Дима попал в волшебный город, ещё не замутнённый пыльными перестройками фасадов и транспортных развязок, «Макдональдсами», пробками и рекламной шелухой. Простой и чистый город в первозданном виде. С улыбчивыми людьми, одетыми в незамысловатые одежды. С первыми автоматами «Пепси-колы» – несбыточной мечты детства.
Не откладывая свой визит в дальний ящик, два миссионера незамедлительно прибыли к истоку Красной Площади со стороны улицы Горького. Понедельник стоял на удивление солнечный и тёплый, несмотря на осень. По брусчатке бродили большей частью иностранцы, но они тоже выглядели несколько старомодно. И носили с собой плёночные фотоаппараты с большими объективами.
Игорь Кирыч провёл Дмитрия в Кремль со служебных ворот. Майор показал удостоверение и сообщил, что у него назначено. Минут через пять нарисовался высокий офицер в форме капитана и взялся сопровождать прибывших во внутренние палаты.
– Андропов в Кремле появляется редко, – тихо заметил Кирыч, наклонившись к спутнику, когда они уже подходили к дверям одного из местных зданий. – Всему виной обострение болезни. Но нам повезло – сегодня генсек на рабочем месте.
Дима покивал. Его сердце колотилось всё быстрей. Ещё бы! Вот-вот он увидит того человека, о котором в детстве мог лишь благоговейно подумать. Вокруг которого создавался ореол спасителя застывшего общества – это Дима помнил хорошо. Тот самый вождь, который впервые вызвал восхищение после надоевшего шамкающего Брежнева.
На пропускном пункте здания (Дима не знал, какого) их осмотрел молоденький гладко выбритый красавчик в чине старшего лейтенанта, затем он попросил Диму показать, что в сумке. Кукарский шагнул к старлею и раскрыл перед ним сумку, сделав жест головой: на, мол, смотри.
– А это что такое? – удивился красавчик-офицер, сразу приметив ноутбук.
– Это новый секретный аппарат, который привезли показать генеральному, – недовольно бросил Кирыч, суя в лицо лейтенанту своё удостоверение.
– А, понятно, – протянул офицер Кремля. – Ладно, идём.
Их провели в просторную комнату, обставленную по-спартански: коричневый кожаный диван со стойкой для капельниц, дубовый, обитый зеленым сукном, стол с простым кожаным креслом и огромный портрет Ленина на стене, около архитектурной лепнины. Свет пропускали два больших окна со спущенными белыми шторами.
Обитатель комнаты встал с дивана, махнув человеку в белом халате, и последний вышел с чемоданчиком в руке. А генеральный (ибо это, конечно, был он) сел за стол и молча, слабым жестом руки, пригласил гостей разместиться напротив. Дима и Кирыч устроились на стульях с другой стороны стола. Перед Кукарским оказался совсем не тот человек, который висел у Кирыча в кабинете в качестве портрета.
Это был человек в синем спортивном костюме, измождённый болезнью, с желтоватым цветом кожи, со впалыми щеками, с костлявыми кистями рук, обвитыми верёвками сосудов. Единственное, что роднило настоящего Андропова с тем портретом – это внимательные, проницательные глаза, глядящие сквозь большие очки и как бы сквозь гостя.
– Ну-с, я надеюсь, меня не обманули, что у вас сверхсекретная информация государственной важности, – неприятным голосом сказал Юрий Владимирович, поглядывая то на майора, то на Диму. – А то у меня времени в обрез. Да и чувствую я себя так, что уже жалею, что согласился принять каких-то… м-м… В общем, у вас есть три минуты на изложение сути.
– Да-да, товарищ генеральный секретарь! – поспешил заверить Кирыч. – Речь идёт ни больше ни меньше, как о распаде СССР.
– Вот как? – оживился тяжело больной генсек. – Очень интересно. Ну что ж, давайте выкладывайте.
При этом он даже поёрзал в кресле.
Дима открыл было рот, но его сосед предупредительно поднял руку.
– Это не происки американцев, – издалека начал Кирыч. – Хотя, в какой-то степени и их тоже… В общем, тут другое. Это невероятно, очень фантастично. Вот товарищ рядом со мной (майор тронул Диму за плечо) знает необычайно много о будущем развития СССР и мира. Вы же слышали о болгарской прорицательнице бабке Ванге?
– Ну да. – Юрий Владимирович слегка улыбнулся. – И что, он тоже прорицатель?
– Нет, он гораздо правдивей, – быстро сказал Кирыч. – Он знает всё с гарантией. Потому что ему удалось попасть в так называемый временной канал. То есть, как это ни странно звучит, ему удалось переместиться во временном канале. А зовут его Дмитрий.
Кукарский кивнул. Ему показалось, что генсек его сейчас просто высверлит глазами.
– Если я правильно понимаю, – вкрадчиво вставил Андропов, – вы хотите сказать, что ему удалось переместиться во времени?
Кукарскому показалось, что главнейший слегка улыбнулся.
– Да-да, именно так! – с радостью подхватил Кирыч. – Он, Дмитрий, жил в будущем, и там появилась, мнэ, как бы дыра во времени, и он переместился, а я занимался одним делом, по которому, мм-мэ, как раз пришлось встретиться, ну, случайно, с Дмитрием (майор снова тронул соседа за плечо). Я заподозрил Дмитрия в операциях с валютой, а он привёл мне неопровержимые доказательства, что он не валютчик, а человек из будущего, где нет Советского Союза. (Кирыч глубоко вздохнул.) И вот теперь эти доказательства здесь, у нас, с собой.
