интересоваться дядей Джеки, а для того, чтобы помогать его матери. Она была наемным работником, вот и все.
Через несколько минут они свернули в тенистый переулок, проехали через широко открытые ворота из кованого железа, и Мэйзи увидела окруженный кипарисами белый двухэтажный дом с просторной верандой. Блейн остановил машину на покрытой гравием дорожке.
— В этом доме я родился.
— А где вы живете теперь? — спросила Мэйзи, надеясь, что в ее голосе звучит лишь вежливый интерес.
— На моей вилле недалеко от Позитано. Приглашаю вас навестить меня.
— Благодарю вас.
Он надел свои темные очки, готовясь уехать, и теперь Мэйзи не могла видеть его глаза.
— Приезжайте, пообедаем. Летним вечером мой дом очень красив.
В животе у нее будто что-то перевернулось. Но почему? Его предложение могло быть просто данью вежливости…
В следующий момент открылась большая расписная дверь дома, и появилась маленькая сухонькая женщина с белоснежными волосами.
— Лилиана, это Мэйзи, — торжественно произнес Блейн.
— Добро пожаловать, добро пожаловать! — Лилиана улыбалась. — Я приготовила для вас только прохладный лимонад и фрукты. Блейн сказал, что вы пообедаете по дороге.
Мэйзи обрадовало, что Лилиана так бегло говорит по-английски.
— Большое спасибо, это очень любезно с вашей стороны.
— Ты останешься, Блейн?
Лилиана говорит как мать, а не как экономка! Это поразило Мэйзи.
— Не сегодня, работы много. — Он улыбнулся и прикоснулся губами к морщинистой щеке Лилианы. — Я внесу багаж Мэйзи и оставлю ее на твоем попечении. Есть новости из больницы?
— Папа отдыхает, и мама согласилась с завтрашнего дня оставаться в гостинице. Сегодня вечером она хочет встретиться с Мэйзи, показать ей лошадей и объяснить, как надо кормить животных. — Потом Лилиана обратилась к Мэйзи: — Дженнифер еще нет, так что я покажу вам вашу комнату, и вы сможете отдохнуть.
Мэйзи вошла в дом, в огромный зал, пол в котором был выложен мраморными плитами. Две большие персидские кошки сидели у широкой лестницы. Третья — небольшая, полосатая — подошла и начала тереться о ноги Мэйзи.
— О них вы тоже будете заботиться. — Блейн внес в дом чемодан и дорожную сумку. — Есть еще шесть кошек. Моя мать поддерживает местный приют, и едва ли не каждый раз, когда посещает его, возвращается с новым животным. Есть еще и собаки. Они ведут себя хорошо.
Лилиана фыркнула, и Мэйзи решила, что это означает несогласие.
— Могу я посмотреть на собак?
— Сейчас? — с удивлением спросила Лилиана. — Разве вы не предпочли бы сначала освежиться?
Но Блейн уже подошел к двери в дальнем конце зала и открыл ее. Вбежали собаки — большие, маленькие, с длинной шерстью, с короткой шерстью, — все они рванулись к Мэйзи. Она насчитала семь собак и погладила их, ожидая, что они будут ластиться к ней, но они чинно расселись вокруг. Все, за исключением маленького забавного песика с большими ушами и бородатой мордочкой. Он подскакивал, будто на пружинках.
— Это Хэмфри, — усмехнулся Блейн. — Он всегда нарушает правила и досаждает Лилиане.
Лилиана нахмурилась.
— Нет ничего забавного, — заметила она строго. — Он плохой пес. Сегодня изгрыз мои лучшие туфли.
Блейн усмехнулся.
— Он делает это, чтобы привлечь твое внимание. Так и мама говорит. Если бы ты любила его, он был бы счастлив. Открой сердце для маленькой собачки, а?
— Хм! — Лилиана помрачнела. — Ты не живешь в одном доме с этим животным, Блейн, а мое сердце открыто. И нечего наполнять его кошками и собаками.
— Женщина с твердым характером. — Блейн подмигнул Мэйзи, поднял ее вещи и направился к лестнице. — Куда идти, Лилиана?
— В синюю комнату. — Лилиана повернулась к Мэйзи. — Пойдемте.
Синяя комната оказалась похожей на номер в отеле. Окна выходили в сад, расположенный за домом. В маленькой гостиной были диван, книжный шкаф, телевизор и журнальный столик. В спальне Мэйзи была поражена размерами двуспальной кровати. И еще была ванная комната, отделанная кремовым и синим мрамором.
— Я не ожидала ничего подобного, — пробормотала она. — Здесь так прекрасно. Но я приехала работать. Я не гостья.
Лилиана внезапно улыбнулась. Это была удивительная улыбка, которая осветила ее лицо. Мэйзи поняла, что старушка в дни своей юности, должно быть, была красавицей.
— Это хорошая девушка, — обратилась она к Блейну. — Мне нравится твоя Мэйзи.
— Леди, о которой ты говоришь, возразила бы против того, чтобы ее называли моей. — Блейн лениво растягивал слова, направляясь к двери. — Я оставлю вас, чтобы вы лучше узнали друг друга. — Он прикоснулся к руке Лилианы. — Доброй ночи, Лилиана, Мэйзи.
— Доброй ночи.
Внезапность его ухода удивила Мэйзи.
— Я оставлю вас, — спокойно сказала Лилиана. — Спускайтесь, когда будете готовы, и мы выпьем лимонаду на веранде. Я рада, что вы приехали.
— Спасибо.
