– А почему нет? – Доротея взяла у Марлен блюдо с рыбой.
– Ах, Калли просто хотел похвастаться, с гордостью мне рассказывал, что у них здесь триста двадцать тысяч койко-мест. У нас на Зюльте – в два раза больше.
– Но ведь и Зюльт намного больше.
– Да это не важно, – увлеченно жуя, сказал отец. – И еще Калли хотел завтра показать мне маяк.
Калли гордо взглянул на меня:
– Самое высокое строение на острове, пятьдесят четыре метра шестьдесят сантиметров. Оттуда прекрасный вид на море.
– Пф-ф…
Вот этого я и боялась.
– Маяк в Кампене высотой шестьдесят два метра. И…
Марлен его прервала:
– Зато наш маяк самый старый на побережье. Построен в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году.
Папа ласково улыбнулся:
– Скажу только одно: Кампен, тысяча восемьсот пятьдесят шестой. И снова очко в мою пользу.
Я смотрела, как он с довольной физиономией разделывает камбалу и кладет себе еще картофельного салата. Он действительно в полном порядке. И я обрела надежду на спокойный отпуск. Я часто поддаюсь минутным настроениям.
«Прекрасный незнакомец»
К. Фрэнсис
– Кристина! Кристиииина!
Я чуть не выпала из кровати. Передо мной в пижаме стоял отец. Было семь утра.
– Что такое? Хочешь, чтобы у меня случился разрыв сердца?
– Ее нет!
Я медленно села, потирая глаза.
– Кого?
– Ну кого? Доротеи! Ее и след простыл. Нету!
Я снова легла и закрыла глаза.
– Она поехала в Эмден за краской.
– А это еще зачем?
– Ей нужно чем-то красить пивную.
– А она там разберется, в Эмдене?
– Нильс же с ней?
Папа едва не задохнулся:
– Вы позволили ей ехать с этим длинногривым террористом в чужой город? У вас что, нет ни капли разума?
Он опустился на край кровати и театрально уткнулся лицом в ладони. С тяжелым вздохом я снова села.
– Папа, только, пожалуйста, не устраивай трагедии. Нильс – дизайнер и уж точно не террорист, а Доротее сорок два, и она не твоя дочь.
– Я знаю, сколько ей лет, и что? Мне семьдесят три, и я редко ошибаюсь в людях.
– А это что-то новенькое, я думала, ты никогда не ошибаешься.
– Не говори со мной таким тоном, я все-таки твой отец.
Он резко поднялся и вышел. Я досчитала до двенадцати, потом встала и пошла следом. Он сидел на кровати и таращился на шкаф.
– Ну, что случилось?
Он потер босые ноги друг о друга и не ответил.
– Папа! Ну скажи!
– Твоя мать в больнице, а вы тут подвергаете себя всяческим опасностям, о которых я даже не знаю.
В этой фразе не было ни малейшей логики, но мне сразу же стало стыдно. Я присела рядом с ним.
– Ах, папа… Поставить искусственный коленный сустав сейчас – обычная операция. Я позавчера разговаривала с мамой, она была совершенно спокойна и не волновалась. И мы ей потом позвоним, хорошо?
– Твоя мать всегда совершенно спокойна. В этом-то и проблема. Если бы я не волновался, никто бы и не понимал всей серьезности положения. Но я же не могу брать на себя ответственность за все. Однако если труп Доротеи сегодня выловят в Северном море, не говори, что вас никто не предупреждал.
Я встала.
– Папа, ну хватит. Сходи в душ, оденься, и пойдем завтракать. Потом поможешь Онно, встретишься с Калли. К тому же день сегодня солнечный.
Он взглянул на меня:
– Что ты все спишь в старых футболках? Мама купила себе такие миленькие ночные сорочки. Надеюсь, она еще сможет их поносить…
– Папа!
Я отправилась чистить зубы. Сегодня был день Ринтиндамба. И никакого Теренса Хилла.
Мы уже взяли себе кофе, когда к нам за столик подсела Марлен.
– Ну, Хайнц, ты настроен помогать нам сегодня?
– За всю жизнь я еще ни разу не пренебрег своими обязанностями.
– Только что звонил Онно, его помощник Хорст подхватил грипп. Он спрашивал, не согласишься ли ты быть у него на подхвате?
– Сначала мне нужно позавтракать.
Марлен вопросительно посмотрела на меня. Я сделала ей знак и встала, она прошла за мной в кухню.
– Мама сегодня ложится в больницу, завтра утром у нее операция. Он волнуется и поэтому в довольно плохом настроении. Так будет до завтрашнего обеда, вероятно, он отвлечется.
– Эй, у меня для него полно работы. Онно действительно нужна помощь, и сегодня приезжают новые постояльцы. Семья с двумя маленькими детьми и господин, путешествующий в одиночестве. Хайнц мог бы забрать из порта семью.
– Скажи ему это. У мужчины должно быть дело.
Через час я разгружала первую посудомоечную машину. Папа со страданием на лице побрел в пивную. Он даже не съел яйцо. Его завтрак составила всего половина булочки, а тот факт, что он намазал ее «Нутеллой», открыл мне глаза на его отчаянное состояние. Я решила чуть позже позвонить сестре. Инес должна была отвезти маму в больницу, я только не знала точно, во сколько именно.
В столовой все еще сидели две пары и, разумеется, фрау Вайдеманн-Цапек вкупе с подругой Клюпперсберг. Обнаружив меня, они оживленно мне замахали.
