Потому что влюбилась в него…
– Он не…
– О, нет, он говорил. – Кора закатила глаза, оттолкнулась от стены и присела передо мной на корточки. Склонила голову. – Ты действительно думала, что мой брат может испытывать к тебе романтические чувства? – Она дьявольски ухмыльнулась. – Как мило!
Правда была жестоким противником моего внутреннего мира. Я подумала обо всех интимных моментах между мной и Тираэлем: о его руках, скользивших по моему телу, об ошеломленном выражении лица Ти, когда я поцеловала его. Каждое его действие, все его лицемерные чувства были не более чем дурацким шоу.
Мне стало плохо.
Кора сделала вид, будто размышляет.
– Ты знаешь, чего бы он хотел?
Она пристально посмотрела мне в глаза и подняла голову, пока ее подбородок не оказался на уровне моего носа. Только тогда я поняла, что Кораэль имела в виду.
– Чтобы ты умирала от боли.
Винт просверлил отверстие в подошве моей ноги. Мой взгляд в панике метнулся к ботинкам, но там ничего не было. Конечно нет. Боль исходила изнутри. Я захныкала.
– Да, – пробормотала она. – Плохо, правда?
Боль набухала. Из меня вырвался пронзительный крик. Я запрокинула голову, сильно ударившись о стену. Ощущение расшатанных нервов было невыносимым. Я подняла руки и ударила Кораэль, желая поразить ее твердостью своих железных цепей, но она лишь без усилий сделала шаг назад.
– Ты заслужила это, Хелена. – Она склонила голову. Я извивалась на земле, царапая ногтями скалу, пока они не сломались. Но боль не прекращалась. – Ты убила моего брата Финли.
Слова Коры заглушили боль в моих ногах. В ужасе я ахнула, распахнула глаза и рот, прежде чем снова съежиться. Я дрожала от боли, борясь с каждой клеточкой, чтобы выдавить из себя следующие слова.
– Как ты… смеешь… говорить что-то подобное?
– О, но ведь это правда. – Ее голос звучал одновременно горько и сладко. – Ты никогда не задумывалась, почему он настолько тебя терпеть не может? Почему Тираэль хотел изгнать тебя сюда? – Что-то огненное вспыхнуло в ее глазах, а затем Кора добавила: – Мира хотела убить тебя после церемонии. Он помешал ей, потому что хотел сделать это вместо нее.
Все во мне превратилось в лед. Я задавалась вопросом, почему она оставила меня в живых. Тираэль сказал, что Мира передумала, а потом… клянусь богами, после этого он практически переспал со мной! Мы поцеловались! Я была такой глупой, такой наивной и испытывала к нему чувства, пока он…
Все это время он просто хотел видеть меня мертвой.
– Забавно, как ты сейчас страдаешь из-за него. Это реально поднимает мне настроение, Хелена. Мучения из-за моего брата. Ты думала, что была для него исключением. Той самой. – Она хихикнула. – Из всех людей именно ты!
После своего последнего слова Кора усилила давление своей силой. На мгновение боль в моих ногах накалилась до предела. Я думала, что умру. На самом деле. Меня вырвало. Опять. Я колотила кулаками по полу, как ребенок, и мне даже не было стыдно за то, что тело перешло в режим выживания. Я кричала и плакала, умоляла и хныкала. Пока боль внезапно не прекратилась. Я лежала, задыхаясь от рвоты.
– Это за моего брата. – Кора плюнула мне в лицо. – Катись к черту, Иверсен.
Она вышла из камеры. Решетчатая стена заскрипела, звук шагов Кораэль стих. Не знаю, как долго я лежала так, наполняя тишину своими рыданиями.
– Это пройдет. – Деклан. – Со временем ты привыкнешь к боли и забудешь об унижении. Знаешь, тебе станет лучше.
Клянусь всеми добрыми богами, я забыла, что он сидел рядом и все слышал. Я с трудом поднялась, вытерла лицо рукавом и подползла к стене его камеры. Деклан сидел прямо напротив меня. Свет факелов скользил по его рельефным мышцам, на лице Синклера от жары блестела тонкая пленка пота. Молодой человек протянул руку.
– Все хорошо, мы продержимся. Давай, вместе легче.
Сначала я колебалась, но потом переплела свои пальцы с его. Они были теплыми и мягкими. Полная противоположность мозолистым, прохладным рукам Тираэля.
– Должно быть, это была тяжелая потеря для тебя.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что произошло между тобой и Тираэлем. – По его лицу пробежала тень. – Он предал тебя, верно?
Я сглотнула.
– Ты знал его?
– Знал ли я его? – Деклан тихо рассмеялся. – Все знают Тираэля Бернетта. Он легенда, может в одиночку справиться с десятью темными и обладает почти безграничной силой. Вряд ли какой-нибудь невралгик может делать такие вещи, как он. – Большим пальцем он рисовал нежные круги на тыльной стороне моей ладони. Деклан замер, а затем сказал: – Ходят слухи, будто в нем есть что-то еще.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что-то большее, нежели сила невралгии. Но понятия не имею, в чем дело на самом деле. – Он пожал плечами. – Слухи.
Я открыла рот, снова закрыла его. Открыла снова.
– Я думала, у тебя нет воспоминаний.
– Базовые знания остались, Хелена. Как я уже говорил.
Я подняла бровь.
– Тираэль относится к базовым знаниям?
Деклан довольно долго колебался, прежде чем ответить:
– Думаю, осталось немного больше воспоминаний, чем я хотел бы признать.
