– Встретиться с Джимини.
Мой взгляд впился в нее. Я ждал, что старуха рассмеется, но Грир оставалась неподвижной.
– Ты хочешь, чтобы я вошел в Неописуемую Область Мертвых лесов и спросил о Джимини? – Я наклонился вперед. – Скажи, Грир… ты сошла с ума?
Она пожала плечами.
– Со мной, конечно, определенно что-то не так, но на этот раз я говорю абсолютно серьезно.
– Джимини – существо из другого мира!
– Да что ты говоришь. – Старуха закатила глаза. – И на что оно способно, умник?
Я колебался.
– Отследить необычные заклинания.
– Правильно.
– Да, но… – Не то чтобы я не думал об этой возможности раньше. Мы с Тираэлем обсуждали это, но снова и снова отбрасывали эту мысль. По уважительной причине. – Грир, за все это придется заплатить заведомо неизвестную большую цену. После того что случилось с Корой, дальнейшие подобные эксперименты были бы крайне неразумными.
Грир выдохнула дым, потом усмехнулась.
– Куда подевалась твоя дерзость, Вудворд? Я думала, опасность тебя не волнует? Ты поджал хвост?
Я не мог поверить в ее слова.
– Ты говоришь отправиться мне на верную смерть и тебя это забавляет?
– О, я почти уверена, что ты вернешься оттуда живым. – Усмешка старухи исчезла. Внезапно эта бабка сделалась серьезной. – Но я предупреждаю тебя, мальчик: иди только с этой девчонкой. Ни с кем другим.
– Почему?
– Тебе понадобится вся твоя концентрация. В Неописуемой Области происходят неожиданные вещи.
Я пожал плечами.
– А кого я вообще мог туда за собой потащить?
– Например, свою проклятую дочь!
– Элин не проклята.
– Она странная особа, мы оба это знаем.
Я молчал, потому что она была права.
Грир вздохнула.
– Я просто вот о чем говорю. Если ты и Тираэль хотите продвинуться в своей бессмысленной миссии, берите девчонку и ищите Джимини. – Прежде чем Грир добралась до двери, она снова повернулась ко мне. – И я думаю, тебе следует быть честным с Тираэлем, Вудворд.
– Что ты имеешь в виду?
Ее морщинистая рука легла на дверную ручку.
– Очевидно, что ты делаешь все это не только ради него. Из чистой лояльности никто бы не влез в подобное. Знает ли он, что ты строишь корыстные планы, или это будет коварный номер?
Мое сердце подпрыгнуло. Откуда она знала…
– Короче. Я просто подумала, что должна напомнить тебе, что за подобное нелояльное преступление твоей матери пришлось оставить своего ребенка и навсегда уйти к Одиноким сестрам. Что буквально свело твоего отца с ума или все было не так? – Когда я ничего не ответил, она открыла дверь. – Действуй мудро и поступай справедливо. Тираэль не из тех, с кем стоит связываться, мальчик.
Она ушла. Дверь захлопнулась. Тишина медленно окутывала меня, пока неизвестная женщина не открыла рот и снова не начала кричать.
– Bljersk! – Я пнул туалетный столик. Он перевернулся, и зеркало разбилось. Осколки украсили старый паркет. Женщина не замолкала. Я провел рукой по носу и рту, повернулся, посмотрел в ее нелепо искаженное ужасом лицо и принял решение, которое либо приведет меня к победе, либо к гибели.
У меня было не так много времени, ведь я оставил женщину одну. Тираэль лишил бы меня головы, если бы узнал об этом. Но прежде, чем я бы вошел в Мертвые леса, не зная, что произойдет в этой Неописуемой Области, мне нужно было сделать кое-что еще. Нечто, что вызвало странное трепетание в глубине желудка.
Башни колледжа Тихого Ручья тянулись вверх навстречу серому небу. Немногие студенты останавливались в кампусе, который состоял из большого переднего двора со скамейками и старого павильона. Некоторые спешили из замка в здание, где, как я знал, находился бассейн. Остальные покидали двор в направлении гавани Тихого Ручья. На мгновение я огляделся и задумался, но в конце концов свернул на тропинку, ведущую к круглой беседке.
Со старого деревянного фасада осыпалась белая краска, а на остроконечной крыше за эти годы накопился мох. Для студентов павильон был недоступен, он использовался только для украшения кампуса. Говорили, мол, замок принадлежал семье Гринблад, но более века назад Мирддин Гринблад – прадед Бабы Гринблад, проиграл историческое здание лорду Сазерленду в карточной игре в «Королевском утесе», который решил открыть первый в Абердиншире смешанный колледж. Ходят слухи, будто павильон принадлежал дочери Мирддина Ширли, записывавшей романтические баллады в этом тихом местечке до того, как Ширли Гринблад перерезала горло человеку в том же месте за то, что он не ответил взаимностью на ее любовь.
Что ж, у Гринбладов была не самая чистая репутация.
Перед павильоном я огляделся. Во дворе больше никого не было. Я провел ладонью по ржавой дверной ручке, по выветрившемуся замку́, остановился, подождал. Моя базовая магия подалась вперед, но не почувствовала сопротивления сжатого воздуха, как в случае с шифрами нашего типа. Павильон был заперт на обыкновенный земной замок.
