Фривольность – грех
не так большой. Но знай,
что пошло быть ханжой.
Введение
В упоении сладостных снов
Мне подарок от прежде любимой,
Я мурлыкой весенних котов
Ночь ловлю, и ни с кем не делимо!
Вот поймал, вот опять… Стоп, награда
За погасшее пламя костров.
Слева, справа звучит серенада,
Подплываю, как вор из воров…
Честь хранящие слева – невесты.
Остров справа – соблазны красы сатаны.
Дирижёр им не нужен, оркестры,
Им прозрачные платья нужны.
Что ж, вначале причалю к невестам,
Чтоб упиться невинностью тел.
Цвет и запах любого в них места
Ощутить грешный дух захотел.
1
Подплываю, поднялся и что же?
Хор затих, и ладони прикрыли места
Те, что всякого клада дороже.
Но прикрыли-то их, знаю я, неспроста.
Интуиция – друг подсознанья,
Делать это невинным невестам велит,
Пробудить у смотрящих желанье —
Осмотреть и не только тех мест… колорит.
Для чего мне смотренье? Я знаю,
Что как будто скрывает прозрачная
ткань.
Подошёл к той, что с левого края.
Задрожала пока что несмелая длань.
А она с выражением смутным,
С раскрасневшейся розой на ямках ланит
Прошептала: «Теченьем попутным
Притянул к нам каких интересов
магнит?»,
Я в ответ: «Не тревожься, будь смелой,
Ты познаешь со мной удивительный мир.
Я легонько дотронусь до тела,
И все тайны вселенной раскроет эфир»
«Ты скажи, от чего трепетанье?
Ой, боюсь, ой не знаю, к чему приведёт
Слов твоих непонятных желанье.
Ой! Зачем не рукой? Что внизу там…
растёт?
Не пойму, почему я прижаться хочу,
Но торчащий внизу – и магнит,
и помеха…»
«Он шалун, и ему по плечу
Скрыться там, где внизу… есть прореха»
«Ой, касанье! Что это такое?
Ой, нажим, ой зачем? Ой, куда я плыву?
Неужели всё это земное?
Неужели всё это со мной наяву?
Захвати! Обними всё, что можешь!
Разорви! Раствори в поцелуях твоих!
И во сне нет движений похожих,
И весь мир Бог нам дал на двоих.
Почему я повисла на шее?
Почему помогаю задрать мне подол
И творю, что творить не умею?
И так сладок внизу непонятный укол».
К нам прильнули невесты другие —
Видно, крепкая нить завязала нас в круг.
И понятно, ведь цели… благие
И у нас, и у всех любопытных подруг.
То ли танец, то ль что-то навроде…
Не возникнет ненужный вопрос.
Закружились мы в том хороводе,
Где не ищут, с кого будет спрос…
2
Очнулся я. Скажите, где я?
Приди, разумная идея.
И почему измятая кровать
Напоминает, что нельзя понять?
Стоп, стоп. Чуть-чуть припоминаю…
Как будто к девам подплываю.
Блаженство и… потеря чувств…
Понятно… почему я… пуст.
Встаю. Заполнить пустоту
Схожу с друзьями в кабачок,
Отбросить быта суету,
А после – снова на бочок…
А на боку иль на спине…
Какая разница… на остров!
Блаженный гимн морской волне…
Весь инструмент – в желанье остром…
Но грешный запах кабака
На миг затмил воспоминанья.
Лишь иногда издалека…
Восторг, похожий на рыданье.
Кабак – и лекарь, и палач —
Смешались в нём все страсти мира.
Певиц развратных песни-плач,
Веселье пьяного сатира.
Мы пьём, с девицами шалим…
Какие, к чёрту, размышленья!
Понятно, что ничем другим
Мы не займёмся – без сомненья.
И уплывает разум прочь.
В глазах туман и шум потешный.
День улетел, связала ночь
Рабов греха – здесь каждый грешный.
3
Меняю стиль – то брасс, то кроль…
Невинность – слева, справа – ведьмы…
В томленье все кричат: «Король,
Твои сейчас, твои и впредь мы».
Простите, грубо их назвал.
Они ни в чём не виноваты…
И голос нежных зазывал,
Меня поймал желанным хватом.
