— Ты же не думала, что я дам тебе уехать, не попрощавшись, mia piccola?
— Так было бы лучше, — прошептала она, когда смогла обрести дар речи.
— Нет, не лучше. Я не спал с того момента, как мы расстались, ты это знаешь?
— Что ты хочешь от меня услышать?
— Что ты передумала. Но на это нет никакой надежды. Невозможная женщина. Невозможная ситуация.
— Мы уже все обсудили.
Мэйзи не могла начинать разговор сначала. Он все равно не скажет, что не может жить без нее.
— Да, знаю. Я не мог не попрощаться с тобой. В последний раз, когда мы виделись, — он ударил кулаком по рулю, — все ужасно запуталось. Мэйзи постаралась унять дрожь в голосе.
— Да, мои чувства к тебе отличаются от твоих чувств ко мне, и о будущем у нас разные представления. Но мы оба честно и открыто сказали друг другу все. Я никогда не считала достойным заметать пыль под ковер.
— Милая, честная, храбрая Мэйзи.
Он проговорил это едва слышно, и в тоне его прозвучала скорее жалость, чем гнев.
Мэйзи отвернулась и стала смотреть в окно. У нее на сердце было невыносимо тяжело. Через несколько минут она призналась:
— Я буду скучать по Хэмфри. И по твоим родителям и Лилиане, конечно.
Он молча кивнул. Мэйзи про себя молилась, чтобы Господь дал ей силы спокойно попрощаться с Блейном. Она не будет плакать и цепляться за него.
В аэропорту она сказала:
— Ты не обязан идти со мной. Я прекрасно справлюсь сама.
— Не будь смешной.
Он взял ее чемодан и сумку. Дождь прекратился несколько минут назад, и в воздухе пахло мокрым бетоном, нагретым солнцем. Отныне этот запах всегда будет напоминать Мэйзи о самом горестном моменте ее жизни.
Когда багаж был сдан, Блейн настоял, что угостит Мэйзи кофе. Она не могла понять, какие чувства Блейн скрывает под бесстрастной маской, в которую превратилось его лицо. Но это помогало ей оставаться сильной, и это было главным. Если бы он начал убеждать ее остаться, говорил нежные слова или обнял ее, держать себя в руках ей было бы значительно труднее…
И затем пришло время пройти на посадку. Он шел с нею до двери и там передал ей пакет Лилианы. Мэйзи била дрожь, с которой она не могла справиться, но оцепенение мыслей позволило ей спокойно произнести:
— Я буду скучать без тебя. Береги себя.
И она вручила ему небольшой плоский пакет, завернутый в бумагу.
— Что это?
— Просто сувенир в благодарность за то, что ты так заботился обо мне. — Удалось! Удалось сказать и не разреветься! Осталось продержаться всего несколько секунд. — Только не открывай сейчас.
— Спасибо. — Его голос прозвучал хрипло. — В этом не было необходимости, но спасибо.
— До свидания.
Она поцеловала его в щеку и отшатнулась. Если бы она обняла его, ее пришлось бы силой оттаскивать от Блейна.
Наверное, он понял ее состояние, потому что не пытался ни поцеловать, ни обнять ее. Они секунду смотрели друг на друга, а потом она повернулась и пошла по коридору.
Перед поворотом она оглянулась и увидела, что он стоит и смотрит ей вслед. Пакет он держал, будто раненую птичку.
Глава двенадцатая
До того самого мгновения, когда самолет поднялся в воздух, Мэйзи надеялась на чудо. Вдруг Блейн окажется в самолете и скажет, что в последний момент купил билет, потому что наконец-то понял, что не может жить без нее? Или что по радио будет передано сообщение:
— Мэйзи Бернс, ты согласна выйти замуж за Блейна Морозини?
Конечно, ничего подобного не произойдет, грустно думала Мэйзи, пока самолет пробивал толщу облаков. Потому что жизнь — это реальность, а не сказка, не кинофильм и не роман, где обязательно будет счастливый конец.
Тень улыбки коснулась ее губ. Нет, на самом деле хорошо, что она будет жить одна. О, как она хотела бы приехать не к Сью, а в свой собственный дом! Дом, где она могла бы тайком зализывать раны и быть столь несчастной, какой должна была быть.
Сью встретила ее в аэропорту. Мэйзи было странно снова стоять на земле Англии. Нет, не странно. Ужасно. Она чувствовала себя так, будто была вырвана из своего настоящего дома и перенесена в незнакомое место.
— Ну и как тебе Италия? Понравилась? Только не говори, что ты встретила итальянского красавца и скоро родишь ребенка!
— Нет, настолько мне не повезло.
Несмотря на все попытки говорить легко и непринужденно, голос Мэйзи дрогнул, и в следующий момент она разрыдалась.
— О, дорогая, что случилось? Не плачь.
Сью крепко обняла ее, не обращая внимания на любопытных прохожих.
— Я… не могу…
— Пойдем. — Сью подняла чемодан, оставив Мэйзи сумку и пакет, который дала Лилиана и в который Мэйзи даже не заглянула. Она знала, что жизнь закончена, и за время полета ни разу не подумала о еде. — Мы поедем ко мне, и ты сможешь принять долгую горячую ванну. Я достану чего-нибудь поесть, и ты мне все расскажешь.
Мэйзи не успела оглянуться, как оказалась в шикарной машине подруги. Когда они приехали в Кенсингтон и остановились возле дома Сью, та внесла вещи Мэйзи в свободную спальню, пустила воду в ванну и добавила ароматического масла.
