К счастью, он притворился, будто мы незнакомы, а в салоне снова оказался в бизнес-классе, тогда как мое место было в самом хвосте. Рядом со мной сидел какой-то дедушка, которого я, кажется, видела на лайнере, третье место осталось свободным.
Как только самолет набрал высоту, я включила экран в спинке переднего сиденья, надела наушники и выбрала первый попавшийся фильм. Оказалось, что теперь мне не нужны субтитры, а раньше смотреть вот так кино не могла. Ну хоть какой-то плюс от общения с игуанами. Правда, понимать речь понимала, но общий смысл фильма ускользал. И все равно упорно пялилась в экран – чтобы не думать о Нике.
Потом. Это – потом. Не сейчас.
Восемь часов полета. Три часа пересадки. На этот раз неспешно, без срочной трасплантации. Паспортный контроль, кафе с невкусным и дорогущим кофе. Хотелось спать. Из-за постоянных переводов часов и пути с востока на запад ощущение времени окончательно сбилось. Символично, что уж там. И еще шесть с лишним часов до Питера.
Надеялась уснуть, но самолет начало болтать. Не так сильно, конечно, как во время полета в Хониару, но напомнило – до слез. Подумала, что Ник уже должен был приехать в аэропорт. Ему тоже добираться восемнадцать часов, с пересадкой в Риме. Прилетит в Дубровник, оттуда на машине в эту свою Трапань – или как там ее? Наверно, встретится со своей Иванкой, отожмет кнопку паузы…
Я тряхнула головой так, что волосы залепили лицо.
Вот об этом точно думать не буду. Тем более это меня уже не касается. У нас был очень красивый курортный роман, а если умудрилась нарушить правила игры и влюбиться – это уже исключительно мои трудности.
Питер встретил низкими грязными тучами и мелкой моросью. Лето еще не закончилось, но мне показалось, что уже наступила глубокая осень. Оба моих чемодана на этот раз долетели благополучно и выехали на ленте в числе первых. И вообще за всю дорогу со мной не произошло ничего экстраординарного, за исключением небольшой болтанки. Может быть, мои манагеры ушли наконец в отпуск? Или совсем уволились?
Даже такси подъехало всего через пять минут, причем по ненормально низкому тарифу. Я смотрела в окно на серый Питер, и показалось вдруг, что круиз мне приснился. Словно попала ненадолго из будней в сказку, а потом обратно в будни.
- На юге были? – спросил водитель. – Загар такой.
- Да, - кивнула я.
- В Сочи?
- В Сочи.
Разговаривать не хотелось. Вообще ничего не хотелось.
Квакнул телефон – Вика.
«Ну что? Долетела?»
В последние дни я ей почти не писала, отделывалась короткими фразами, что все в порядке, расскажу дома. Но и с ней общаться сейчас тоже не хотелось.
«Да, еду домой. Вик, давай потом. Страшно устала».
«Ок, - прилетело в сопровождении десятка сердечек и смайликов. – С возвращением!»
Соседка, которой я оставила запасные ключи, чтобы поливать цветы, услышала лязг замка и выглянула на площадку.
- Ой, Катюша, какая загорелая, какая красивая, - защебетала она. – Хорошо отдохнула?
- Отлично, - я улыбнулась через силу и достала из пакета купленные в сингапурском дьютике конфеты. – Это вам, Нина Аркадьевна. Спасибо большое, что присмотрели за цветами.
- Ой, ну что ты, что ты, - зарделась соседка.
Смущение ее стало понятным через пару минут: цветы стояли полузасохшие. Но не идти же было к ней, чтобы отобрать конфеты.
Да плевать. И на цветы, и на конфеты.
Оставив чемоданы в прихожей, упала на диван, мордой в подушку.
Завтра я буду жить дальше. А сегодня просто поплачу, можно?
Валяй, ответила себе, и заскулила, как побитый щенок. Именно побитым щенком я себя сейчас и чувствовала.
А если бы я согласилась? Согласилась бы остаться в Тувалу?
Да ну, Катя, сказал бы, что пошутил. Не дурак же он полный.
Угу, давай, утешай себя теперь. Что он ничего такого не имел в виду. Может, так будет легче.
Вмазав со всей силы кулаком в подушку, я разрыдалась в голосину.
Глава 26
Как я и собиралась, уже на следующий день попыталась взять себя в руки и жить дальше. Получалось плохо, но лучше хоть что-то делать, чем сидеть и жалеть себя.
Для начала поехала на работу и написала заявление по собственному.
- И куда пойдешь? – спросила Ольга, подписывая его в приказ, даже без двухнедельной отработки.
- Пока никуда, а там будет видно.
- Вот они, круизы буржуйские, что с людьми делают, - вздохнула она.
- Угу, - кивнула я. – Тлетворное влияние запада. То есть востока.
Я и правда не собиралась пока ничего искать. Нет, на книгу не рассчитывала, конечно, потому что приблизительно представляла, сколько денег и времени надо вложить в раскрутку. Но фриланс никто не отменял, а в этом я была не новичком. Быстренько нашла несколько заказов на статьи – заодно и голову забить, чтобы не думать о… белой обезьяне.
А еще раскопала свой канал в Дзене, который завела было и бросила. Почему бы и нет? Для начала могла написать о круизе и посмотреть, как пойдет.
Деньги в заначке у меня еще остались, к тому же должны были прийти рекламные. На худой конец могла подзанять у родителей, хотя очень не любила брать в долг.