– Доброе утро, милая Кристина, не могли бы вы принести еще чая? Ах, а где же ваш дорогой отец?
Я попыталась улыбнуться и пожала плечами:
– Даже не знаю, где он сейчас. Но уверена, еще появится.
Мне было интересно, насколько у них хватит терпения. Еды здесь в любом случае в избытке. И его не достанут.
Повернувшись, я увидела у двери в зал Гезу, нагруженную постельным бельем.
– Кристина, новый гость уже здесь. Не можешь подойти на ресепшен? Марлен ушла в пивную.
– Иду.
Я кивнула папиным поклонницам и побежала к стойке регистрации. Еще не было девяти, почему он приехал так рано? Старческая бессонница, вероятно, еще один одинокий пенсионер, который впишется четвертым в трио Онно, Калли и папы. Или станет новой дичью для того веселого дуэта, что сейчас завтракает.
Я бедром налетела на дверь и выругалась. Потом увидела нового гостя в профиль и проглотила концовку. Рассердилась на свою старую футболку в черно-розовую полоску и не слишком тщательный макияж, понадеялась, что папа не появится именно сейчас, и слегка покраснела. И все это одновременно. Умопомрачительный типаж. Я вдруг поняла, кто является героем моего романа. А в этой дребедени про любовь с первого взгляда что-то есть. Я вспотела. И на подкашивающихся ногах обошла его кругом, пока не оказалась за стойкой, откуда и уставилась на незнакомца во все глаза. К сожалению, куда-то пропал голос. И мозги. Я почувствовала себя полной идиоткой. Он посмотрел на меня карими оленьими глазами и произнес глубоким бархатным голосом:
– Доброе утро, меня зовут Йоханн Тисс, я бронировал комнату.
– Да. Очень рано… сейчас, – просипела я, откашливаясь и безуспешно вспоминая, как надо строить предложения. – Ээммм… привет… Я имею в виду – добро пожаловать. Ага, ключ…
Нырнув под стойку, я присела на корточки, делая вид, будто ищу ключ. И укусила себя за коленку, надеясь, что это поможет.
Йоханн Тисс перегнулся через стойку, с интересом наблюдая за моими упражнениями. Я медленно выпрямилась, пытаясь сохранить достоинство, и на секунду прикрыла глаза. Он был великолепен. И я все это прошляпила. Он, наверное, спрашивает себя, как в таком милом пансионе может работать столь бестолковый персонал, расхаживающий в полосатых футболках с красными шортами. И я вспомнила, что так и не нашла пемзу. И тут произошло чудо: он протянул мне руку. Прежде чем я с блаженным видом вложила в его ладонь свою – в голове у меня гремел симфонический оркестр, – он сказал:
– Могу я получить свой ключ? Добирался всю ночь и очень устал.
Меня спасла Марлен, вдруг возникшая рядом.
– Доброе утро. Господин Тисс, верно? – Она подала ему руку. – У вас комната номер девять, на втором этаже, с видом на море. Кристина, прости, я забрала с собой план размещения. Вот ваш ключ, желаю вам приятного отдыха.
С улыбкой он поднял чемодан и направился к лестнице. Марлен ткнула меня в бок:
– Да что с тобой? Ты что, в шоке?
– Марлен, я вела себя как душевнобольная.
– Именно. Так ты и выглядишь. Что такое?
– Понятия не имею. Может, любовь с первого взгляда?
Марлен приложила руку к моему лбу:
– Ты что, наглоталась чего-нибудь?
– Я укусила себя за коленку, и он это видел.
Марлен была окончательно сбита с толку.
– Послушай, наверное, все это непросто – ранний подъем, Хайнц, колено твоей матери, но ведь это не причина, чтобы слетать с катушек. Знаешь что? Возьми мой велосипед, поезжай на «Белую дюну» и окунись в море. А я здесь все закончу.
Когда я, погруженная в свои мысли, стояла перед грудой велосипедов, из пивной вернулся отец. Увидев меня, он помахал рукой, подошел и изучающе уставился.
– Ну?
– Ну?
– Что ты тут делаешь?
– Хочу взять велосипед Марлен и поехать на пляж.
– Купаться?
– Да.
– Можно мне с тобой?
– А кто будет помогать Онно?
– Калли.
– А у тебя есть велосипед?
– Калли одолжил мне свой новый. Тот вчерашний был старый.
– Ну хорошо.
– Тогда поехали.
«Возьми с собой плавки»
К. Фробёсс
Через десять минут мы катили вдоль курортов и клиник к восточным пляжам. Мы ехали молча, я думала то о своем позоре на стойке регистрации, то о маме, папа тоже безмолвствовал.
Через долгих полчаса мы добрались до входа на пляж «Белая дюна». Поставив велосипеды Марлен и Калли рядом, мы пристегнули их одним замком. Уже будучи в дюнах, когда впереди показался берег, мы оба кое-что вспомнили.
– Ты положила мои плавки? – посмотрел на меня папа.
– Нет. А ты мой купальный костюм?
Он покачал головой и вздохнул:
– Это Нордерней. Они здесь все одеты. Боже, как это по-мещански!.. И что теперь?
Я пошла назад к велосипедам.
– Мы можем проехать дальше, через два километра нудистский пляж. Или останемся здесь с риском получить предупреждение за оскорбление общественной нравственности.