– Я не могу жить в вашем доме.
– Почему?
– Вам не кажется это странным?
– Нет.
– Ну тогда да, тогда конечно поживу, – Отрада закатила глаза, – нет.
– Алёна, это исключительно в целях твоей безопасности.
– Вы сказали, что всех уже поймали.
– Я соврал, чтобы ты не волновалась.
– Правда? – она замерла, нервно вглядываясь в его лицо.
Азарин кивнул. Соврал он ей сейчас, потому что очень хотел утащить к себе, по-другому она бы не поехала. А так пусть думает, что это меры безопасности. Рядом с этой девушкой, его настроение и планы менялись невероятно быстро, а ведь еще минуту назад, он злился на себя, за то, что приехал.
– Но мне нужно взять вещи.
– Пошли.
Пока Алёна собирала небольшой чемодан, позвонила Алиска, как всегда вовремя. Отрада протяжно заскулила, но ответила. Сейчас, конечно, было не самое подходящее время и Краснова сведет ее сума допросами, но…
– Я буду у тебя через час.
– Алис, тут такое дело, я ненадолго уеду.
– Куда? К матери?
– Да, к маме, – Алёна покивала, радуясь, что подружка сама ответила на свой вопрос.
– Тогда не отвлекаю. Как приедешь, позвони.
– Конечно.
Выдохнув, девушка застегнула собранный чемоданчик, взглянула в зеркало на свое отражение и с печалью в глазах коснулась пальцами разбитой губы. С этим нужно что-то делать. Вытащив из косметички тональник, Алёна немного подмазала лицо, пытаясь убрать синеву и красноту, впрочем, отек все равно бросался в глаза, так что никакие тоналки не помогали.
Кажется, стало только хуже. Нахмурившись, она стерла все мицелляркой и, кинув косметичку в сумку, выкатила чемодан в прихожую.
– Я готова.
– Поехали.
Когда они вышли, мужчина в угольно-черном костюме сразу же забрал чемодан из рук Азарина и положил в багажник. Сергей тем временем открыл Алёне дверь, приглашая присесть в салон авто. Как только она оказалась внутри, стало легче, словно вокруг возвели какую-то невидимую защиту.
На самом деле, она так устала от всей этой ситуации с почти бывшим мужем, устала бояться, жить в постоянном страхе за свою жизнь, а с Азариным, наверное, с ним она чувствовала себя в безопасности, по крайней мере хотела так думать.
Машина выехала из города, немного подскочив на выбоине в асфальте, и Алёну слегкаповело. Она завалилась на Сергея, чувствуя себя неловко. Азарин придержал ее за плечи, медленно ведя ладони вниз. Он делал это слишком нежно, бережно, окутывая ее порцией мимолетной заботы, – так она думала, а потому резко отстранилась.
– Не стоит, – качнула головой и придвинулась ближе к окну, совсем не замечая его пристального и такого обжигающего взгляда.
Говорила, а у самой дрожали пальцы. Отворачивалась, но до жжения в груди хотела повернуться. Девчонка, доверху набитая дурацкими противоречиями, вот кто она.
В доме ей выделили просторную комнату на втором этаже, где она сразу же закрылась на ключ. Выдохнула, прикрыла глаза, с ней творилось что-то странное, не поддающееся объяснению. Впрочем, она нагло себе врала. Все она знала, и чувство это ей было прекрасно знакомо. Она влюбляется, влюбляется в Сергея, сама того не желая…
В ванной Алёна умывается ледяной водой, чтобы хоть немного привести мысли в порядок, и спускается вниз. Исследует гостиную, попадая на уже знакомую ей кухню, где сегодня есть хозяйка, точнее, кто-то из прислуги. Невысокая женщина средних лет в униформе режет овощи, а заметив Алёну, улыбается.
– Проходите, может быть, чай? Или что-то съедите?
– Спасибо, ничего не нужно. А где Сергей Алексеевич?
– В кабинете, это на втором этаже, направо, самая дальняя дверь.
Отрада кивает и возвращается наверх, нерешительно ступает вдоль коридора. У нужной двери замирает, заносит кулак, чтобы постучать, а после прячет руки за спину. «Не стоит», – принимает твердое решение в желании вернуться в предоставленную ей комнату.
Она делает шаг назад, и дверь открывается. Они почти нос к носу сталкиваются с Сергеем, девушка теряет равновесие, но он ловко подхватывает ее под локоть. Удостоверившись, что Алёна крепко стоит на ногах, разжимает пальцы.
– Ты что-то хотела?
– Да, я… я хотела поблагодарить.
– Пожалуйста.
– Спасибо, – Алёнка глупо улыбается, – а еще вы…
– Можно на «ты».
– Что?
– Ну, ты же больше на меня не работаешь, можно на «ты».
– Да, конечно, вы, то есть ты… спасибо. Извини, – ретируется.
Отрада тушуется и, резко развернувшись, почти бегом уносится в выделенную ей комнату. Там, прижавшись спиной к двери, злится на свою нерешительность. Как же это глупо. Наверное, он считает ее той еще идиоткой.
Разве так сложно разговаривать с ним нормально? Не шугаться? Хотя после всего, что с ней случилось за столь короткий период, наверное, ее скованность – это не самое худшее.
После почти бессонной ночи к завтраку Алёна спускается выжатая как лимон. А если учесть тот факт, что сегодня ее лицо распухло еще сильнее, то взяться хорошему настроению просто неоткуда.
– Доброе утро, – бормочет, садясь за барную стойку. – Я вчера не спросила, как вас зовут? – обращается к домработнице.
