Без чужой помощи сюда не проникнуть.
Со своего места Рейн не видел девушек, укрывшихся в беседке, зато слышал разговор. В ночной тишине их голоса звучали звонко и чисто, и он невольно подслушал их беседу.
Болтали о пустяках, интересных только девушкам. Но сплетни, так или иначе, крутились вокруг наследника Гайдиара. Причем разговор к нему раз за разом сводила Марика. Эль этого не замечала, но Рейну показался странным столь настойчивый интерес.
– Ты хочешь познакомиться с Гаем? – удивилась Эль просьбе подруги представить ее принцу. – Боюсь, реальный наследник далек от того, каким его рисуют.
– Вы не ладите? – догадалась Марика.
– Это беда всех детей императора. Он позаботился о том, чтобы мы ненавидели друг друга сильнее, чем его. Так мы не объединимся против отца. Мы с Гаем единственные, кто общался в детстве.
– Что вас развело?
– Я стала живым воплощением Богини, – голос Эль звучал глухо, словно шелест сухих листьев по мостовой.
– И вам запретили общаться?
– Мы поссорились еще до того. У него была возможность спасти меня, но он струсил.
Рейн терялся в догадках, каким образом Гай мог помочь Эльмидале. Этот вопрос волновал не его одного – Марика спросила о том же.
– Теперь я понимаю, что это было ошибкой, и Гай поступил верно, отказав мне.
– О чем ты просила?
– Существует всего один шанс не участвовать в выборе воплощения Богини – лишиться невинности. Богиня должна быть девственна. Это важное условие.
– И ты попросила брата лишить тебя невинности?!
Рейн удивился не меньше Марики. Наверное, Эль была в отчаяние, раз решилась на подобное.
– Он – единственный, кому я доверяла. По сути, единственный, с кем я общалась. Мне не к кому было пойти, кроме него. Но Гай отказал не потому, что он мой брат. Брачные союзы между братьями и сестрами в правящей семье не редкость. Первой женой императора была его сестра. Так мы сохраняем чистоту крови. Я всегда знала, что Гай не против быть со мной, потому и надеялась на его помощь. Но он испугался, что все всплывет, и его лишат статуса наследника. Расположение императора оказалось ему дороже меня. На следующий день я стала воплощением Богини.
«И теперь он не дает тебе прохода», – добавил Рейн про себя. Осознал, от чего отказался да поздно. Эль не из тех, кто нарушит запрет. И дело не в страхе перед наказанием. Он наблюдал за ней в храме. Религиозный экстаз в ее глазах не был поддельным. Эль искренне поклонялась Богине, запрет на прикосновения для нее не просто слова. Это часть ее веры.
Девушки могли болтать ночь напролет, но Рейн, кашлянув, напомнил о своем присутствии. Эль поняла сигнал и начала прощаться. Напоследок девушки договорились встретиться на гонках. Пообещав там познакомить Марику с Гаем, Эль покинула беседку. Они с Рейном торопились вернуться в покои, а потому поздно заметили приближение патруля. Их обнаружили.
– Бежим, – Эль первой сорвалась с места.
Они петляли, запутывая след, но жандармы подобно гончим псам шли по пятам. Топот их сапог по мраморному полу разносился по залам гулким эхом. Было страшно и вместе с тем весело. У Эль от азарта погони раскраснелись щеки и сверкали глаза. Сейчас она мало походила на бездушную статую, какой Рейн увидел ее в первый раз.
Когда стало ясно, что им не сбежать, Рейн придумал новый план:
– Госпожа, прячьтесь, – сказал он. – Пусть жандармы схватят только меня.
Она скрылась за стеной. В том, что Эль доберется до покоев, Рейн не сомневался. Она прекрасно ориентировалась во дворце.
Жандармы накинулись на него как стервятники на мертвую корову. Сбили его с ног, пару раз пнули, чтобы не дергался, и лишь потом удосужились спросить, кто он таков и почему разгуливает по дворцу ночью. Едва дыша после побоев, он рассказал небылицу о бессоннице.
– Кому ты принадлежишь, невольник? – жандарм наступил Рейну на руку – еще немного и переломает пальцы.
– Моя госпожа – живое воплощение Великой Богини, – прохрипел он с пола.
– Она в курсе твоих ночных вылазок? Сейчас мы это проверим. Поднимайте его, парни, и тащите за мной.
Рейна дернули вверх. Не позволив встать на ноги, поволокли по коридору. Он надеялся, Эльмидала добралась до покоев. В противном случае жандармов ждал сюрприз.
Они еще не постучали в дверь, а та уже распахнулась. На пороге стояла Эльмидала собственной персоной. Жандармы опешили. Они не ожидали встречи с Богиней. Ее появление в дверях было, по меньшей мере, необычно, но никто не осмелился поинтересоваться, что она здесь делает.
– Богиня, – жандармы как по команде склонили головы. Рейн усмехнулся, наблюдая за ними, потом, спохватившись, опустился в позу покорности. – Мы нашли вашего невольника. Он бродил по дворцу.
– Правильно, – кивнула Эль. – Я послала его в сад за цветами.
– Ночью?
– Почему нет? – она пожала плечами. – Таково было мое желание.
– Но он назвал другую причину прогулки, – жандарм недобро покосился на Рейна.
– Я велела ему молчать, – Эль и тут выкрутилась.
– Простите, Богиня, но с закатом передвижение по дворцу запрещено. Мы вынуждены вернуть вам невольника. Без цветов.