Мой указательный палец сделал крошечное движение, посылая покалывание базовой магии в замочную скважину, откуда я направил его к шестеренкам. Хотя сила не была заметна, я почувствовал, как робкое мерцание начало адаптироваться. Словно сила втиснулась в форму, как пластилин, и стала твердой, а затем мой палец сделал еще один рывок и сотворил волшебство. В тишине раздался тихий щелчок, сначала один, после второй. Мои губы растянулись в довольной улыбке, я протянул ладонь и положил ее на дверную ручку. Дверь со скрипом открылась.
В нос ударил специфический запах гнилого дерева, старой обивки и застоявшегося воздуха. Я вошел и огляделся. Короткие бархатные бордовые шторы с белыми вышитыми цветами закрывали окна. Под одним из них устроился изящный секретер с латунным стулом, пожелтевшая розовая обивка которого, несомненно, уже пережила свои лучшие времена. Левую стену занимал мощный диван, на котором с легкостью могли разместиться два человека. Его обивка на вид сохранилась лучше, чем обивка кресла. В комнате не было ничего, кроме сервировочного столика, круглого ковра и высокой полки, на которой стояло несколько книг.
Я активировал доступ к своей стихии, пробормотал несколько слов, посмотрел, как они парят в воздухе, и поймал их рукой. Думая о человеке, до которого я хотел донести эти слова, я изобразил кулаком трубу, открыл дверь и дунул. На мгновение взгляд проследил за изменившимся воздухом, наблюдая, как тот достигает стены колледжа и поднимается по самой северной башне.
Затем я ждал с колотящимся сердцем и покалыванием в животе. Нехарактерное для меня чувство – я не знал, полюбить мне этих бабочек или все-таки лучше убить их.
Дверь открылась так нерешительно, что я сразу понял – мой шепот ветра достиг своей цели. Сначала я никого не увидел, но потом узнал стройную фигуру, которая протиснулась в беседку. Спиной она толкнула дверь, чтобы та захлопнулась, и посмотрела на меня.
Я откинулся на диване, положив обе руки на спинку, и ухмыльнулся.
– Ты боялась, что кто-нибудь может застукать нашу славную Иззи за таким гадким поступком?
– Ах, да брось. Разве я хоть когда-то была хорошей девочкой?
– Верно.
– Эм, – сказала она, не скрывая удивления, – что ты здесь делаешь?
Ее рыжие волосы были собраны в растрепанный пучок, несколько распущенных прядей обрамляли тонкие черты лица. Иззи надела свою униформу. Юбка была укорочена, конец блузки заправлен за пояс, галстук-бабочка в клетку завязан на шее. Ее длинные ноги были обуты в невысокие черные университетские туфли. Иззи выглядела настолько прилично, что я предпочел бы немедленно прижать ее к стене, прижаться губами к ее губам и сорвать с нее этот хорошенький наряд. От этой фантазии мой член, пульсируя, распрямился в штанах. И Иззи сразу это заметила.
Проклятие! Ее щеки покраснели. Изобель сглотнула. Я провел рукой по волосам и несколько секунд смотрел в пол, на пустой метр между нами, который мне чертовски хотелось преодолеть, пока разум не угомонился.
Я рассмеялся.
– Можешь ли ты хоть на мгновение перестать так на меня смотреть?
– Нет. – Она усмехнулась. – Не тогда, когда эта штука так приковывает к себе внимание.
– Тебе это нравится, да?
– Если я сейчас скажу «да», ты освободишь его?
Я рассмеялся.
– Боже, Иззи.
Она пошевелила бровями.
– Я даже могу тебе помочь.
– Поверь, обычно я бы абсолютно не возражал, но сейчас мне нужно сосредоточиться. Хотя, честно признаться, мне доставляет огромное удовольствие, когда я представляю, как твой сладкий ротик обхватывает мой член. Так что, пожалуйста, посмотри на меня.
Когда ее большие глаза впились в меня, сердце странным образом дрогнуло. Клянусь богами, я думал, что знаю свое тело. Тот поцелуй в Мэйшоу многое изменил. Из меня вырвалось на свободу что-то, что я годами бережно держал в плену за прочной стеной.
– Я пришел сюда, потому что мне нужно тебе кое-что сказать.
– Э-э, ладно?
Я кивнул, как бы подбадривая себя, поднялся и преодолел лишний метр, разделявший нас. Я подумал – можно взять Изобель за руки, но потом решил, что мне еще предстоит заслужить это право после всего, что я сделал с ней за эти годы. Если бы она оттолкнула меня при этом разговоре, я бы принял это. Любая граница, которую она провела, стала бы моим крахом, но я бы не стал подталкивать Иззи ни к чему, чего она сама бы не хотела. Никогда.
– По поводу того, что произошло в Мэйшоу.
– Что именно?
– Камрин.
Изобель нахмурилась.
– И что с ней?
Я вздохнул.
– Я поцеловал ее.
– Что?
– Это было глупо с моей стороны. Токсично и нехорошо. Я воспользовался ее близостью, чтобы отодвинуть подальше свои смятенные чувства на второй план. Она этого не заслужила, и ты тоже, и мне очень жаль. Клянусь богами, меня опустошает ее обиженное выражение лица, когда ты… когда мы… В любом случае это было ужасно, даже по отношению к тебе. Ты слишком ценная и не заслуживаешь, чтобы с тобой так поступали.