— Хорошо. Но сначала ты мне окажешь услугу, а потом я тебе. Доверять твоему слову я больше не намерена.
— Говори.
Отрава думала минуту, но уже не могла отказаться от безумной, но горящей мысли:
— Внизу, совсем неподалеку есть… бордель…
— Говори.
— Мне страсть как любопытно, что будет, если ты туда зайдешь и… попросишь девушку на ночь.
Кто ни разу не видел, как камень обращается в камень, тот не знает, как выглядит удивление у кровопийцы. Стеклянные глаза Кристофера стали еще более стеклянными, а голос монотоннее:
— Кажется, я неправильно тебя расслышал. Повтори.
— Все ты расслышал! — Отрава, поддавшись азарту, уже снова улыбалась. — Я не прошу тебя на самом деле с ней… ну…
— Спать? Иметь? Любить? — он перечислял с длинными паузами между словами, будто поверить не мог, что она это серьезно. — Как я бы любил кровопийцу, что ли?
— Вот именно этого я и не прошу! Просто зайди и спроси, я хочу узнать их реакцию!
Он заторможено повернул голову и вперил взгляд в стену. Ответил еще медленнее — наверное, это означало его задумчивость:
— А ничего не будет. Никто не поверит. Это же абсолютно невозможно. Это как если бы возвращенец заявил, что хочет в этом смысле… курицу или тыкву.
— Уверен? А самому не интересно узнать?
Он вдруг встал.
— Интересно. Идем.
Отраве пришлось быстро одеваться: она ведь даже не обратила внимания, что встречала гостя в нижней сорочке. Но тут он прав — разве бы она вспомнила об этом в присутствии медведя или другого страшилища?
Мандраж охватывал все сильнее, когда они вдвоем спускались по лестнице и выходили на темную улицу. Девушек в нижних юбках у входа не оказалось. Кристофер уверено рванул на себя дверь. Отрава поспешила следом. Внутри было шумно и сильно пахло лишай-травкой. Многочисленные посетители, как и девушки на их коленях, затихли и повернулись к вошедшим.
— Ч… что угодно, господин? — спросила женщина, стоявшая в центре. Отрава разглядывала ее, ошалев от удивления. Той было лет девяносто, поэтому платье с невероятным декольте, могло удерживаться там только какой-то магией. Но огромный участок высушенной груди выставлялся напоказ, будто предмет особой гордости.
— Доброй ночи, хозяйка, — Кристофер впервые при Отраве был настолько вежлив. — Могу ли я посмотреть твоих девочек? Плачу золотом.
Вокруг воцарилась гробовая тишина. Как Кристофер сразу и предположил — они не поверили, это теперь и Отраве стало ясно. Но он зачем-то решил пояснить:
— Хочу возвращенку или кудесницу. Сойдет любая.
Хозяйка медленно моргнула, но потом выдавила:
— Ты издеваешься над нами, господин?
На этой фразе некоторые мужчины начали подниматься на ноги, а притихшие девушки попятились, не скрывая непонимания и страха.
— Нет. Ну так что, найдется для меня хоть одна? Или сама сегодня поработаешь?
— Да он издевается! — выдохнула хозяйка.
— Издевается! — тут же подхватил ближайший возвращенец. — Над уважаемой всеми Радостью издевается!
И это словно послужило командой к действию — а народу только повод дай против кровопийцы объединиться. Поодиночке никто бы не рискнул, но в данном случае Кристофер сам будто предложил им разрешить конфликт всем скопом. Трое перевертышей даже одежду стаскивать не стали — обращались под треск ткани. Но первым откуда-то сбоку швырнул синий шар кудесник. Кристофер только чуть отклонился, потому шар, пролетев мимо его носа, врезался в стену и зашипел. Отрава вскрикнула. Кажется, ее забава совсем не оказалась забавной. Вряд ли эта полупьяная толпа была способна причинить кровопийце заметный вред. Опасность была в другом: он сам в порыве драки начнет убивать. По ее, Отравиной, вине!
Она схватила его за локоть и потащила к двери:
— Уходим, Кристофер, уходим!
— Никуда вы не пойдете, пока не объяснитесь! — верещала всеми уважаемая Радость.
— Зачем? — Кристофер посмотрел на Отраву, словно и сам не замечал, что вокруг начинается.
Рядом с Отравой в стену впечатался еще один синий шар.
— Если мы прямо сейчас сбежим, то я напишу это хряково письмо!
— Вторая услуга? Ты мне будешь должна.
И он, мгновенно развернувшись, ухватил ее поперек тела и буквально вылетел наружу. Следом раздавались грохот, крики и рычание — это перевертыши, которые тоже были очень быстры, кинулись за ними. Отрава закричала от ужаса, но замолчала сразу же, как Кристофер коротко распорядился:
— Тихо. Ты привлекаешь внимание.
Поэтому она просто сжалась в его неудобном захвате и слушала ветер в ушах. К счастью, недолго. Кристофер остановился за последними домами у самой городской стены. Постовые, кажется, их перемещение не заметили. Он огляделся или прислушался.
— Отстали. А к утру протрезвеют и остынут, — сказал он тихо. — Ну, может быть, скандалить со мной в заезжий дом прибегут. Но обвинений-то, которые можно озвучить, нет.
Почувствовав под ногами твердую землю, Отрава позволила себе задрожать.