На остров самых страстных дев,
Как говорится, выплыл пулей.
И хищным взором, но не лев,
Нырнул пловец в смертельный улей.
У роя пыл страшней огня…
Вскричал я: «Нет, так не годится!
Чуть-чуть подальше от меня
Хочу я видеть ваши лица,
И углубленья между… гор,
Как обвивают вас лианы,
Насколько тесен там простор,
Прильнуть где хочет гость желанный».
Приказ исполнен в миг один…
Но – прочь сравнения – телами
Упиться хочет господин,
Движеньем каждой, волосами
На головах и где их нет.
И каждая в пылу движений
Желаний вызвала букет.
Ждала команды исполнений.
Ну и без слов нам всё понятно —
Достаточно движений глаз.
Язык от голых тел, как ватный.
Что ожидать теперь от нас?
Зачем, какое ожиданье?
По мановению руки
Ко мне без тени колебанья,
Канонам такта вопреки,
Несётся, в танце извиваясь,
Творенье бури и огня.
Ни перед кем ни в чём не каясь,
Движеньем тела в ад маня.
Под ритм ладоней дев развратных
И вдохов-выдохов страстей,
Мы, в чувствах только нам понятных,
Ласкаем то, что без костей.
Язык и пальцы там, где надо.
И остальное ищет толк.
А звуки здесь не серенады,
И подвывает нам не волк.
О, влага таинства и жажды
Неутолимой и хмельной!
И не единожды, не дважды,
Мы упиваемся тобой.
Вдруг чую я, как эстафету,
Меня по кругу девы… мнут.
Затем из тел творят карету,
Где я седок на пять минут.
Но отдохнуть в такой карете
Кто даст? И сам я не дурак —
Напомнил девам о… поэте —
Со словом в рифме – кавардак.
А девы? Только намекните…
Что им намёк? Они уже
Творят всё то… с такою прытью,
Что я сильней, чем кто блажен…
Я и не знал, что в каждой точке
На теле орган у меня —
От каждой сладостной примочки,
Он из огня да в полымя.
И звуки сладостных примочек,
И хватки жадных рук-лиан —
Всяк выполняет всё, что хочет…
Я трезв и в то же время – пьян.
О, буря сладостных мгновений!
О, чудо жизни из чудес!
Тебе спасибо – счастья гений!
Неужто это дар небес?
Эпилог
– Похоже, здесь вселился бес…
Шептали в ужасе соседи —
Всю ночь мы ставили компресс —
То моря шторм, то грохот меди:
Тарелок, труб… и барабаны
По голове, как молотком.
Все подхватились утром рано
Узнать – а цел наш бедный дом?
В одной квартире дверь – ку-ку.
Зашли – потеха сатаны —
Кровать прилипла к потолку,
На люстре лифчики, штаны…
Весь пол в ракушках и медузах,
Портрет хозяина в плевках.
Какая ж здесь чудила муза,
Коль под столом – хозяйский прах?
Венок сонетов 2
Предисловие
Сонет по строгости канонов уникален.
Когда ж из них сплетается венок,
В нём за руки – и доблесть, и порок.
Но я совсем не оттого печален.
Мой стол давно сонетами завален
И, видимо, настал восторга срок,
Когда один из сотни лежебок
Решил покинуть рабство спален.
Пора стряхнуть всю негу наваждений.
Есть много дел, не только сладкий сон.
Скажи себе: «Во мне проснулся гений».
Не ощущая подлых дуновений
Из пасти тех, кто критикой мудрён,
Венком сонетов буду с вами опьянён.
1
Во сне вокруг меня – сильфид парад.
То не Шнейцгóффера дают балет.
В Париже он известен много лет,
А наш театр совсем другим богат…
Во сне всему я, как ребёнок, рад:
Смешалось здесь и рондо, и сонет —
Какой-то дьявольский дивертисмент:
Шум, гам, полёты фей и блеск петард…
Я в чашу бытия твою нырнул…
Друзья над нами потешались рьяно.
Их нет давно – корабль пошёл ко дну…
Я до сих пор твоим напитком пьяный
И вижу, что нетрезвая и ты —
В плену мы непонятной красоты.
2
В плену мы непонятной красоты.
