— Что нам-то с этого падения династии? — смеялась мать. — Нам до этой «династии» три месяца пешком топать! У нас политическая система простая: приехали сборщики, содрали налоги, порядок тут местная стража поддерживает. И мне до темного хряка, кто там на троне сидит.
— Хозяйка! — вскрикнул Лю и даже на месте подскочил. — Ты что мелешь? Не забыла, что я имею полномочия тебя прямо сейчас на городской площади выпороть за такие революционные гнусности?
— Ой, — мать тут же испуганно притихла. Она, как и Отрава, знала, насколько перевертыши серьезно к работе относятся. И если этот на службе императора, то может и на куски разорвать за неприятные высказывания. Если перевертыш поклялся в верности, то хоть весь мир под землю провалится, он до самой смерти слова не нарушит.
Отрава, чтобы сгладить возникшую неловкость, тут же вставила торжественно:
— Да защитит дневная звезда Их Величество императора Первого!
— Второго! — возмущенно поправил Лю, но только взглянул на нее, как тут же улыбнулся и сбавил тон. — Императора Второго. Но я понимаю, что до этих мест новости медленно доходят… хотя император Второй правит уже сорок лет. В общем, если бы вы обе разбирались в политической системе, то от такой новости в обмороки бы попадали! Десять тысяч лет мы живем в мире…
— Угу, и в нищете, — буркнула себе под нос мать.
Лю повысил голос:
— И даже кровопийцы помалкивают! Знаете, что тут было до того, как императоры-близнецы свергли предыдущую власть? Того же хотите?
На это матери нечего было возразить. Хуже кровопийцы может быть только коронованный кровопийца. Рабство, пытки и безнаказанные убийства были узаконенной нормой поведения только для этой расы. А теперь они разбрелись по своим древним замкам и, как выразился Лю, помалкивают. Отрава на самом деле ничего не понимала ни в политике, ни в экономике, но сейчас первоочередным вопросом был другой:
— Так и при чем тут я?
Лю снова улыбнулся ей, потом, чуть более натянуто, матери, и продолжил рассказ:
— Его Волшебное Очарование и Держатель Дворцовой Защиты От Магического Нападения в этом мрачном будущем увидел некий выход. Девушку, тебя. Он не может сказать точно, какова твоя роль, но именно ты и именно в этой жизни каким-то образом остановишь падение имперской династии. Поэтому нынешняя твоя жизнь становится чуть ли не ценнее жизни самого императора Второго. Или Первого, если он уже родился.
— Сынок, — заискивающе, чтобы полностью стереть свои оговорки из памяти перевертыша, поинтересовалась мать, — но почему именно Отравушка?
Он кивнул, подчеркивая этим, что вопрос закономерный:
— Великий Кудесник многое смог узнать об О… Отравушке. Суди сама: место и время рождения, семья, состоящая из потомственных возвращенцев… — он тут же переспросил у хозяйки: — Ведь это так?
— Ну да. Насколько я знаю, и у моего мужа в роду не было ни перевертышей, ни кудесников. Так что вполне себе потомственные.
Он был доволен ее ответом.
— Возраст. Отраве сейчас восемнадцать, верно?
Пришлось обеим и с этим согласиться.
— Седьмая дочь…
— Да тут таких, как овец нестриженных! — отмахнулась мать. И преувеличила не слишком сильно. В их деревне в некоторых семьях и по двенадцать детей было.
Но Лю этот аргумент не засчитал:
— Дальше — внешность. Я вам объясню, как Великий Кудесник мне объяснял. Волосы светло-русые. Рост — мне ровно до плеча. Ведь так? Конституция субтильная…
— Чего? — перебила его мать.
— Неважно. Надежда нашего государства должна быть худенькой, но я не предполагал, что настолько. Родинка на шее — я сразу разглядел, потому что знал, где глядеть. Глаза… так, сейчас вспомню дословно… желтые, как у козы! Вот.
Надо же, Отрава раньше думала, что у нее глаза цвета дневной звезды или хотя бы осенних листьев… А оно вон как со стороны выглядит.
— Если не верите, то у меня все записано! — Лю тут же поднял с пола свой рюкзак.
— Не надо, — остановила хозяйка, которая читать так и не научилась. — Ты мне вот только одно скажи — если Отравушка моя настолько ценна для спасения этой твоей династии, то почему ж за ней армию перевертышей не прислали да с царскими носилками? А если моя доченька сейчас вот с этого крылечка пойдет и навернется, свернув свою бесценную шею с родинкой?
Доброта матери границ не знала. Но надо было отдать должное ее бытовой мудрости — вопрос она задала правильный. Лю только улыбался:
— Чтобы внимания к ней не привлечь. Великий Кудесник не знает, что именно она сделает в будущем, осознанно она это сделает или случайно! Но если речь идет о перевороте… если враги уже задумали недоброе, то стоит им только узнать о существовании спасительного элемента, как они до нее доберутся, и все накроется темным хряком. Она-то переродится, но уже совсем в другом мире…
Мать рассеянно глядела в окно, и лишь через несколько мгновений ожила:
— А вот и Отравин отец идет. Сейчас все ему по новой объяснишь, потому что я ни лишая не поняла, — и закричала: — Волдырь, давай быстрее, у нас такое творится!