— Извини! Я не предполагала, что так получится!
— Не извиняйся, возвращенка. Это было весело. Я даже не думал, что может быть настолько весело. Меня от смеха сейчас на куски разорвет.
Она удивленно всматривалась в его лицо, пытаясь разглядеть под тусклым светом ночной звезды хоть какие-то изменения:
— Тогда хотя бы улыбнись!
— Третья услуга? — не понял он.
— Да!
Он посмотрел в небо, потом снова на нее.
— Нет, перебор. Идем писать письмо от Лионессы, ты обещала, возвращенка.
Он тут же направился обратно, а она за ним, боясь отстать.
— Меня зовут Отрава! Запомни уже!
— Я помню. Кстати, мне сразу понравилось твое имя. Неаппетитное, конечно, но зато без этих всех… Нежностей и Радостей. Нет, ты видела сморщенную грудь старой шлюхи? Я сейчас умираю от смеха, если ты не поняла.
Отрава же засмеялась вслух — за них обоих. Но быстро осеклась.
— А Лю там был?
— В зале его не было. Но он сбегал с лестницы, когда мы уже покидали это веселое заведение.
Настроение Отравы кануло в небытие. Они шли молча какое-то время, потом Кристофер зачем-то добавил:
— Возвращенка, думай так, что эта твоя жизнь первая и последняя. Убеди себя в этом, даже если я ошибаюсь. Только тогда ты не захочешь потратить ее на пустяки. Например, не станешь любить того, кто не полюбит тебя.
Это было уже слишком — он вздумал раздавать ей советы! Незначительное и незапланированное потепление между ними не отменяло того факта, что Отрава имела право на него злиться:
— Заткнись, кровопийца! Твоего мнения я не спрашивала!
— Меня зовут Крис. Запомни уже.
Он ответил ее же словами, и Отрава почему-то на этот раз была уверена, что сейчас внутри он снова смеется.
Эпизод 9. Тухляк
Крадясь к заезжему двору, они старались не привлекать внимания. Даже спрятались в тени, когда мимо прошатался пьяный прохожий. Кристофер заметил верно: к утру все остынут, ведь ничего особенно страшного не произошло, но если нарушители спокойствия попадутся прямо сейчас, то дело вряд ли закончится миром. Однако из борделя снова раздавался смех и песни, а злостных хулиганов никто и не думал караулить специально.
— Крис, — Отрава решилась на вопрос — в темноте да шепотом легче спрашивается. — А почему тебя так задело наше неприятие? Если ты не соврал, конечно.
— Зачем мне тут-то врать? — он ответил тоже тихо. — Задело, потому что я этого не ожидал.
— Очень странно с твоей стороны, — хохотнула она. — Ты хотел от нас большой любви, но не получил ее?
— Нет. Но я на самом деле ждал другого, — он помолчал. Отраве казалось, что лучше его не сбивать с мысли — вряд ли кровопийцы часто бывают искренними. — Когда мы выбрались из того сарая… Ты ведь тоже понимаешь, что я бы не выжил, если бы перевертыш не прикрывал мою спину. А он бы не выжил, если бы я не прикрывал его. И мы оба погибли бы, не будь там кудесницы, которая создала нужную панику. То есть каждый, если бы был в одиночестве, умер, но мы даже ран не получили — вот так: или все, или ничего. Тогда, пусть совсем ненадолго, я почувствовал единство — как со своей семьей. Всего на пару минут, может быть, но мало кому из нас за тысячи лет и такое выпадает.
Отрава не могла поверить собственным ушам:
— Я-то это понимаю! Но если бы я до этого не угрожала твоей семье, то ты бы просто сбежал, зная, что нас тогда уже точно прикончат!
— Сбежал бы, — легко признал он. — И из-за тебя не успел.
— Так я не поняла — ты меня упрекаешь или благодаришь за это самое «чувство единства»?
— Ничего из этого. Оно просто было.
Отрава попросту не знала, как выразить свои выводы настолько безэмоциональному и нелогичному существу, поэтому задала вопрос, который должен был все последние точки по местам расставить:
— А пойди ты с нами и случись похожая ситуация, то сбежал бы или встал рядом? Только будь честен — хотя бы с самим собой!
— Не знаю. Это честный ответ, Отрава. Потому что если я кому и должен, то только своей семье. То есть я обязан вернуться домой живым, потому что у них нет других детей — на этом не только моя, но и их жизнь закончится.
— Тогда, — она развела руками, — тебе стоит просто вернуться в замок и дожить там остаток своего бессмертия. Отдай долги своему роду, не испытывай судьбу!
— Нет, не до такой степени. Теперь — с вами или без вас — но я хочу отправиться в путешествие. Буду из каждого города матери отсылать почтовика, но лет двадцать-тридцать она меня не увидит. В конце концов, это тоже долг роду — вернуться с молодой женой. Тут, кроме Лионессы, мне партия не найдется, а с ней не могу. Она до ужаса скучная. Ого. А это отличная идея, так матери и напишу, мол, путешествую, чтобы невесту себе найти.
— Ишь, так у тебя просто поиски невесты намечаются? Как здорово, что мы в это не оказались втянуты!
— Нет, не поиски, не передергивай. И зачем ты снова меня злишь?
— Так ты нас не бросил только из-за угроз, а крестьянина на дороге убил!