А что тут понимать? Всё очень просто —
Ты – океан мучений, я в нём – остров,
Над нами тучи в небе – то цветы.
О, сладость мук слиянья наготы
Двух тел, различных, может, раз так
вó сто!
Не ясно? Ну, а в чём вопрос-то?
Какой мы долготы и широты?
И нам смешон весь шум непониманья
Любителей подсматривать процесс…
Интимно-целомудренного званья.
Возможно, что зевак постигнет стресс,
Когда увидят сказку… без фаты —
Феерия в ней красок пестроты.
3
Феерия в ней красок пестроты.
О, Боже мой! Кому всё это нужно?!
Ну, не дыши, мой друг, натужно.
То бред поэта мыслей пустоты.
Я зря к себе небрежно и на «ты» —
С Эвтерпой зá руку шагаем дружно.
И даже мне она во всём услужна…
Кыш, пустомели! Затыкайте рты!
А на кого похожи мы восторгом?
Забронзовевших есть поэтов… семь,
Что занимаются душевным торгом.
Пусть в золоте ещё я не совсем.
Прохожих глаз ласкает мой наряд —
Нет сил остановить на чём-то взгляд.
4
Нет сил остановить на чём-то взгляд…
Виновны Мойры – три судьбы богини.
Жаль, не холерик я и не сангвиник,
Облобызал бы их всех трёх подряд.
И подступиться к ним полнó преград.
Стихом сразить их помоги, Вергилий.
Вдруг слышу: «Сам пиши, без тех фамилий,
Что услаждали в древности сто крат».
Чу… танцовщицы в платье белом…
Иль Бахус пригласил к себе наяд,
Что взгляды сокрушают гибким телом.
В неведомую даль чудес манят
Развратницы всех пляской смелой…
То, может, Терпсихоры маскарад?
5
То, может, Терпсихоры маскарад?
Как подсмотреть и разобраться в этом?
Для нас они все кажутся «с приветом» —
Поймёт ли человек богов отряд?
«Ты не кощунствуй», – сверху говорят.
«Да я, простите, поспешил с ответом:
Слегка подразогрелся жарким летом
И напустил с похмелья тьму тирад».
«Согласны. Бог простил – шути серьёзно.
Швырнём тебе оценку с высоты.
Не плачь, поэт, что намекали грозно».
Тел нет – закрыли их деревья и кусты.
Спустилась ночь, темно, смотринам поздно.
То, может?.. Нет, здесь тени суеты.
6
То, может?.. Нет, здесь тени суеты.
Богат полёт воображенья нищих,
В карманах у которых раки свищут,
Но гнать их к шуткам не нужны кнуты.
Полёт блистанья красок пестроты
Им позволяет в корке видеть тортик,
В простушке – Андромеду, нет, не спорьте.
Тех жаль, кто не вкусил бедняг посты.
Прошу прощения за смену темы.
Я не навеки, а на краткий миг
Свернул с тропинки, где гуляем все мы.
Вершину счастья всякий тáм достиг,
Где нужные построены мосты,
Порвали цепь игривые мечты.
7
Порвали цепь игривые мечты.
А как не рвать тупых ханжей законы,
Которым всё, что чуждо нам, – иконы,
И ложь свою несут до хрипоты.
Забросим щит словесной наготы.
И в то же время мы – не пустозвоны —
Не стыдно показать и смех, и стоны.
Порывы чувств не ложны, не пусты.
Да всё не то! Верните музу срочно!
«Какую?» – скажет желчью хитроват.
Прищурив глаз: «Мне Талию заочно…»,
Шептал, шутя, совсем не для цитат.
Зевнул слегка – и вовсе не нарочно.
Но как узнать, чем дар ночи чреват?
8
Но как узнать, чем дар ночи чреват?
Чего гадать? Лети в её объятья.
Коль утром – гол-сокóл, в лице – изъятье,
Во сне, порой, – красавец и богат.
К Эдему нет для нас преград.
Ты украшаешь нимб, фату и платье —
Там мир другой, иные все понятья —
Теченьем вверх стремится водопад.
Там имена припоминать не надо,
Там чудеса возможны без богов.
Прости, Творец, и не грози мне адом.
Что заслужил, принять всегда готов…
Ко мне летит мечта зарёю алой —
Такого не припомнит мозг накала.