Следующая неделя была наполнена массовым сумасшествием. Оказалось, что Лю вовсе не собирается оставаться в Тихой Речке, чтобы присматривать за Отравой, а наоборот, намерен ее незаметно для врагов доставить во дворец. Но родители Отравы этот вариант никак не хотели принимать.
— Уважаемая Забава! — в который раз Лю пытался уговорить мать. — Да пойми же, что там будет безопаснее. Их Величество пока не знает о предсказании… во избежание паники. Но когда Отрава будет стоять перед ним, живая и невредимая, то у всех посвященных в тайну камень с души упадет. Великий Кудесник там, уж под его защитой с ней ничего не случится! И ведь мне в ином случае пришлось бы остаться тут…
— Так и оставайся! Если ты, как утверждаешь, считаешься лучшим в столичной страже, то и в деревенской тебе место отыщут!
— Вот именно, что лучший! Мое остутствие уже заметили! А если враги начнут искать? Мы вашу Отраву тогда всей деревней не отобьем! Даже скитаться по лесам не так рискованно. Зато, когда она будет в безопасности, корона вас отблагодарит, уж поверьте.
— Отблагодарит, отблагодарит, — кричала все громче мать. — Да вот только мы доченьку растили не на продажу! Мы дочерей только замуж отдаем, ясно? Вот бери Отраву замуж, тогда и поговорим!
Отрава на всякий случай покраснела, но Лю на нее даже не посмотрел:
— Да… как же это… вот так сразу и замуж?
Сестры захихикали, а Росинка даже хлопнула ее по плечу, но Отраве такие шутки не нравились. Лю был очень привлекательным, а перевертыши считались самыми добрыми и справедливыми мужьями. Да что уж там, по сравнению с ее деревенскими друзьями, да еще в своей столичной одежде из тонкой замши и с умением так гладко и красиво говорить, он выделялся заметно. Но разговоры о замужестве на второй день знакомства были неуместны. Это ж как так можно — без любви да в общую семью нырять? И только потому, что он надолго, если не на всю жизнь, привязан к ней обязанностями?
Но сама она решение приняла быстро: если сейчас не уйдет с Лю, то так и проведет эту жизнь в Тихой Речке. Она в Столице только в прошлой жизни была, разочек, но даже эмоций тех теперь не помнит — только факты. Все остальное время тоже в своем поселке, сильно напоминающем Тихую Речку, и просидела. А вот такие повороты судьбы мимо не пропускают! Даже почти бесконечное Великое Колесо Жизни можно крутить в унылом ожидании чуда, но ведь и оно когда-нибудь закончится. Отрава кровопийц и тухляков только на картинках видела. И если первых предпочла бы и не встречать, то к тухлякам у нее накопилось множество вопросов. А море? В одной книге писалось, что цвет моря красками повторить невозможно. Как же ей хотелось этот цвет своими глазами оценить! Так она и сказала Лю, когда он ее прямо об этом спросил. Но мама не сдавалась — в Столицу она дочь не отпустит.
Соседи зачастили. И если поначалу они заходили, придумывая какой-нибудь предлог, то уже очень скоро просто заваливались толпой, сгорая от любопытства — зачем же чужак из Столицы в такую уважаемую семью пришел и никак не уходит?
— Да просто Отравушка наша избранная! — хозяйка осеклась, вспомнив, как Лю строго-настрого запретил ей распространяться о сути миссии. — В смысле, избранница его.
Лю с такой постановкой вопроса не спорил, одобрительно кивая. Какая ему разница, что соседи, которых он никогда больше не увидит, подумают? И эта свобода слова развязывала язык хозяйке, которой только повод дай прихвастнуть:
— Он со своей свитой в наших лесах охотился. Вот тогда мою красавицу и заприметил.
— А что Отравушка так далеко в лесу делала? — интересовалась настырная соседка.
— Так… траву собирала, грибы там… Неважно! В общем, как зятек ее увидел, так сразу и полюбил!
Соседушки ахали, сестрицы хихикали.
— И говорит ей: «Выходи за меня замуж! У меня и замки, и крестьяне, и земли похлеще, чем у кровопийц. А я любить тебя буду до последнего переворота. И жить мы с тобой будем счастливо, и родим много перевертышей и возвращенцев!»
Лю очередное аханье перебил веселым:
— Так и сказал! Так что, отпустите со мной Отравушку? А сами к свадьбе приезжайте… в мои замки и земли.
Мать тут же нахмурилась:
— А я не отпускаю!
— С чего вдруг? — соображала та же соседка. — Отчего ж не отпускаешь, Забавушка?
— Потому что они еще мало знакомы! — придумала мама на ходу отговорку. — Пусть тут живут, зачем им замки? Они ж не кровопийцы какие, чтоб в замках жить.
— Совсем старуха спятила… — заключила соседка. — Лю, милок, айда ко мне — у меня три дочки на выданье, я точно отпущу, если слюбитесь. Хоть всех троих и отпущу.
У Отравы голова кружилась от этих бессмысленных споров. Поэтому через неделю она сама посреди ночи тихонько пробралась в ту комнату, где на полу постелили гостю. Лю, как и все перевертыши, вставал с рассветом и укладывался спать до восхода ночной звезды.
— Лю, — она позвала очень тихо, зная, какой чуткий у перевертышей слух. — А давай сбежим? Потом маме записку с почтовиком пришлем.