форма. Я же не имею права щеголять рыхлой задницей.
В человеке все должно быть прекрасно, особенно в девушке: попа без целлюлита, грудь без провиса и лоб без складочек, чтобы взгляд как у младенца — счастливый и немного расфокусированный.
К концу сборов передо мной стояло три огромных чемодана, две сумочки поменьше и это не считая кофров со шляпками. О
которых я в вспомнила в самый последний момент.
Пересчитала багажные места и выдала:
— Мало. В прошлый раз было больше. Теряю сноровку. Это все возраст. С каждым днем мне надо все меньше и меньше вещей.
По этому поводу я даже пригорюнилась. Села на кровать, подперла кулачком подбородок и загрустила.
Вот были же времена, когда одних только купальников я брала полдюжины, а что теперь? Несчастные три штуки. Один для открытых водных просторов, второй для бассейна и третий старушечий — с закрытым животиком.
Это я на работу ходила строго по дресс-коду, а на отдыхе могла позволить быть самой собой, освободить из под гнета условностей свою внутреннюю девочку. А она у меня была капризная, любящая все яркое, прозрачное, сексуальное.
Чтобы не портить себе праздничное настроение перед вылетом на курорт я даже прикинулась больной, отправив «И. о»
послание о своей профнепрегодности на некоторое время. Судя по пришедшему в кратчайшие сроки ответу с отмашкой выздоравливать, я не особо-то была нужна на рабочем месте.
Оставшееся до вылета время я провела с пользой. Проводила инвентаризацию взятых в дорогу вещей, определяла чего мне не хватает для полного счастья, а затем ходила по магазинам, восполняя недостающее. Ведь я могла себе это позволить.
Когда за тур не платишь ни одного кредита, сэкономленные деньги можно потратить на себя любимую.
А шопинг, известное дело, выметает из головы все посторонние мысли. Ходить между рядами с одеждой можно до бесконечности, что я собственно говоря и делала, мечтая как буду выглядеть в той или иной позе на фоне бархатного песка и накачанных мулатов. Ну, или метисов на крайний случай.
Ехать в общественном транспорте с кучей пакетов из магазинов это настоящее преступление. Я и не поехала. Пошла искать стоянку наземного такси. Во время переходов между магазинами заглянула в пункт быстрого питания, купила шаурму и съела.
А зря.
Судя по звукам доносившимся из моего желудка, мясо в шаурме было не до конца убитым. И теперь оно методично пыталось выбраться наружу, тем же путем, каким и попало в желудок.
Вздумай я лететь, меня бы точно стошнило. А так была возможность оставить шаурму на месте до полного разрушения желудочным соком. Судя по научным журналам, желудок это самая агрессивная среда, имеющаяся на свете.
Как назло не только я решила добираться на такси. Возле места посадки образовалась длинная очередь. Машинки хоть периодически подъезжали, но не справлялись с потоком желающих.
Мне уже дважды оттоптали ноги. Один раз когда дама корпулентной наружности пронеслась мимо с грацией бегемотика, крича на ходу, что она имеет общественные льготы и ей обязательно надо уступить место. А второй раз, когда юный оголец опробовал новый самокат. Парень проехал по ногам всей очереди, как мне показалось, покуда его мамаша дождалась своей.
К тому моменту как передо мной оказался один человек, я проклинала все на свете. И неубиваемую шаурму, и корпулентную даму с льготами и парнишку на безмоторном средстве передвижения.