Когда процессия скрылась в коридоре, Фрея с притворным воплем бросилась ко мне, отталкивая не менее неуместную здесь Милу Кравченко.
– О, Макс, мне так жаль. Я не думала, что вы подеретесь! Прости меня. Я такая дура.
Оставалось лишь удивиться ее наглости и раздраженно фыркнуть.
– Насчет дуры ты права. Но не обольщайся, конфликт произошел не из-за тебя. Кому ты на хрен нужна? Насмешила.
– Они не подрались, – подала голос Мила. У нее был какой-то дикий вид. Она пребывала в шоковом состоянии, которое наступило внезапно. До сего момента держалась молодцом, – Не подрались. Я видела. Он просто взял …. Взял его и бросил в окно. Если бы оно было стеклянным, – Мила прижала руку к дрожащим губам. «Он» это, видимо, я. Мда….
– А ты откуда взялась? – спросил я, ощущая, как подвижность конечностей постепенно возвращается. Все тело пронзила адская боль.
– Меня послали к Ирвингу за документами по проблемному клиенту. И я пошла…
– Ты видела не все, – я вытянул руки, показав подруге жены разбитые костяшки на пальцах, – Судя по всему, я успел поправить ему личико.
– Нужно обработать! – тут же влезла с новой идеей Фрея, – Я… сейчас за аптечкой.
– Господи, дышать легче стало, – выдохнул я, когда и моя непутевая помощница покинула офис. Мила испуганно глянула на меня, – чувствуешь, воздух чище? – ее нужно было расшевелить. Черт. Как заставить эту дуреху не болтать? Я медленно встал… по частям, так сказать. Разогнул одну ногу, потом другую и так далее.
– Ты думаешь, что он выживет? – шепотом спросила Мила.
Сказал бы я, что думаю о Майкле Ирвинге, но не стану.
– Все будет хорошо, Мил. Ричард врач от Бога, он позаботиться об … этом человеке, – выдавив улыбку, я попытался успокоить девушку. Она напугана и не понимает, что происходит. Придется как-то объяснить. Но сначала я сам должен понять, что все-таки произошло, и как далеко зашло, и что мне светит за содеянное.
– Послушай, Майкл Ирвинг редкий … человек, – Начал я. Неудачно, – Я ему не нравился.
Мила усмехнулась. Хороший признак.
– Я, конечно, догадываюсь, что многим не нравлюсь, но вот ему особенно не угодил. И сегодня его нелюбовь достигла апогея. Он перешел черту дозволенного, я его остановил. Майкл первый начал. Разве я похож на несдержанного любителя драк?
– Ты себя видел? – скептически спросила Мила, – Я бы сама не поверила, если бы не видела своими глазами. И причем тут Фрея?
– Вы обо мне?
Вернулась дура с аптечкой.
– Фрея, дорогая. Давай, ты просто пойдешь домой. Считай, что у тебя выходной? Хорошо? – явно фальшивя на каждом слове «вежливо» попросил я. Она не стала спорить. Судорожно кивнула, потом посмотрела на Милу.
– Я, вообще, не причем, – заявила Фрея на прощание, и вышла, хлопнув дверью.
– Вот видишь, девушка не причем, – ухмыльнулся я, открывая аптечку. Раны нужно обработать и как-то объяснить их наличие Анжелике, – Но, на самом деле. У нее тут была короткая обеденная интрижка с Майклом на столе. И он почему-то решил, что я могу огорчиться. А когда понял, что просчитался, решил копнуть с другой стороны.
– Я думала, что ты уволил Фрею. И Лика мне говорила …, – разум у девицы работал весьма быстро. Она пронзительно смотрела на меня, как опытный прокурор, и даже не пыталась помочь, наблюдая, как я неуклюже промываю руки перекисью.
– Пару недель назад она пришла ко мне и попросила восстановить ее в должности. Моя помощница на тот момент не соответствовала требованиям компании, и я согласился. Фрея Филипс обладает сомнительными моральными устоями, но как сотрудник вполне квалифицирована.
– То есть ты отрицаешь, что ваши прежние отношения возобновились? – в лоб спросила Мила. Я опешил. Вот это напор. И главное, даже соврать неудобно.
– Нет, ничего нет. Зачем мне это нужно? Для чего тогда было жениться?
– Это ты мне скажи.
– Ты же сама была подружкой невесты на нашей свадьбе.
– Была, – кивнула Мила, – Но я так и не поняла, что тебе нужно на самом деле.
– Мы вернулись к нашим рогам и копытам? – усмехнулся я. – Ты меня недолюбливаешь.
– Точно. И я тебе не доверяю. А после того, что сегодня увидела, тем более. Больше скажу, я обо всем непременно сообщу Анжелике. Пусть она решает, что ты за человек, – Мила упрямо вздернула подбородок, и я понял, за что Энжи так ценит подругу. Такая преданность достойна уважения.
– А, если она знает, что я за человек? И ее устраивает? Ты не думаешь, что твои выводы и история, рассказанная предвзятым свидетелем, причинят ей боль? – мягко спросил я, закрывая аптечку. Руки саднило, но кровь больше не текла, – Подумай хорошенько. И не только о себе. В тебе говорит острая антипатия в мою сторону. А, если я говорю правду? Представь, что тогда будет? Ты наговоришь Энжи много лишнего, приправленного своими неправильными заключениями, и она поверит, и будет страдать.