– Тамара Игоревна.
– Алёна.
– Приятно познакомиться, Алёна. Что будете на завтрак?
– Кофе. Просто черный кофе.
– Может быть, покушаете?
– Спасибо, не хочется.
– Ну и зря, у меня отличные блинчики.
Отрада улыбается, но отрицательно качает головой.
– Да, Сергей Алексеевич просил передать, что его сегодня не будет.
– Хорошо, а что у него? Если, конечно, это не тайна.
– Какая там тайна, день рождения у него сегодня.
– Намечается праздник?
– Он не празднует, за все семь лет, что я здесь, ни разу не отмечал. Да и вообще, не любит он эту дату. Предпочитает ни с кем не контактировать, запрется в кабинете в офисе и работает, работает… Ужас какой-то.
– Ясно, – Алёна поджала губы и соскользнула с барного стула. – Тамара Игоревна, я хочу вызвать такси и...
– Зачем такси? Я Кирилла попрошу, он тебя и отвезет, куда хочешь.
– Неудобно как-то…
– Ерунду не говори. Собирайся. Я тут тебе все организую.
Поблагодарив, Алёна идет к себе. Делает макияж, пытаясь хоть немного привести лицо в порядок. Несмотря на припухлость, замазать синяк сегодня оказывается куда легче.
Пока спонж методично вбивает тональный крем в ее кожу, Отрада никак не может перестать думать о том, что ей рассказала Тамара Игоревна. Почему Азарин не отмечает? Почему предпочитает быть в этот день один? На это есть причина? Или же это его очередная заморочка?
Вообще, она уже давно заметила, что Сергей достаточно тщательно выбирает людей, которые к нему приближены. На работе у него нет любимчиков, он относится ко всем настолько ровно, что можно мерить линейкой.
Тогда зачем он так возится с ней? Неужели у него есть симпатия? А если просто интрижка? Но тогда к чему так заморачиваться? Или же он держит ее при себе из-за Влада, ведь Шилов до сих пор должен ему деньги за эту дороженную машину. А может… нет о таком она даже не хочет думать. Но если, если Влад проиграл и ее? Это возможно? Азарин мог ее у него «купить»? На этой мысли Алёнино настроение ухудшилось, и она отложила тушь в сторону. Взглянула на себя в зеркало, заправила бежевую рубашку в просторные джинсы, талия которых была завышена, и перекинула ремешок сумочки через свое плечо. Уже у выхода в коридор сунула ноги в туфли на небольшом каблуке и быстро спустилась по лестнице.
Кирилл действительно отвез ее на квартиру, Отраде было просто необходимо забрать свою машину и еще кое-какие вещи, вчераони не влезли в чемодан. Или например, ноутбук, про который она совсем забыла в спешке.
Загрузив все свое добро в машину, девушка сняла машину с ручника и медленно выехала со двора, направляясь в сторону дома Азарина. Ее удивляло то, насколько ей неловко рядом с ним и насколько легко ей жить в его доме. Там она не чувствует себя кем-то лишним…
Все время, что она петляла по городу, тонированный внедорожник Кирилла следовал за ней. Он так же остановился у небольшой сувенирной лавки, рядом с которой девушка вспомнила об Азаринском дне рождения и, загоревшись идеей, направилась туда.
Азарин облокотился на спинку кресла, сжимая его ручки пальцами. Паршивое настроение с самого утра, и так каждый год. Было бы странно чему-то радоваться в подобный день, по крайней мере, он не мог. Не мог отмечать очередной год, который прибавился к цифре в его паспорте, помня о событиях двадцатипятилетней давности. Тот день слишком отчетливо отложился в его памяти, почти детально, мучало. Даже самые дорогие и именитые психологи не смогли вытащить всю эту дрянь из его головы, он продолжал помнить и слишком остро реагировать.
Но, наверное, иначе быть и не могло. А как иначе? Когда ты, будто в раскадровке, видишь мучения своей матери от рук собственного отца?
Ему было восемь. Он пришел из школы чуть раньше, радовался дню рождения, воодушевленно представляя то, как вечером они пойдут на аттракционы. Тогда он был счастлив, искренне, по-детски.
Родители тоже оказались дома, они громко ругались и не слышали его прихода.
Сергей прокрался в гостиную как мышка, это была самая ближайшая комната к спальне матери и отца, он хотел послушать, что там творится, уже давно и сам догадывался о том, что у них не все в порядке. Чем старше он становился, тем больше замечал, как часто плачет мама, как она замазывает лицо и вечно ссылается на крутые ступеньки в подъезде.
Будучи мальчишкой, он, не медля и минуты, приставил граненый стакан к стене, приложившись к нему ухом. Крики нарастали, а после шаги вдруг перенеслись в прихожую. Испугавшись, что они придут в комнату и застанут его за подслушиванием, он спрятался в шифоньер.
Через пару секунд родители действительно ввалились в комнату, точнее, в нее влетела мама. Она упала на пол и, оттолкнувшись ступнями от темного паркета, хотела отползти в сторону. Тогда Сергей еще не понимал, что происходит, догадывался, но не верил… А после сам увидел, как отец с усмешкой на губах и дикой, огненной злостью в глазах схватил жену за вырез платья. Материал затрещал, и мужчина наотмашь ударил женщину по лицу, разжимая пальцы. Она пошатнулась, но устояла на ногах, после чего он сделал это вновь. Ударил сильнее, вынуждая упасть, скрючиться от боли.