– Благодарю за напоминание, – сейчас Эль походила на императора больше, чем когда-либо. Царственная осанка и сухость тона сделали свое дело. Жандармы торопливо откланялись, оставив невольника его госпоже.
Едва дверь за ними закрылась, и шаги смолкли вдали, Эльмидала переменилась. Холодность слетела с нее как листва с деревьев по осени. Но заметив синяки Рейна, она посуровела.
– Я прикажу их наказать.
– Не стоит. Они выполняли свою работу. Незачем привлекать внимание.
Эль вздохнула:
– Спасибо за помощь. Если бы они нашли меня… – она замолчала. Ни к чему было объяснять, чем это грозило.
А затем Эльмидала преподнесла Рейну самый ценный дар, на какой он мог рассчитывать – она ему улыбнулась. Уголки ее губ приподнялись, и на щеках образовались ямочки, придав лицу небывалое очарование. Будь воля Рейна, он бы впился в эти губы поцелуем. Страстно, жадно, горячо. Но он не смел. В Иллари и за меньшие проступки убивали на месте. А потому, пожелав госпоже спокойной ночи, он ушел на балкон, где стояла его койка.
Укладываясь спать, Рейн не подозревал, что проявил непозволительную беспечность. Жадные глаза и уши все это время были начеку. Наблюдали и слушали.
…Права была Тантала, госпожа замыслила недоброе. Куда она ходила ночью с невольником, уж не развлекаться ли? Этого Верда не знала, но поклялась выяснить.
Глава 18
– Как прошла встреча? – Саби ждала Марику посреди гостиной.
Прямо заботливая маменька, волнующаяся за нерадивую дочь.
– Нормально, – зевнув, ответила она. За окном разгорался рассвет, и Марика после ночи без сна мечтала поскорее добраться до кровати.
– Я жду подробностей.
– Мы поладили.
– Ты подружилась с Богиней? – Саби улыбнулась. – Молодец! Она преподнесет нам наследника на блюдечке.
– Я взяла с нее слово познакомить меня с Гайдиаром.
– Отлично, – Саби потерла руки. – Послезавтра гонки на колесницах, я рассказывала тебе о них. Там мы отравим наследника, как и планировали. Никто не догадается о причастности дишканди.
– Говори потише, – Марика оглянулась.
– Брось. Этот дом – крепость.
Саби не терпелось обсудить детали, но Марика, сославшись на бессонную ночь, поднялась к себе. Расторопность, с которой она сбежала от напарницы, была вызвана не только усталостью. После того, как Саби отравила посла, она тяготилась ее обществом. Будь воля Марики, прекратила бы общение с девушкой, но кого волновали ее чувства. Расскажи она матери-настоятельнице о своих сомнениях, та бы расхохоталась. Дишканди не пристало жалеть ни собственных жертв, ни чужих.
Но были и плюсы. Теперь следователь оставит ее в покое. За Ингу почти не волновалась. Рано или поздно обман вскроется, и ее отпустят. Хорошо, если к этому времени и девушка, и следователь будут по другую сторону океана.
Следующий день прошел спокойно, и Марика окончательно уверилась в своей безопасности. Больше она не увидит Дарквинна. Ей бы радоваться, но она, напротив, грустила. Вместо облегчения ощущала пустоту, словно лишилась чего-то. Странное чувство гнездилось в районе груди, тяжелым камнем давя на сердце. Она гнала его от себя, отвлекаясь подготовкой к гонкам.
Долгим знакомство с наследником не будет. Они с Саби все спланировали: Эльмидала введет их в круг общения брата, и Марика при первой возможности добавит в его напиток немного своей крови. До поцелуя решили не доводить, слишком рискованно. Когда яд подействует, принц будет на колеснице в гуще гонки. Если он разобьется, дишканди не заподозрит даже Дарквинн.
Ипподром Иллари имел форму вытянутого овала протяженностью в километр и вместительностью в десятки тысяч зрителей. Стены и трибуны были из белого камня. Чтобы аристократом удобно сиделось, на камень стелили подушки. Простолюдинам, чьи места на задних рядах, такой роскоши не полагалось, и они приносили с собой коврики.
Посреди арены, усыпанной песком, возвышались башенки. Они делили поле надвое, организуя круг для гонок. Марика и Саби не спешили подниматься на трибуны – благодаря знакомству с Эль им отвели лучшие места среди аристократии, но они спустились к лошадям и наездникам.
Под трибунами было пыльно и душно. Пахло лошадьми, навозом и потом. Наездники готовились к гонкам: проверяли крепления, осматривали оси колесниц. Здесь было не протолкнуться. Кто-то пришел пожелать удачи любимому наезднику, кто-то посмотреть на лошадей, чтобы сделать верную ставку. Но большинство интересовал наследник.
Пробраться сквозь плотное кольцо поклонников оказалось непросто. Марика и Саби боролись за каждый шаг. Наконец, они выбились в центр, где стояла колесница принца, запряженная четверкой лошадей, он сам и наиболее близкие к нему люди. Эльмидала в том числе.
Девушка приветствовала Марику сдержанной улыбкой. Большего на людях она себе не позволяла. В Эль было столько жизни. Каково постоянно ограничивать себя? Может, положение Богини вызывало у кого-то зависть, но Марика испытывала по отношению к новой знакомой исключительно сочувствие. Она видела схожесть в их ситуациях – они обречены жить в одиночестве. Одно хорошо, мучиться недолго. Если Эль принесут в жертву, то Марику со временем убьет собственный яд. Обе не доживут до тридцати.