Мэйзи стояла, глядя на дверь, которую Лилиана закрыла за собой. Последние слова Лилианы были, конечно, только проявлением вежливости.
Разве могли они значить что-то еще?
Глава четвертая
Лошади были черными как смоль. Мэйзи угостила их сахаром и осталась с ними, чтобы они привыкли к ней. У кобылы должен был со дня на день родиться жеребенок, и Мэйзи была удивлена, почему до сих пор никто не упомянул об этом. Нежно-фиолетовые вечерние тени становились бархатисто-черными, а она все смотрела, как жеребец и кобыла стоят, прижавшись друг к другу, и изредка всхрапывают.
Воздух был напоен тонкими ароматами апельсиновых рощ. Было очень тихо и спокойно. На небе одна за другой загорались звезды, и дневной жар сменялся теплым бризом.
Отношение жеребца к кобыле поразило Мэйзи. Он, казалось, оберегал свою подругу, будто ощущал, что она носит его жеребенка и ее время почти пришло. Кто знает? Возможно, и ощущал. Мэйзи всегда казалось, что животные, особенно лошади и собаки, знают много больше, чем кажется людям. Да они и лучше некоторых людей…
Мысль о Джефе прогнала хорошее настроение. Мэйзи повернулась и направилась к дому. Когда она приблизилась к нему, высокая женщина в простой рубашке и джинсах вышла на веранду.
— Вы, должно быть, Мэйзи. — Женщина протянула руку и улыбнулась. — Я Дженни, мать Блейна. Сожалею, что не смогла встретить вас, но вы в курсе, как обстоят дела. Не знаю, как мне вас благодарить за то, что вы согласились принять на себя заботы о малышах.
У нее был сильный американский акцент, и она говорила, растягивая слова.
Мэйзи не сразу поняла, о ком идет речь. Может быть, Блейн ей о чем-то не сообщил? Но потом поняла, что его мать говорит о животных.
— Это я должна благодарить вас, — ответила Мэйзи. — Меня здесь встретили очень хорошо.
Улыбка Дженни стала шире, и Мэйзи обратила внимание на ее зеленовато-синие глаза — точно такие, как у ее сына.
— Так и должно быть. Знаете, завтра мне необходимо уехать очень рано. Джузеппе назначена операция. Роберто уже с ним, и я позвонила Блейну, чтобы он поехал навестить отца сегодня вечером. Просто… на всякий случай. И я должна все вам рассказать об уходе за животными. Некоторые из них пережили тяжелые времена, и это на них повлияло не лучшим образом. Уж лучше вам знать заранее.
— Я прекрасно справлюсь. Блейн сказал вам, что я ветеринарный фельдшер?
Дженни кивнула.
— Лилиана не будет помогать вам, — с сожалением продолжала Дженни, приглашая Мэйзи сесть. — О, не поймите меня неправильно, она прекрасно ведет хозяйство и давно стала членом семьи. Но она не очень любит животных. Собак и кошек она может накормить, если придется, но лошадей она боится так сильно, что и близко к ним не подходит.
— Кобыла должна скоро родить?
Дженни кивнула.
— Должна признаться, что из-за болезни Джузеппе я заметила это слишком поздно. Я уверена, что ничего плохого не случится, но номер телефона нашего ветеринара есть в записке, которую я приготовила для вас.
Дженни не сдержалась и зевнула.
— Вы устали. Мы можем поговорить утром, за завтраком, — предложила Мэйзи. — И, пожалуйста, не волнуйтесь, я не подведу вас. А скоро вы с вашим мужем будете дома.
Утром Мэйзи разбудили сладкие ароматы жимолости и жасмина. Она испытывала желание ущипнуть себя и удостовериться, что это не сон — ведь еще вчера в это время она была в своей комнате в Лондоне. Приняв душ, она надела джинсы и легкий топ, собрала волосы в высокий конский хвостик и без десяти шесть уже спустилась вниз. Лилиана приветствовала ее и проводила к столу, — накрытому на двоих. Значит, вчера Мэйзи совершила свою первую бестактность, напросившись на завтрак с матерью Блейна. Было ясно, что Лилиана не ест с семьей, и Мэйзи, тоже не являющейся членом семьи, следовало бы питаться вместе с Лилианой.
Дженни появилась мгновение спустя, и Мэйзи решила сразу все уладить.
— Мне очень жаль, но… — Она смущенно посмотрела на мать Блейна, и та схватилась за сердце. — Я должна была понять, что мне не полагается находиться с вами за одним столом. Вчера вечером я просто не подумала об этом.
— О, Мэйзи! Как ты меня напугала! Я уж было решила, что ты передумала и собираешься вернуться домой! Конечно, ты будешь сидеть со мной и Джузеппе за одним столом. А Лилиану мы уже тридцать пять лет пытаемся убедить есть с нами, но она привержена старым порядкам и ест на кухне.
За завтраком женщины обсудили обязанности Мэйзи, и Дженни, прощаясь, пообещала, что позвонит, как только узнает, как прошла операция.
Звонок телефона раздался после обеда. Лилиана сняла трубку, послушала и разрыдалась. Мэйзи с испугом взглянула на нее. Старушка передала ей трубку, набросила фартук себе на лицо и начала раскачиваться взад и вперед.
— Да? — Мэйзи не знала, что говорить. — Это вы, Дженни?
— Это Блейн. — Голос звучал устало. — Отец чувствует себя очень хорошо, хотя операция оказалась сложнее, чем предполагали врачи. Думаю, вы должны дать Лилиане чашку кофе с коньяком.