Андропов задумчиво потеребил нос, затем откинулся на спинку кресла. Диме показалось, что генсек как-то ещё больше побледнел. Сам же Кукарский продолжал волноваться, и от этого у него мутило где-то под животом, и уж совсем не кстати появлялись позывы в туалет.
– Н-де, звучит как полный бред, – наконец сказал Андропов после тяжёлой паузы. – Не понимаю, почему я, больной человек, согласился выслушать эту чушь? Я хочу немедленно посмотреть ваши доказательства, либо я вас обоих отправлю отсюда прямо в психушку.
– Сейчас-сейчас, – засуетился Кирыч и потянулся к Димкиной сумке, но тут же опомнился, – Дмитрий, давай сам, тебе слово. – Его голос дрогнул.
Кукарский извлёк ноутбук, раскрыл и включил.
– Хкгм. Уважаемый Юрий Владимирович, это переносной компьютер со складным плоским монитором, – пояснил он, пока загружалась «Виндовс». – У нас, в две тысячи тринадцатом году, такие ноутбуки уже есть на каждом шагу.
– Как вы сказали, нотбуки? – перебил генсек, поправив очки на переносице.
– Но-ут-бу-ки, – повторил по слогам Дима.
– Угу, – кивнул Андропов.
– Сейчас я включу вам записи Михаила Горбачёва, – продолжил Кукарский, – они плёночные, но их переписали в компьютер – есть такие технологии.
– Кого, Миши? – удивился генсек.
– Ну да, Михаил Сергеевич стал генеральным секретарём после вас. Впрочем, там был ещё Черненко, но он, правда, быстро умер.
Юрий Владимирович неодобрительно покачал головой.
– Черненко… Ладно, включай свои побрякушки.
После того, как Андропов изучил все приведённые аргументы, он долго молчал. Генсек то покачивал головой, то неодобрительно цокал языком. Дима к тому же отдал ему один учебник новейшей истории, и генсек его пролистал, изредка поглядывая на гостей. И вдруг Андропов сильно побледнел, ему стало не по себе, и он вызвал врача.
– Вы свободны пока, – бросил он гостям. – Мне надо подумать. Пусть вас разместят в Кремле. Или нет, лучше в гостинице «Россия».
Решение Андропова
Через полчаса миссионеры уже сидели в креслах в люксовом номере с видом на Кремль, и каждый молча смотрел в стену. (По приходу Дима наконец-то с удовольствием облегчился в уборной.)
– Ну и что теперь? – устало вздохнул Кукарский.
– Ждать, только ждать, – ответно вздохнул майор.
Ждать пришлось довольно долго. Благо, нашлась в тумбочке колода карт, да и Кирыч оказался силён в подкидного. Лишь когда за окнами столица погрузилась в сумрак, казавшуюся бесконечной тишину номера нарушил отчеканивший шаги гость. За визитёрами прислали того же красавчика, старшего лейтенанта, который досматривал ноутбук, и старлей снова отвёл их в пристанище главнейшего в Кремле.
Юрий Владимирович принял их в том же кабинете, предложил те же стулья.
– Итак, – сказал он, вставая из-за стола. – Я изучил ваш учебник истории.
– Все главы от нынешнего периода? – осмелился спросить Кирыч.
– Да, отложил срочные дела, потратил время на вас… Послушай, майор, я сейчас очень много читаю, в основном, философского. Например, Достоевского, Ницше. И вы тут припёрлись весьма кстати со своими выкладками! – Генеральный секретарь по-сталински прошёлся вдоль кабинета. – Я не боюсь смерти, я знаю, что она уже близка. Вы раскрыли мне лишь то, насколько она близка, чёртова девка с косой! А это значит, что нужно успеть кучу полезного сделать.
– Да-да, – зачем-то вставил Дима и тут же покраснел.
– По сути, читая эти книги, – Андропов повёл рукой в сторону полок с томиками философов у дальней стены, – я многое понял в последнее время. Что-то такое у меня крутилось в голове насчёт Миши, насчёт дальнейшего развития социализма. И были даже мысли по поводу развала страны. Можно сказать, я сам не хуже бабки Ванги!
Он остановился и с болезненной улыбкой поглядел на гостей. Диме подумалось, что улыбка у него какая-то странная, некрасивая, что ли.
– Я так и знал, что если спустить всё без тормозов, как Миша, страна к чертям развалится. Не-ет, тут нужен другой подход! Хотя, признаться, до вашего визита я возлагал на Мишу большие надежды!
Генсек снова погрузился за стол. Гости по-гусиному повели головами в его сторону.
– Как сказал Шопенгауэр или кто-то ещё до него, – продолжил вождь, – человек слишком хрупкое создание, но он может создавать прочные храмы на века. В последние дни мне всё чаще приходила мысль: социализм – это исключительное творение человека, в отличие от капитализма. И Союз Советских Социалистических Республик есть тоже рукотворный храм, который может просуществовать века. Всё зависит от хрупкого создания. Как он, то бишь, человек, будет поддерживать чистоту и порядок в храме? Как будет ремонтировать стены? Как будет чинить крышу? Вовремя ли узрит необходимость ремонта здания? Почует ли подмывание фундамента?