9
Такого не припомнит мозг накала,
Когда сплелись все страсти воедино,
И сердце замирало странной льдиной —
А вот ему чего-то не хватало.
Вздохнув слегка и опустив забрало,
Щитом закрыло грудь и пуповину.
(Я от стыда тогда, подумал, сгину).
Оно кого-то тихо завлекало.
Какие странные у всех замашки —
Кому и солнце в глаз, похоже, мало.
А нам достаточно с тобой ромашки…
Всё поле летом – для концертов зала.
Скажу, прослушав птиц и звон букашки, —
Такого не бывало мадригала!
10
Такого не бывало мадригала,
Какой я написал тебе вчера.
В нём незабвенные святые вечера,
Которых нам когда-то было мало.
Зачем всё то, что ты тогда сказала?
Зачем раздумий грустная пора,
В сердечной сети – странная дыра.
Пусть мой сонет сверкнёт зарёю алой.
Под звон гитары сердце затрепещет.
Из глаз – алмаз во множество карат.
Кукушка затуманит счёт свой вещий.
И каждый тем аккордам станет рад,
Мелодии прекрасной рукоплещет…
Таких не слало небо серенад.
11
Таких не слало небо серенад,
Какие слышишь от меня весь вечер.
Ты нежно обняла меня за плечи,
И это лучше всех других наград.
Я мысленно целую томный взгляд,
Чтоб не спугнуть очарованье речью,
Ненужный звук рассыплется картечью.
Пусть сéрдце шлёт мелодии сонат.
Пусть чувств нежнейших льётся водопад,
Хочу, чтоб счастье птицею взлетало,
И в этом каждый миг был виноват.
Даём, берём, но кажется – всё мало.
Восторг смелее всяческих преград!
Душа из тела вырваться дерзала.
12
Душа из тела вырваться дерзала…
А что ей делать там – вдали от нас?
И чем не нравится земных страстей запас?
И, так сказать, всем нужного накала.
Взглянуть бы мне на этого нахала,
Кто душу ждёт? Ну, точно не Пегас —
К землянам жар его давно погас —
Двуногим проку от копытных мало.
Ну что ж, астрал, лети на зов наград.
Бездушных тварей в мире – пруд пруди.
Теперь мне не сестра ты и не брат.
Ура! Разгул страстей кипит в груди!
Вдруг в уши льётся звук лихих тирад:
«От бурных чувств ты станешь глуповат».
13
От бурных чувств ты станешь глуповат.
Вот хорошо! На что мне ум страдальца?
Пусть лучше я смеюсь с показа пальца,
Чем плакать, глядя, как царит разврат.
Став дурачком, всему я буду рад
И вместо гимна стану петь «про зайца»,
А может, вспомню ту… и «про китайца».
Но шутки – вон! К тебе спешить пора.
Прочь, шум угроз. Дела идут на лад.
Парят духú. Я вижу платьев тени.
Там ты – готов я биться об заклад.
На грусть улыбку ты при встрече сменишь,
Мне выдвинешь претензий длинный ряд,
Хотя, возможно, и не виноват.
14
Хотя, возможно, и не виноват,
Что тихо пел душой под месяц ясный
Не для тебя, а для луны. Напрасно —
Она спала – её сменил собрат.
В ночной тиши откуда ждать наград?
Я задремал, но трелью сладкогласной
Был одарён – соперник неопасный
Покрыл мелодией уснувший сад.
В раскрытое окно влетали звуки
Певца любви и сердца твоего
И порождали сладостные муки.
И мозг плывёт в дурман небесных гор.
Там платьев бал. Его блистанью рад.
Во сне вокруг меня – сильфид парад.
Магистрал
Во сне вокруг меня – сильфид парад.
В плену мы непонятной красоты,
Феерия в ней красок пестроты —
Нет сил остановить на чём-то взгляд.
То, может, Терпсихоры маскарад?
То, может?.. Нет, здесь тени суеты,
Порвали цепь игривые мечты.
Но как узнать, чем дар ночи чреват?
Такого не припомнит мозг накала,
Такого не бывало мадригала,
Таких не слало небо серенад.
Душа из тела вырваться дерзала.
От бурных чувств ты станешь глуповат,
Хотя, возможно, и не виноват.