Мэйзи провела в ванне много времени, главным образом потому, что боялась рассказывать о своих печалях. Но когда она облачилась в старый купальный халат Сью — халат, который был новее и, конечно, лучше любого халата Мэйзи, — и они начали есть, она почувствовала, что может наконец сбросить с себя груз воспоминаний. Впрочем, не весь. Она не могла ни с кем поделиться тем, что Блейн рассказал ей о своей жизни с Франческой. Но, говоря о своих чувствах, Мэйзи не сдерживалась.
Сью долго молчала и потом подвела итог:
— Мерзавец. Он должен был понять, что ты не похожа ни на одну из его женщин.
Мэйзи заморгала. Утаив многое, она, возможно, выставила Блейна в плохом свете.
— Это не его вина, — попыталась она оправдать его. — Просто он не хочет обязательств после смерти жены, болевшей много лет.
Сью фыркнула.
— Мэйзи, не становись опять всепрощающей. Будь сердитой.
— Что?
— С того дня, когда ушел твой отец, ты находишь ему оправдания. А заодно и тому, как твоя мать ведет себя. Ты никогда не сердилась и говорила, что все это к лучшему. Да взять хоть Джефа. — Сью сделала паузу, чтобы вздохнуть, и покачала головой. — Многие женщины, оказавшись в твоем положении, исцарапали бы его машину или выбросили половину его записей, когда никто не смотрит. Или нарисовали бы что-нибудь неприличное на тротуаре перед его домом.
Мэйзи поглядела на Сью с восхищением.
— Я никогда ни о чем таком не думала, — призналась она.
— Я знаю. Но в этом-то все и дело. Ты слишком хорошая. И ты беспокоишься даже о том, как та собачка, Гарольд, будет жить без тебя.
— Хэмфри.
— Ну, Хэмфри. Ты должна позаботиться о себе. Неужели не понимаешь?
— Я забочусь о себе. Поэтому-то и собираюсь поехать в Йоркшир, чтобы начать совсем новую жизнь. А маме я уже сказала все, что думаю о ней. Не забывай об этом.
— Хотелось бы считать это только началом. — Сью посмотрела на нее с отчаянием. — Мэйзи, обещай мне одну вещь, хорошо? Если приедет дяди Джеки и будет притворяться, будто у него было время поразмыслить, а потом предложит тебе возвратиться с ним в Италию, чтобы посмотреть, как пойдут дела, ты велишь ему убираться прочь. Если бы ты была ему нужна, то он не дал бы тебе уехать. Согласна? — Мэйзи кивнула. — Он все время играл с тобой. А когда узнал, что ты… ну, в общем, знаешь…
— Девственница?
— Ну да. Это, вероятно, стало для него вызовом. Так уж устроены мужчины. Я бы не удивилась, если бы он случайно оказался в Англии, случайно столкнулся с тобой на улице и…
— Сью. — Тон Мэйзи остановил подругу на полуслове. — Я знаю, ты пытаешься помочь мне, и в чем-то ты права, но Блейн совсем не такой, как ты думаешь. Поверь мне, он не приедет и не будет меня искать. Так что давай сменим тему.
Несколько мгновений Сью молча смотрела на Мэйзи.
— Хочешь шоколадный торт? У меня есть твой любимый, со взбитыми сливками.
В спальне Мэйзи поняла, что ей надо как можно скорее уехать из Лондона. Возможно, даже завтра. Ей было хорошо в обществе Сью, но Мэйзи должна жить там, где никто не знает ее истории. Может быть, это называется бегством? Ну и пусть. На худой конец всегда можно вернуться в Лондон. Все очень просто.
Она села на кровать, борясь со слезами. На глаза ей попался пакет Лилианы. Она вынула содержимое пакета, чтобы положить в холодильник, и обнаружила небольшую коробку, перевязанную ленточкой.
Подарок от Лилианы? О, да благословит ее Господь, подумала Мэйзи, переворачивая карточку, привязанную к коробке:
«Надеюсь, что твои воспоминания будут только счастливыми. А мы с ним будем тосковать без тебя. Блейн».
Пока Мэйзи развязывала ленточку, руки ее дрожали, а глаза наполнялись слезами. В коробке оказалась игрушечная собака. Блейн, должно быть, заказал ее специально — она была так похожа на Хэмфри, чтобы это не могло быть случайностью.
Мэйзи села на кровать, и рыдания сотрясли ее. В пакетике, который она дала Блейну в аэропорту, лежала написанная маслом картина. Средиземноморская вилла, изображенная на ней, навевала воспоминания о жарких днях и теплых вечерах. Дети играли в освещенном солнцем внутреннем дворе, и на них с любовью смотрела женщина, стоящая в дверном проеме.
Но Мэйзи поразили розы, растущие возле двери.
Этот шедевр местного художника Мэйзи купила в магазинчике по соседству с рестораном, где они с Блейном обедали. Ей тогда удалось незаметно выскользнуть из ресторана под предлогом посещения дамской комнаты.
Мэйзи захлюпала носом и вытерла глаза. Она купила ту картину просто так, ради шутки, надеясь, что Блейн тоже повеселится. Вспоминать об этом теперь было очень больно.
Через несколько минут ей удалось взять себя в руки. Она высморкалась, вытерла глаза и поставила собаку на туалетный столик. Потом вскарабкалась на кровать и свернулась калачиком под одеялом. Ей хотелось думать, что Блейн лежит сейчас с открытыми глазами, вспоминая ее. Она надеялась, что он столь же несчастен, как и она, и что не слишком быстро забудет ее, даже если с его стороны была похоть, а не любовь. Наверное, ее любовь к нему была немного эгоистичной. Но если то, что сказала Сью, было верно хотя бы наполовину, Мэйзи следовало сначала немного подумать о себе. Однако ей хотелось не этого — ей хотелось, чтобы Блейн был частью ее жизни, чтобы