Родителям из круиза я отправляла короткие сообщения: все в порядке, все прекрасно. Повторив это в качестве мантры раз двести, надела улыбку и поехала к ним в гости. С подарками. Рассказала, разумеется, сильно адаптированную и сокращенную версию. Мужчины в нее не вошли. И путешествие из Порт-Морсби в Хониару тоже.
- Я рада, что тебе понравилось, - подвела черту мама, и папа согласно кивнул.
Посиделки с демонстрацией фотографий и эпоксидно приклеенной улыбкой отняли у меня последние силы. Это надо было лечить радикально.
- Вик, ты чего сегодня вечером делаешь? – спросила я, позвонив из такси.
- Маникюр, но охотно перенесу, если предложишь инициативу. То есть альтернативу.
- Бери бутылку и приезжай. Заодно шмотки свои заберешь. Вот такая инициатива и альтернатива.
- Бутылку – это интересно. Пиццу закажи. Часикам к восьми.
Особого понимания и конструктивных предложений не ждала. Просто хотелось выговориться. Под речевым стимулятором.
- Эх, Лисицына, - вздохнула Вика, когда я вывалила ей всю свою грустную повесть, щедро запиваемую… или заливаемую красным полусладким. – Ну как же тебя так угораздило-то?
- Ну вот не умею я это, - всхлипнула я. – Курортные… ик… романы. Не шмогла. Слишком он хорош… для курортного романа.
- Так и оставалась бы с ним там. Где предложил. Раз так хорош. Зассала, да?
Оставалось только признать это. Да, зассала.
- Дурочка ты, Катя, он же просто на реакцию твою хотел посмотреть. Согласишься или нет. Не случайно от парохода отстать, а вот так, умышленно и сознательно. С ним.
- Вик, не топчи мозоль. И так об этом все время думаю.
- А что толку думать-то? Возьми и напиши ему.
- Что написать? – испугалась я.
- Ну откуда я знаю. Что скучаешь.
- Нет, - я замотала головой так, что она закружилась и куда-то убежала. – Ни за что.
- Почему?
- Потому что вот так я переживу. А если он не ответит или ответит… что-то не то, мне будет в миллион раз поганей.
- То есть ты не допускаешь, что он ответит типа «я тоже скучаю»?
- Вик, если бы хотел, написал бы сам. Он прилетел благополучно. И в воцап сегодня утром заходил.
- Ага, то есть ты туда заходила, чтобы посмотреть, заходил ли он.
- Ну…
Я действительно утром открыла нашу переписку на лайнере. Не перечитывать, а только для того, чтобы убедиться: Ник жив и здоров, «был(-а) сегодня в 8:05».
Ну и смысл писать, что скучаю? Он там, я здесь. Растянуть агонию на недели, а может, и месяцы? Нет уж, лучше переболеть сейчас.
- Ладно, Кать, - Вика разлила остатки вина и честно поделила пополам последний кусок пиццы. - Это все, конечно, печально, но попробуй посмотреть с другой стороны. У тебя был роскошный отпуск на роскошном лайнере. Ты выбирала из трех роскошных мужиков и выбрала лучшего. Роскошный секс и роскошные приключения. Будет о чем рассказать внучкам, когда те подрастут.
- Каким внучкам, Вик? - захныкала я, уронив на пол шампиньон. - Откуда внучки возьмутся?
- А что, Никита с собой ключ от твоей письки забрал? - она вылила на меня ведро сарказма. - Это был последний мужчина в твоей жизни? Прости, но не верю. Димон тебя закатал под плинтус, да, но теперь-то поверь уже наконец, что ты красивая женщина, привлекательная, сексуальная. Может, его миссия как раз в том и состояла, чтобы ты это осознала, а не та унылая фигня, которую ты себе напридумала.
- Чья миссия? - запуталась я в ее цветистом монологе. - Димона?
- Ника, дура! Не хочешь ему писать - ну и не надо. Ты права, хотел бы - сам написал. Если уж так тебя засосало, говори себе: завтра будет немного легче, чем сегодня. А послезавтра - легче, чем завтра. А еще можно сделать так, как на диете. Говоришь себе, что если до смерти приперло съесть пирожное, ладно, съешь. Но только завтра. А до завтра желание обычно уже проходит.
- Черт, Вика! Мне теперь пирожных захотелось. И ведро мороженого. Клубнично-шоколадного.
- Да? Чтобы потом сесть на диету? Обойдешься. И вот что, Катя. Если будешь сидеть и жалеть себя, ни один мужик и правда на тебя больше не посмотрит. Тогда уж сразу купи вибратор.
Кое-что из ее советов я взяла на вооружение. Нет, не про вибратор. То, что завтра будет немного легче. Я говорила себе об этом утром и вечером. И еще много раз в течение дня, пока сидела за ноутом, писала свои статьи, тревелог и книгу.
Сидела - и все равно краем глаза косила на значок воцапа в трее. Однако если там и появлялась единичка, то только от Вики.
Но однажды вечером, когда я вышла из ванной, замотанная в полотенце, там обнаружилась двойка. Сразу два сообщения от разных контактов…
В глупых романах пишут, что сердце пропустило удар. Как оно может пропустить удар? Аритмия, что ли? Но звучит красиво. А у меня по-пошлому заурчало в животе. И руки задрожали, как у алконавта.