– Лика уже страдает. Ей плохо с тобой. Я же вижу…, – Мила отвернулась, задумчиво уставившись в окно. – Ты же псих, я ей всегда говорила, что ты ненормальный. А сегодня убедилась. И не убеждай меня в обратном. Ты же сам не помнишь, что случилось?
– Нет, – признался я, – Расскажешь?
– Я видела только заключительную часть. Ты швырнул бедного парня в сторону окна, он ударился головой, потом упал и не шевелился. Ты ни его, ни меня не видел. Отошел в сторону и сел на пол, у стены. Разглядывал свои руки, как шизофреник из психушки. Я безуспешно пыталась тебя привести в чувство, потом появилась Фрея. Она вызвала службу безопасности. Они в свою очередь набрали номер Эдварда Эванса, и буквально через три минуты появился доктор. Он вколол тебе целый шприц какой-то дряни, и ты отключился буквально на пять минут. А потом доктор занялся Ирвингом. Дальше ты видел, – Мила поджала губы, сурово взглянув мне в глаза, – Врач точно знал, что за лекарство нужно ввести. И ты с ним знаком. Не хочешь ответить откровенностью на откровенность? Ты болен, Эванс? Он твой психолог?
– Ричард не психолог, и я не псих, Мила. Он ученый с медицинским образованием. Моя семья помогла ему открыть лабораторию недалеко отсюда. Поэтому Ричард приехал так быстро. Отец ему доверяет, и он немного обязан нам. Вот и вся история, – пожав плечами, я сделал открытие, что обрел новый талант. Лгать, не используя ни слова лжи, – Я просто сорвался. У всех бывает.
– У меня – нет, – Мила недоверчиво смотрела на меня. Но я чувствовал, что почти убедил ее.
– Ты молода. И женщины снимают стресс иначе. А я привык держать эмоции под замком.
– Это заметно, – нехотя согласилась Мила, – И часто ты так срываешься?
– Нет, конечно. Я работал последние месяцы в авральном режиме. Восемнадцать часов в сутки, командировки. Нервы на пределе. Раньше такого не замечалось. Вспышки бывали, но без человеческих жертв.
– Пытаешься шутить?
– Нет, что ты. Я очень сожалею, что напал на Майкла. Мы возместим ему все затраты на лечение и компенсируем моральный ущерб.
– Его уволили утром, – неожиданно произнесла Мила. Я вздернул брови. Теперь многое встало на свои места. Бунтари в компании попадались, но, чтобы так агрессивно настроенные на руководство! Я не помнил подобных случаев. Майклу было нечего терять, вот почему он решился оторваться на мне, высказать все, что накопилось.
– Откуда ты знаешь? – спросил я.
– Парень из службы безопасности сказал. Они получили команду выставить его, но не успели. И только поэтому я поверю тебе, Эванс. Ирвинг выглядел нервным с утра, и можно предположить, что ты говоришь правду. Когда людей увольняют с таких должностей, они на все способны.
– Спасибо за понимание, Мила, – искренне улыбнулся я, – Прости, но мне нужно позвонить отцу.
– Да. Мне тоже необходимо вернуться в отдел. Заприте кабинет, когда будете уходить. Не нужно, чтобы кто-то увидел кровь до того, как здесь приберутся.
– Я справлюсь. Не совсем еще обезумел, – сорвалось ироничное замечание.
– Не уверена, – качнула девушка рыжими кудряшками, и бросила на меня напряженный взгляд, – Я не буду ничего говорить Лике. Но только ради ее спокойствия.
– Разумеется. Спасибо.
Она вышла, прикрыв за собой дверь. Что ж, судя по всему, решение о приеме новой сотрудницы в компанию принято. А еще мне предстоит уволить личную помощницу. Без лишней шумихи. Видимо, поговорку про грабли я не усвоил.
Разговор с отцом получился сложным. Иного я и не ожидал. Ему удалось удивить меня, рассердить и вызвать недоумение одновременно. Оказалось, что последние три недели отец не отдыхал на островах со своей рыжеволосой пассией, а проводил внутреннюю проверку в офисе Нью-Йорка, о чем не сообщил никому, даже мне. Дело в том, что до перевода в головной офис Лондона Майкл Ирвинг работал руководителем технического отдела именно в Нью-Йорке. Эдварду показалось странным, что талантливый и молодой сотрудник на ведущей должности стремится покинуть Йорк и приехать в туманный и дождливый Лондон. И решил проверить Майкла Ирвинга. Изучил его биографию, потом работу в других компаниях и приступил к проверке офиса в НЮ. И обнаружил утечку секретной информации на сторону. Масштабы преступлений Майкла не были до конца установлены, но, чтобы предотвратить подобное в моем офисе, Эдвард утром послал Ирвингу сообщение об его немедленном увольнении. И планировал продолжить командировку для установления конечного результата внутреннего расследования, с которым можно было бы смело обращаться в отдел по экономическим преступлениям. И наша потасовка с Майклом лишила его подобной возможности. Теперь его присутствие требовалось здесь. Незамедлительно. Отец уже вылетел и через несколько часов явиться ко мне, чтобы отчитать, как подростка. Да уж, перспектива не из приятных.
– Ричард настаивает на госпитализации, – сменив тон, произнес отец. Я думал, что мы уже попрощались. Но он припас козырь в рукаве. Новая вспышка ярости окатила меня с головы до ног.
– Какая к черту госпитализация? Он спятил? А ты? – завопил я, сжимая телефон до треска.