– И что это за воспоминания? – Сердце бешено колотилось. Я выпрямилась. – Ты что-нибудь о нем знаешь? О… Финли? Почему он… почему он исчез?
– Наверное, это была ловушка. – Он нахмурился, и я услышала, как его дыхание на мгновение прервалось. – Но что именно произошло? Без понятия. Никто этого не знает.
– Даже Синклеры?
– Даже Синклеры.
Я сделала глубокий вдох. Прикосновение его пальцев успокоило меня и вызвало теплое чувство.
– Пообещай мне кое-что, Деклан.
В его глазах бушевала темная буря.
– Все, что угодно.
– Будь честен со мной. – Я сглотнула. – Позволь мне… позволь мне доверять тебе. Пожалуйста.
Последнее слово прозвучало как мольба. Деклан нахмурил брови, наклонился и схватил меня за другую руку. Затем прислонился лбом к прутьям решетки, и я почувствовала его дыхание на своей коже, когда Синклер сказал:
– Я бы никогда не солгал тебе, Хелена. – Его взгляд на мгновение задержался на моем шраме от ожога. – Никогда.
Дрожа, я выдохнула.
– Доверие в обмен на доверие?
Он слабо улыбнулся.
– Доверие в обмен на доверие.
И так мы заснули, с покалывающими пальцами, ведь железо давило на наши нервные окончания, и с напряженной шеей, поскольку только эта позиция позволяла нашим щекам соприкасаться.
Это была первая ночь за долгое время, когда кошмары ненадолго остались в стороне.
Тираэль
Руны, высеченные на песчанике Мэйшоу много веков назад, отливали ядовито-зеленым цветом. Шипение ползло по стенам, пока мой палец искал символы. Я почти не осознавал, что звук, похожий на змеиное шипение, исходит из моего собственного рта. Тем не менее я почувствовал на себе обжигающий взгляд Эмилля еще до того, как он вышел из тени у входа, и точно так же я знал о глазах других, которые были прикованы ко мне.
Другой рукой я крепко прижал к себе тело молодой женщины. Она вдруг споткнулась, и я почувствовал, как ее нервы вздрогнули. Что-то внутри ее прекрасно понимало, что я здесь делал.
Когда в пещере материализовался череп Лахлана, Силеас ахнула. Изобель приняла воинственную позу, в то время как Камрин сделала два шага назад. Эмилль, с другой стороны, просто тупо уставился на темного.
– Как я погляжу, ты собрал аудиторию? – Лахлан обнажил свои длинные тигриные зубы. – Теперь мы будем привлекать к себе внимание, Бернетт?
– Они здесь, потому что это их всех в какой-то степени касается.
Силеас фыркнула.
– Придержи коней, Ти. Это ненормальное дерьмо меня совершенно не касается.
Эмилль прищурил глаза.
– Тогда почему ты здесь?
– Потому что я определенно не собираюсь безучастно наблюдать, как вы все бежите на верную смерть!
– Силеас, – пробормотала Иззи. – Прекрати.
– Нет, серьезно. – Силеас взглядом впилась в Изобель. – Почему ты участвуешь во всем этом? Почему нарушаешь Высший закон?
Изобель изо всех сил старалась оставаться неподвижной, но ни от кого из нас не укрылось, как она мельком переглянулась с Эмиллем.
Силеас фыркнула.
– О, конечно! Чего я вообще спрашиваю. Хочешь, я тебе кое-что скажу? Но будь осторожна: предупреждение о спойлере. – Силеас сделала шаг к Изобель и уперлась кулаками в бедра. – Этому парню плевать на тебя с высокой колокольни! Пойми это наконец, Иззи, он…
– Заткнись, Силеас. – Взгляд Эмилля мог бы пронзить ее, если бы Вудворд был психокинетом, а не эмпатом. – Разберись со своим собственным дерьмом.
Силеас только открыла рот, но тут Лахлан издал нервный вздох.
– Ты позвал меня, чтобы я проводил уроки социального воспитания в детском саду, Бернетт?
– Нет. – Я бросил предостерегающий взгляд на Силеас и Эмилля, после чего оба в гневе сжали губы, но все же промолчали. – Все дело в женщине. – Я ослабил хватку на жертве из пещеры Спар и просто взял ее за руку. Она апатично уставилась в верхний угол кургана. – Мне нужен амулет на ее шее, но эта женщина не позволяет мне забрать его.
Лахлан поднял бровь.
– Она не позволяет тебе?
– Когда моя рука приближается к цепочке, она сбивает меня с ног. Даже если в ход идет моя сила. Едва я пытаюсь проникнуть в ее нервную систему, происходит… что-то ненормальное.
– Ненормальное? – Лахлан нахмурился. – Что ты имеешь в виду?
– Как будто ее внутренняя сила загрязнена, – ответил Эмилль вместо меня. Он сделал шаг вперед и сосредоточил взгляд на темном. Его волосы цвета соломы переливались в свете зажженных факелов. – Словно там стена из смолы, блокирующая нашу магию.
– Ты тоже не можешь к ней подступиться? – спросил Лахлан. Эмилль покачал головой, и темный состроил заинтригованную гримасу. – Интересно.
– Должно быть, ею манипулировали, – сказала Изобель. Когда Эмилль посмотрел на нее, девушка прочистила горло. – Возможно, женщина страдает от проклятия, которое должно быть снято, прежде чем ее внутренняя сила откроется нам.